Те, кого нет - Иви Тару

Лика не сопротивлялась, когда её подняли, но Матвея из рук она так и не выпустила. Им пришлось поднимать их вместе. Потом его поместили на носилки, Лика шла рядом, держась за край.

Возле вертолёта кто-то развернул одеяло и накрыл Матвея. С головой.

– Нет! – Лика вышла из оцепенения и стянула ткань с его лица. – Он же спит. Неужели вы не видите? Арфал взглядом показал Йону «пусть». Тот еле заметно кивнул.

***

Небольшой самолёт марки «Фалькон», украшенный сине-белым логотипом, разбежался по взлётной полосе аэродрома и поднялся в воздух. Лика смотрела в иллюминатор. «Море такое красивое, Матвей. Оно живое. Мы с тобой обязательно поедем на залив. Там сосны и дюны, и ветер. Будем гулять по берегу и дышать этим ветром с запахом водорослей. А чайки будут выпрашивать у нас булку, и мы скормим им все наши бутерброды. А потом пойдём в придорожное кафе и будем есть мороженое. Ты же знаешь, как я люблю мороженое. А ты любишь пончики с глазурью. И ещё мы закажем по большой чашке капучино…» По щеке предательски скатилась слеза. Море внизу расплылось огромным сизым пятном и скрылось за пушистыми облаками.

– Не надо, девочка, – к ней подсел Йон. – Ты ни в чём не виновата.

– А вы? – она шмыгнула носом.

– Мы – наверное. Я не отрицаю нашу вину. Но мы стараемся прекратить зло, которое сеет Бореус и подобные ему.

– Что вы с ним сделаете? Убьёте?

– Мы постараемся сделать так, чтобы он больше никому не причинил вреда.

– О, да. Вы же никого не убиваете.

Йон сделал вид, что не уловил иронию в её голосе.

– Мы стараемся. Даже Питу мы готовы были сохранить жизнь. Ну, до её естественного конца. Он сам взорвал катер, лишь бы не попасть в наши руки. Это был его выбор.

– Выбор… А какой выбор у меня?

– Любой. Да, он будет сложным, но он будет твоим.

– Тогда я выбираю, – Лика повернулась туда, где стояли носилки, – его.

Арфал, который сидел напротив и внимательно прислушивался к их разговору, обменялся с Йоном быстрым взглядом. В глазах его была некая растерянность. Такая же растерянность появилась у Йона, когда Лика переместилась к лежащему на носилках Матвею.

– Мотя, хватит спать, слышишь? – Она наклонилась и коснулась губами его щеки. – Мы скоро прилетим. Проснись. Ты же никогда не летал на частных самолётах? Я тоже впервые. Тут прикольно. Мотя! – она сильно потрясла его за руку.

Арфал не выдержал и поднялся.

– Надо прекратить это, Йон. Я ещё ни разу не видел, чтобы арг сошёл с ума. Возможно, есть какой-то способ примирить её с реальностью…

Матвей вдруг кашлянул и сделал глубокий вдох. Потом сильно выдохнул.

– А-а-ах! – И резко сел. Его глаза широко раскрылись. – Где я? Лика? Что произошло? Пит! Я дрался с Питом и он, кажется…

– Просто отправил тебя в нокаут, – быстро сказал Арфал, присев перед носилками. Взял голову Матвея в руки, ощупал шею, затылок, повертел из стороны в сторону. – Где-то болит? – Матвей качнул головой «нет». – Странно. По-любому должно что-то болеть.

– Да нет, вроде, – Матвей покрутил шеей, повёл плечами. – Даже ключица не болит. Мне её сломали как-то, с тех пор она ноет иногда. А сейчас ничего. Даже не чувствую.

Арфал снова переглянулся с Йоном.

– Дай-ка я проверю, всё ли в порядке с глазами, – вытащил из кармана тонкий стерженёк галогенового фонарика. – Смотри сюда. Молодец.

Он обернулся к Йону и разочарованно вскинул брови.

Матвей сидел в удобном кресле и с аппетитом ел пончик, запивая капучино. Лика сидела рядом, подперев подбородок, и смотрела, как он ест.

Арфал с Йоном чуть поодаль тихо переговаривались.

– Он же был мёртв. Абсолютно и бесповоротно, Арфал. Или вы ошиблись? Вы же проверили?

– Возможно, я ошибся. В суматохе.

– Ну, допустим. Но после такой травмы он как минимум должен остаться инвалидом. А вы посмотрите на него – он словно после санатория. Румян и весел. И он не арг. Так? Хоть в этом мы можем быть уверены?

– Абсолютно и бесповоротно. Парень человек на все сто процентов или даже двести. Уважаемый Йон, я не знаю, как это объяснить. Конечно, я попрошу у него кровь на анализ. Но думаю, что это ничего нам не даст.

– Думаю, на многие вопросы мог бы ответить Стропалецкий. Но он, увы, недоступен.

– Может, не стоило отдавать его этому полковнику? Ремизов… Знавал я когда-то одного Глеба Ивановича. Правда, с другой фамилией. Тоже очень интересовался Гипербореей.

Арфал, прищурившись, посмотрел на Йона.

– Вы думаете, это он? Но если мне не изменяет память, того Глеба Ивановича расстреляли как раз перед Второй мировой. Нет?

– Официально, да. А как на самом деле? Две экспедиции на Север его ведомство организовало. И данные были тут же засекречены и позже уничтожены, так же, как и члены экспедиции.

– Думаете, они могли найти что-то? Какие-то артефакты?

Йон еле заметно пожал плечами.

– Надеюсь, что нет. Мы же и сами столько лет и даже веков искали в этом направлении, пока не убедились, что всё бессмысленно. Но вот из Стропалецкого, боюсь, они вытрясут всё что можно.

– Если сумеют восстановить его память, – улыбнулся Арфал.

– В ваших способностях промывать мозги я нисколько не сомневаюсь. И всё же тревожусь. И за судьбу этой девочки, и за будущее всех аргов. Мне кажется, настало время перемен. Мы не можем больше вести ту же политику.

– Согласен. Перемены всегда приходят вовремя. Предлагаю созвать Большой Совет. Кажется, мы не созывали его лет сто?

– Больше. Последний раз все кластеры собирались на Тибете как раз на рубеже двадцатого века. Надо подумать над местом для встречи.

– Мне кажется, Лапландия идеальный вариант.

Йон задумчиво кивнул.

– Надо будет внимательно приглядывать за девочкой.

– Конечно, – Арфал с неким странным чувством глянул на двоих оживлённо болтающих подростков. – Теперь она будет под моим неустанным контролем. – «И я разгадаю твой секрет, Анжелика Тураева, – добавил он про себя – Хотя, кажется, я и так его знаю. Просто это так невероятно, что не укладывается в голове».

Матвей доел последний пончик и допил капучино одним глотком. На верхней губе выросли пенные усы, и Лика, смеясь, стёрла их салфеткой. Она всё смотрела на него и так и норовила коснуться. Ей не верилось, что Матвей рядом, такой же, как всегда, с шуточками, с этой своей полуулыбкой и глазами цвета гречишного мёда.

Пытаясь шутить, Матвей прятал странное чувство некой потерянности. Последнее воспоминание, когда стоя возле пирса, он услышал шорох за спиной и увидел Пита, казалось неким сном. Неужели он реально дрался с ним? Все это походило на прокрутку чёрно-белого фильма на рассохшейся плёнке: неясные фигуры, тени… затемнение. Он ничего не помнил дальше и тёр лоб, надеясь, что хоть что-то всплывет перед глазами. Зато Лика сидела рядом, и держала его за руку, словно он мог куда-то деться из салона. Да, она много чего наговорила ему в последний раз, и Матвей тогда не то, чтобы обиделся, но вдруг увидел её с иной, незнакомой ранее стороны. Сейчас он смотрел на неё и понимал, что ему плевать на то, кто она на самом деле. Даже если у неё отрастут плавники и хвост, это ничего не изменит в их отношениях. Он так думал. Знал. Верил.