Тихий Дон Кихот - Дмитрий Вересов

– Нет, Коля, ты прости меня, но я не могу туда не ехать! Там мама, папа. Мало ли что. И потом если Мишка туда приедет, я попробую с ним поговорить. Чтобы он не наделал глупостей.

– Упрямству женскому споем мы песню. Я выезжаю туда сейчас же с группой ОМОНа. Устроим там засаду. Только, Аня, ведь там стрельба может начаться.

– Зачем стрельба?

– А ты как думала? Они оборотни, а значит вооружены. Не рогатками же они Перейкину пугать собрались…

Аня ехала по шоссе и думала, как делал это Штирлиц в любимом фильме. Первым делом Свету с Ванечкой и родителей надо отвести к Риткиным родителям на другой конец поселка. А тут и ОМОН подъедет. Те сунутся и их возьмут. А Мише она сейчас позвонит, чтобы не ездил. Чтобы не впутывался в это дело по уши. Чтобы можно было вытащить.

– Ей пришлось остановиться, чтобы позвонить по телефону. На курсах вождения им несколько раз говорили, что на большой скорости по мобильному лучше не говорить. Отвлечешься на секунду и – в кювет. И это еще хороший вариант.

Она встала у обочины и набрала корниловский номер.

Он ответил сразу. Резко. Таким голосом, каким говорил со своими шакалами в «Шаолине». Интересно почему? Не успел посмотреть, что это звонит она? Значит, занят? Или за рулем?

– Миша! – ей никак было не сделать над собой усилие и не назвать его ласковым прозвищем. – Миша! Ты где?

– Что за вопрос, Аня? – сдержанно ответил он. – На работе. Или тебе репортаж из прямого эфира сделать?

– Миша, мне очень нужна твоя помощь. Мы могли бы встретиться через полчаса в центре?

– А что случилось? – обеспокоенно спросил Корнилов.

– Зуб болит. А одна я идти к врачу боюсь, – соврала Аня на самой жалостливой ноте, на которую только была способна в этот момент.

– Поезжай сама, Аннушка. Ты же взрослая. Я сейчас никак не могу. У нас очень плотный график. И анальгин прими. На машине не езди!

– Ты точно не сможешь? – она вложила в голос всю мольбу, на которую была способна.

– Я вечером приеду. Раньше не смогу.

Ей опять показалось, что всю эту ситуацию она придумала. И даже на сердце стало легче. Почему она так быстро решила, что он предатель? Ведь может же он отправить их по ложному следу, а вовсе не в ее родительский дом.

Она немного успокоилась и подумала, что, может, напрасно всех переполошила. Но потом опять вспомнила, как страшно менялся ее муж, когда к нему приезжали тренироваться. За такого Корнилова она бы и замуж никогда не вышла. Он как будто бы породу свою менял – из дружелюбного лабрадора превращался в кавказскую овчарку. А может быть, так оно всегда и происходит, когда женщины не видят. Всегда и со всеми. Просто раньше она никогда не подслушивала и не подсматривала. Когда королевы не было рядом, король приказывал отрубать головы. И у тиранов были любимые женщины, рядом с которыми они казались нежными. Как все относительно… И она опять вспомнила слова, сказанные ей отцом Маркелом: «Муж через жену спасается». Еще утром у них с Мишей все было хорошо… Так хорошо… А если все, о чем с Колей они говорили, правда, сможет ли она его любить, как прежде? Она вздохнула. Она еще сама этого не знала.

Так долго вести машину она не привыкла. Заныла напряженная шея. Даже руки устали находиться в одном положении. Но когда Аня уже осторожно проезжала по колдобинам родного поселка, усталость разом прошла – она увидела, что вдалеке рядом с тупичком возле родного дома криво стоят несколько машин.

Опоздала!

Она взяла телефон и опять позвонила Санчуку.

– Они уже здесь, Коля.

– Уезжай оттуда! Аня! Ты меня слышишь?

– Нет, Коля. Никуда я не уеду. Жду тебя.

– Мы едем.

Она подъехала поближе к дому и позвонила Корнилову.

– Твои псы уже здесь. А тебя я что-то не вижу.

– Зато я тебя, Аня, вижу. Можешь зайти.

– Спасибо. Ты разрешаешь зайти мне в мой дом? А вот кто тебе разрешил туда войти! – она вышла из машины и бегом побежала в дом.

У дверей топтался один из самых здоровенных корниловских кабанов, который бесцеремонно остановил Аню и прокричал куда-то вглубь дома:

– Михаил! Корнилов! А жена твоя что, с нами?

– Пропусти, – коротко распорядился тот.

Аня с опаской заглянула в комнату. Корнилов спускался со второго этажа и в руках у него был громадный пакет с чипсами.

– Зуб уже не болит? Хочешь, – он протянул ей пакет, не глядя в глаза. – Угощайся.

– Спасибо, – бесцветно ответила она. – Сыта по горло.

– Ну скажи мне, кто тебе эта Перейкина? Никто, – он говорил очень тихо. – Зажравшаяся, избалованная дамочка. Одной крошкой с ее стола мы могли бы питаться всю жизнь. Богатые тоже плачут. Не станем же мы ссориться из-за какой-то Перейкиной?

– Я не ссориться с тобой приехала. Это уже бессмысленно, Миша. Только объясни мне, пожалуйста, одну вещь – где мама?

– С мамой все в порядке. Мама на вокзале.

– Зачем она туда пошла?

– Я сказал ей, что там она встретится с отцом ее ребенка, – просто сказал Корнилов.

– Что?! Да как ты смел трогать своими грязными руками наши семейные тайны! Ты обманул ее? – Аня вдруг подумала, что, может быть, это правда.

– Да. Но побежала она очень резво. Значит, угадал.

– Да ты – чудовище! – Аня задохнулась от нахлынувшего возмущения.

Корнилов не счел нужным выслушивать ее обвинения и зашел в комнату, сделав знак Сереге Аню туда не пускать. Дверь приоткрылась, и Аня услышала чужие голоса.

– Давайте увезем ее и пацана отсюда. Там и разберемся, – предложил бодрый голос. – Чего тут при свидетелях лясы точить?

– Правильно, правильно, начать и здесь можно, а мальчишке скажите, чтобы сидел смирно и не чирикал. Серега, займись. Только проверь, нет ли у него мобильника, так, на всякий случай, – сказал кто-то. – Ну что, гражданка Перейкина, начнем?

Мрачный Серега встал у двери, как истукан.

И тут Аня услышала голос Светы. На этот раз о спокойствии речи не было.

– Что вам всем, в конце концов, нужно от меня? – выпалила она. – Вы от меня ничего не получите. Хитрые вы наши, нашли дурочку. Я знаю законы. Я могу вам выписать миллионы, но это не имеет никакой юридической силы. Я сама не в правах наследования. Умные вы какие…

– Да что ты гонишь… Перед тобой не подростки-наркоманы, коим ты можешь лапшу на уши вешать сколько влезет. Перед тобой представители закона. Уж, наверное, мы в курсе того, что можем, а чего нет.

– Закона! – Перейкина засмеялась. – Вы уверены? Только зря стараетесь. Я перед отъездом такую бумагу у нотариуса сделала, что все мои следующие действительными не считаются.