Тень Чернобога - Евгения Витальевна Кретова

– Катя, борись! – Ярослава бросилась было к подруге, но зацепилась за внезапно выставленный локоть Данияра.

Поводырь резко отбросил ее назад к стене и загородил собой.

В его руках мелькнул меч, а из-под плаща высунулась острая чешуйчатая морда.

– Ой мамочки, – Ярослава вжалась в каменную кладку, округлив от ужаса глаза. Она видела немало боев, в том числе и магических. Но битва богов разворачивалась перед ее глазами впервые.

Следом за чешуйчатой мордой из-под плаща Данияра выглянула и вышла чуть вперед собака, за ней выскользнула кошка. Усмехнувшись, Темновит покачал головой:

– Тебе не поможет ни одно из твоих двенадцати обличий, поводырь. Взгляни на нее. Присмотрись повнимательнее.

Катя – вернее то, что от нее осталось, – медленно вставала. Бледная кожа, чернильные пятна на ней – от них поднималась, полыхая, тьма. Угольночерная, глухая. Девушка бессмысленно озиралась вокруг, явно не осознавая, где находится.

– Род всемогущий… Неужто она сошла с ума? – прошептала Ярушка.

Темновит, услышав ее, усмехнулся:

– Почему – с ума сошла? Нет. Но это не я с ней сделал. На это обрекли ее Велес и Макошь… Я просто поменял их местами… Верно, Гореслава?

Катя медленно повернула голову на его голос, приподнялась. Ярушка смотрела на нее с жалостью. Руки плетьми висели по бокам, взгляд блуждал по стенам, то закатываясь, то безуспешно пытаясь сфокусироваться на лицах друзей. Заметив Данияра, она мелкомелко задрожала.

– Ну, это мы еще посмотрим, – пробормотал Данияр, не спуская с нее глаз.

Коротко кивнув Берендею, он сделал шаг назад, позволив ему занять место впереди. Положил руки на плечи юноши. Тот ослепляюще ярко засветился. А в следующее мгновение серебряная вспышка иглы полыхнула у шеи Кати. Девушка снова рухнула на колени, спина изогнулась дугой. Она вновь стала тяжело дышать, царапать ногтями каменные плиты.

Темновит раздраженно поморщился.

– Ну зачем ты так, поводырь, – простонал он устало, будто отмахиваясь от надоевшей зубной боли.

– На счет три, – тихо напомнил Данияр.

Ярослава кивнула. Чуть наклонилась вперед.

Он толкнул Берендея вперед и сам бросился за ним. Дух посоха, стоило ему отделиться от земли, пронесся по коридору к Кате, соединившись с иглой, выскользнул из ткани и уколол девушку в сочащуюся чернотой ранку, упал вниз, но, не долетев до каменных плит, завис над ними вертикально. Катя тупо уставилась на острие, беззвучно выдохнув угольно-черный морок из груди. Серебряная игла, в одно мгновение помутнев, стала покрываться черной и жирной сажей.

Темный плащ распахнулся на груди Данияра, выскользнувшие из-под него змея, собака и кошка ринулись вперед. Серые покровы темного морока светились за его спиной, будоражили черный морок. Ярослава заметила, как в одно мгновение его руки удлинились, стали крепче, мускулистее и толще, грудная клетка выдалась вперед, раздалась в ширину, а лицо превратилось в оскалившуюся звериную морду. И вот вместо Данияра, рассекая клубы угольно-черного дыма, полетел в прыжке огромный серебристый лев.

Девушка ахнула – вот они, двенадцать обликов охранного Змея: летучая мышь, сокол, человек, собака, кошка, ворон, лев, скорпион, черный конь, мотылек, сова и, собственно, змей – все те, кто так или иначе связан со смертью, несет ее на своих плечах или служит ее предвестником.

В два огромных прыжка лев настиг Темновита и ударил его в грудь, опрокинув на спину.

– Уводи ее! – вырвался из серебристой пасти громкий рык.

И кому он это крикнул? Мгновение замешательства. Тень Темновита успела лишь качнуться, когда игла вонзилась в грудь девушки, уколола чуть ниже оставленной мечом ранки и со звоном упала на каменные плиты, в одно мгновение почернев.

– А-а-а! – крик разорвал покровы черного морока.

Но это был не крик Кати. Это, оттолкнувшись от стены, к ней бросилась Ярослава.

Катя стояла на коленях, запрокинув голову. Черные язвы стерлись с поверхности кожи, смолистая кровь испарилась с камней. А изо рта девушки, словно дым от погасшей свечи, тонкой струйкой поднималась угольно-черная тьма. Постепенно расширяясь и набирая силу, она вилась над головой девушки, собираясь в женский силуэт: длинные нескладные руки, сутулая спина, черные волосы неопрятно рассыпались по плечам, как у опустившейся старухи.

– Сгинь! – орал Темновит, пытаясь сбросить с себя серебристого льва.

Но стоило ему на мгновение избавиться от него и оттолкнуть, как тот, взвившись, обращался в сокола и отвесно падал на Черного бога. Как только он избавился от сокола, в свечении, исходившем от птицы, сформировалась летучая мышь, набросилась на крылатую тень Темновита, выклевывая ей глаза, царапая призрачно-черную кожу и отрывая от крыльев куски морока. К ней на помощь спешил такой же серебристо-прозрачный ворон. Сотня мотыльков, то собираясь тучей, то распадаясь, атаковала черный морок, заставляя его крутиться юлой и медленно отступать вглубь коридора.

Ярослава видела, что морок вокруг Кати почти рассеялся, подбежала к ней и что было силы потянула на себя.

– Пойдем, пойдем со мной, – шептала она.

Но увести подругу не могла. Катя бессмысленно смотрела на нее и не двигалась с места.

Подняв голову, Катя уставилась на парящую над ее головой угольно-черную фигуру, еще неплотную, но уже узнаваемую. Тонкий нос, чуть пухлые губы, высокие скулы и длинная нескладная шея. От соткавшейся в воздухе фигуры к Кате тянулись сотни тонких нитей. По ним струились ярко-голубые огни. Они наполняли Недолю, делая ее всё более осязаемой, всё более живой.

– Уводи ее! – услышала Катя отчаянный окрик. Он прозвучал глухо, как будто из-под ватного одеяла.

Она снова не узнала голос. И не узнала создание, которому он принадлежал: то ли это был ворон, то ли разъяренная кошка, то ли огромная змея, то ли хищный сокол – образы смешались в плотный клубок, из центра которого доносились визг, шипения и проклятия.

Ярушка продолжала тянуть ее в сторону.

– Быстрее!

Черная тень камнем метнулась над головой сокола, схватила его за горло и отбросила к стене.

Кажется, время остановилось. Иначе как может так медленно падать несчастная призрачная птица? Так неторопливо обращаться в человека? Так плавно опускаться на полотно черного морока, клубящегося по полу?

Над головой Ярославы стаей диких пчел закружились черные всполохи, они жестоко жалили, кусали, тянули ее за волосы, пытаясь забраться за воротник, норовили попасть прямо в глаза. Ярослава кричала, пробовала отбиваться. На руках, щеках и шее уже алели десятки красных ожогов, которые тут же темнели, покрывались болезненными язвами.

Бесчувственное тело Данияра лежало у стены, над ним так же клубился морок, не решаясь ужалить, но при этом неуклонно медленно снижался и приближался.

Темновит порывисто встал, отряхнул одежду и медленно направился к Кате.

Он с любопытством поглядывал на ставшую почти осязаемой фигуру