Ворожея - Катя Зазовка

Милава задумалась. Она и сама страшилась того, об чем только что Алесь спрашивал. Прежде ведь она мыслила, что за хворобой Кукоба стоит — ан нет. Но все ж одна задумка имелась — не просто так к ней русалка пристала. Может, повиниться желает, что проклятье наслала? Тогда помочь ей надобно. Но, чтоб в том увериться, надобно все наверняка выявить. И единственный, кто тут может подсобить, — жена Лютовера. Много ведь чего ужалкам ведомо, и уж язык русалий, как пить дать, разумеют. Вот только как с ней потолковать? Охотник ведь запретил жене с кем бы то ни было говорить. Стало быть, выход один — сыскать кожу. Да только где? И тут внезапно Милава вспомнила про Гедку. Ведь малец там, в яме, как-то почуял змейку. Стало быть, и кожу ужалки сыскать сумеет. Значится, к нему идти надобно! Вот только поделиться своими думами ворожея не могла. Ведь не имела она права раскрывать чужую тайну. Кто ведает, чем это для Яромилы обернется?

С улицы донесся шум. Все встрепенулись и разом притихли. Мало ль кто пожаловал? Без хозяев, конечно, в хату не сунется, но в оконца заглядывать — это любители завсегда сыщутся. Люди приникли к стенам, чтобы снаружи никто не сумел их углядеть. Но волновались напрасно: вернулся Цвет, да с Витом. Молодцы вошли в избу и чуть ли не с порога наперебой принялись рассказывать, что в деревне случилась новая напасть.

— Поутру нашли пьянчугу погрызенного!

— Руки в крови!

— Ноги в крови!

— В себя не приходит!

— Вся деревня мыслит, что это волколак!

Все принялись переглядываться. Кузнец опустил голову и забился в самый угол, точно чумой захворал. Милаве даже показалось, что он вот-вот кинется прочь из хаты, чтобы как можно дальше поспеть убежать от родного села. Да только ведь то не выход. Не здесь, так в ином месте люди сыщутся.

— Так, давайте успокоимся, — староста взял бразды правления в свои привычные к власти руки. — А ты, Щекарь, не жмись к углу. Поступим так, как замыслили.

— А дядька Рафал в себя пришел? — спросила Милава.

— Так, — кивнул Вит. — Он уже треть деревни твоим зельем опоил да всех, на кого недуг неведомый кинулся, мазями обтер. Теперича Хижу выхаживает.

— Тоже мне, нашел на кого силы тратить, — фыркнул Алесь и тут же потупился под укоряющим взором ворожеи.

— Значится так, ты, Милава, ты, Вит, да ты, Щекарь, отправляйтесь к мельнице и там готовьтесь к ночи. Мы пожалуем чуток позже. Так нас скорее не приметят. — Алесь цокнул — видать, не сильно-то ему хотелось Милаву покидать. Но супротив батькиного слова не пошел.

— Погодьте! — встрял Вит. Алесь недовольно покосился на соперника. — Надобно, чтобы кто-то Кукобу захоронил. Кожевенникам ведь так вчерась и не дозволили. Кстати, они и сами куда-то пропали.

— Вот дурачье! — в сердцах топнул ногой Череда. Милава и сама выдохнула с негодованием. Ну что ж ты станешь тут делать? Селянам помочь стремишься, так они тебе палки суют в колеса. Ведь сами дорожки лиху расшитыми рушниками выстилают. — Тогда мы перво-наперво — к Кукобе.

Вперед всех на улицу выскользнул Вит. Убедился, что поблизости нет чужих очей, и позвал остальных. Милава и кузнец юркнули следом. Через Ласкавну к пролеску да в обход — к мельнице. На душе у ворожеи стало малость легче — все ж с такими спутниками да помощниками сдюжит она лихо отвадить.

— Эй, Вит, — отозвала она в сторонку мельника, пропустив чуть вперед Щекаря. Мельник с готовностью да улыбкой во весь рот поспешил к Милаве. — Покуда стану к обряду готовиться, чтобы село обезопасить, мне надобно, чтоб ты кой-чего сделал. Не откажешь?

— Не откажу.

— Чтоб ты Гедку сыскал да ко мне привел. Но только так, чтобы никто о том не ведал.

— А Домна?

— Ну, разве что она, — согласилась Милава. Домна показала себя, как одна из самых разумных на селе. Авось и она чем подсобит.

Прежде чем запереть совсем поникшего Щекаря, Вит накормил и напоил гостей. Ворожея только подивилась аппетиту кузнеца — точно и не ел ничего ни ночью, ни днем.

Покуда она готовилась к обряду, Вит пошел за Гедкой. Щекарь же топтался подле. На всякий случай поглядывал в сторону деревни — мало ли кто решит к мельнице податься.

Милава сильно волновалась. Обряд был сложный, требовал много сил. Но каждый взгляд на кузнеца напутствовал, что все обязательно должно получиться.

Вита долго не было, уже даже Алесь со спутниками вернулся, а он все не появлялся. Кукобы в хате не оказалось, но недалече от ее хижины сын кузнеца сыскал свежую могилку. Ее убранство указывало на то, что кожевенники все ж справились со своей задачей. Но их самих тоже нигде не было. Цвет успел все село облазить, но никто о близнецах ничего не слыхивал с того часу, как их по рукам да ногам повязали.

Незаметно солнце сползло по небу на запад. Его зрелые лучи уже не светили так отчаянно, как поутру. А то и вовсе в курчавых облаках путались. Птицы летали низко над землей — известная примета — к дождю.

Ту немногочисленную скотину, что имелась у мельника, Цвет перегнал к себе. Еще не хватало, чтоб волколак коня да всех кур передушил. Любопытным растолковали, что Вит якобы проигрался — а теперича вот долг возвращает. Люд отстал.

Когда из-за собравшихся и налившихся свинцом туч явились ранние сумерки, Милава поспешила поскорее очертить охранительную черту. Кузнец устроился в центре хлева и покорно ждал, покуда она выполнит все необходимое. Обряд оказался мудреным. Каждый из тех, кому довелось наблюдать за ворожеей, позже говорил, что сам бы ни за что не сдюжил все это не только исполнить, но даже запомнить. Когда Милава закончила, сумерки уже пригнали темноту. А следом и дождь.

— Скоро он начнет переворачиваться, — устало упредила ворожея, утирая пот со лба. Она слегка пошатывалась, точно целый день в поле за жатвой провела. В какой-то миг ощутила такую сильную слабость, что ноги подвели — и она стала оседать наземь. Но Алесь оказался тут как тут — вовремя подхватил и осторожно усадил на валун.

— Благодарствую, — проговорила Милава, не раскрывая очей. — Вы не волнуйтесь, я сейчас, только отдохну малехо.

— Давай я тебя в мельникову хату отведу, — предложил Алесь.

Та помотала головой и спросила:

— Вита не видно?

— Покуда нет.

— Пойдемте, все ж в хате от дождя укроемся, — предложил староста.

Кузнец понуро сидел на земле, в самой середке хлева. Милава строго-настрого наказала не переступать черту — иначе все пропало. Ведь охранительная граница только на обращенного действует. Человеку она нипочем.

— Да ты не хандри, все добре будет, — подбодрил Череда друга.

Щекарь кисло улыбнулся, но махнул в сторону двери — мол, идите, чего тут сидеть?

— А ты сможешь встать? — спросил Алесь у Милавы.

— Да, все уже добре, — заверила молодца ворожея и поднялась на ноги. Слабость еще полностью ее не покинула, но это всего лишь дело часу. Немного отдыха в тепле, глоток горячего напитка на шалвей-траве — и тело снова нальется силой и свежестью. Однако Алесь до самой лавки, что у печи примостилась, шел подле да за локоток поддерживал, на случай, ежели слабость возьмет свое. Милава мысленно усмехнулась. Ей приятна была такая забота. Ведь кроме мамки да Бутава о ней никто и никогда не пекся.