Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой - Борис Соколов

Мы, однако, отнюдь не желаем превращать преждевременно кого-либо в своих врагов. Поэтому пока мы будем действовать так, как если бы мы намеревались осуществлять мандат (оккупационных сил. — Б. С). Но нам самим при этом должно быть абсолютно ясно, что мы из этих областей никогда уже не уйдем.

Исходя из этого, речь идет о следующем:

1. Ничего не строить для окончательного урегулирования, но исподволь подготовить все для этого.

2. Мы подчеркиваем, что несем свободу.

Крым должен быть освобожден от всех чужаков и заселен немцами. Точно так же австрийская Галиция должна стать областью Германского Рейха...

В основном дело сводится к тому, чтобы получить огромный пирог, с тем чтобы мы, во-первых, овладели им, во-вторых, управляли им, в-третьих, использовали его.

Русские в настоящее время отдали приказ о партизанской войне в нашем тылу. Это имеет и свои преимущества: партизанская война дает нам возможность истреблять всех, кто против нас...

Создание военной силы западнее Урала (независимой от Германии. — Б. С.) никогда снова не должно встать в повестку дня, даже если нам придется воевать для этого сто лет. Все мои последователи должны знать: Рейх будет в безопасности только в том случае, если западнее Урала не будет чужих войск. Защиту этого пространства от возможных опасностей берет на себя Германия. Железным законом должно быть: «Никому, кроме немцев, не дозволяется носить оружие!»

Это особенно важно. Даже если бы нам для достижения краткосрочных целей казалось бы необходимым привлечь вооруженную помощь со стороны каких-либо чужих, подчиненных народов, это было бы ошибкой. В один прекрасный день это неизбежно обернулось бы против нас самих. Только немец вправе носить оружие, а не славянин, не чех, не казак и не украинец.

Новоприобретенные восточные районы мы должны превратить в райский сад. Они для нас жизненно важны. Колонии по сравнению с ними играют совершенно подчиненную роль».

Беда в том, что коренному населению в этом новоявленном раю в лучшем случае отводилась роль слуг, а значительная его часть, и прежде всего евреи, подлежали полному истреблению или депортации за Урал.

Первые недели русской кампании прошли весьма гладко. На центральном направлении темпы продвижения вермахта оказались даже выше планируемых. Кадровые соединения Красной Армии понесли тяжелые потери. Но советское сопротивление не прекратилось и постепенно усиливалось. И уже через два месяца после начала войны обнаружился кризис германской стратегии. Стало ясно, что до зимы всех намеченных целей достичь не удастся. Встал вопрос о выборе приоритетов.

21 августа 1941 года Гитлер издал директиву, которую Гальдер назвал «решающей для всей Восточной кампании». Она гласила: «Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа. На севере такой задачей является окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками. На редкость благоприятная оперативная обстановка, сложившаяся в результате выхода наших войск на линию Гомель — Почеп, должна быть незамедлительно использована для проведения операции смежными флангами групп армий «Юг» и «Центр» по сходящимся направлениям. Цель этой операции не только вытеснение за Днепр 5-й русской армии частным наступлением 6-й немецкой армии, но и полное уничтожение противника, прежде чем его войска сумеют отойти на рубеж Десна, Конотоп, Сула. Тем самым войскам группы армий «Юг» будет обеспечена возможность выйти в район восточнее среднего течения Днепра и своим левым флангом совместно с войсками, действующими в центре, продолжать наступление в направлении Ростов, Харьков». Эта директива знаменовала собой временный отказ от наступления на Москву и поворот основных сил вермахта на юг с целью овладения промышленным потенциалом, топливно-сырьевыми ресурсами и продовольствием Украины. Одновременно группа армий «Север» должна была установить блокаду Ленинграда и не допустить тем самым активных действий советского флота на Балтике, мешающих транспортировке из Швеции жизненно важной для экономики Германии железной руды. Среди генералов и историков до сих пор продолжаются споры, имела ли директива от 21 августа роковое значение для Восточного похода вермахта и мог бы Гитлер выиграть войну, если бы тогда начал наступление не на Киев, а на Москву. Ниже я подробнее остановлюсь на этом вопросе.

Поздней осенью Гитлеру стало ясно, что блицкриг в России не удался. А это, по его мнению, исключало достижение полной победы Германии в мировой войне. Уже 19 ноября 1941 года фюрер заявил Гальдеру, что Германии не удастся добиться полной победы над Россией и ее союзниками и война закончится компромиссным перемирием: «В целом можно ожидать, что обе враждующие группы стран, не будучи в состоянии уничтожить одна другую, придут к компромиссному соглашению». 1 декабря командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Феодор фон Бок доносил главкому сухопутных сил фельдмаршалу Вальтеру фон Браухичу, что войска не в состоянии вести планомерные наступательные действия. Последний бросок группы армий «Центр» к Москве закончился неудачей. А советское контрнаступление похоронило последние надежды Гитлера на достижение скорой победы.

Как утверждал Йодль на допросе 15 мая 1945 года, «с того момента, как зимой 1941/42 года разразилась катастрофа... ни о какой победе не могло быть и речи». Но и реального сценария для Германии свести войну хотя бы вничью в тот момент не существовало.

Тупиковая ситуация в России побудила Гитлера форсировать мобилизацию промышленности. 21 марта 1942 года он отдал распоряжение: «Все процессы в экономике Германии должны быть направлены на удовлетворение насущных потребностей военной промышленности». А 28 марта 1942 года на совещании с руководством вермахта Гитлер заявил: «Исход войны решается на Востоке... Ни при каких обстоятельствах не отказываться от наступления на юге. Русские должны бросить все свои силы вдогонку нашим войскам. Районы нефтедобычи жизненно необходимы русским». Промышленность должна была обеспечить новое наступление вооружением, боевой техникой и боеприпасами, а также необходимым зимним обмундированием, от недостатка которого так страдал вермахт в первую русскую кампанию.

После битвы под Сталинградом у Германии оставалась лишь призрачная надежда на исход вничью. Генерал Йодль писал после войны в Нюрнбергской тюрьме, что, когда вслед за Сталинградом в конце 1942 года «Роммелю, разбитому у ворот Египта, пришлось отойти к Триполи, когда союзники высадились во французской Северной Африке, Гитлер ясно осознал, что бог войны отвернулся от Германии и перешел в другой лагерь».

Трудно сказать, действительно ли фюрер верил в «чудо-оружие» (ракеты «Фау-1» и «Фау-2», реактивные истребители, новейшие подлодки, способные к длительному автономному плаванию) как последнее средство достижения если не победы, то хотя бы результата вничью. Создается впечатление, что «чудо-оружие» для Гитлера в большей мере было пропагандистским средством, чтобы побудить и германский народ, и собственное окружение сражаться до конца в заведомо безнадежных обстоятельствах. Во всяком случае, то, что Рейх не выйдет победителем из войны, Гитлер осознал задолго до того, когда в марте 1945-го на замечание одного генерала, что победы одержать не удастся, мрачно заметил: «Это я и сам знаю». Единственный вид «чудо-оружия», который действительно мог бы повлиять на ход войны, проект по созданию ядерной бомбы, сражающейся Германии, особенно в условиях массированных англо-американских бомбардировок, оказался не под силу и был окончательно оставлен летом 1943 года. Накопленные к тому времени запасы урана — 1200 тонн — А. Шпеер вынужден был пустить на изготовление сердечников для бронебойных снарядов вместо дефицитного вольфрама, импорт которого из Португалии был временно прекращен. Но, по утверждению Шпеера, еще осенью 1942 года, когда Вернер Гейзенберг и другие руководители атомного проекта сообщили, что годную для боевого применения атомную бомбу Германия сможет создать не ранее чем через три-четыре года, Гитлер по инициативе Шпеера распорядился постепенно свернуть ядерную программу, поскольку за этот срок исход войны в любом случае будет определен и без ядерного оружия, а скорее всего, она уже просто закончится.