Гарри Поттер и Кубок огня - Джоан Кэтлин Ролинг

Крэбб и Гойл угодливо заржали, а Малфой притих: из задней двери хижины вышел Хагрид, нагруженный шаткой башней из клеток, в каждой — здоровенный соплохвост. Хагрид объяснил, что соплы убивают друг друга из-за избытка подавляемой энергии. И, ко всеобщему ужасу, повелел: чтобы дать ей выход, каждый ученик должен надеть на соплохвоста ошейник и совершить с ним длительную прогулку. У задания был только один плюс — Малфой потерял дар речи.

— Вывести их на прогулку? — Он заглянул в одну из коробок. — Интересно, а на что мы нацепим ошейник? Вокруг жала? На хвостовое сопло или на присоску?

— Очень просто, посредине, — показал Хагрид. — Только это… наденьте перчатки из… э-э… драконьей кожи. А ты, Гарри, поди сюда, подсобишь мне управиться вот с этой зверушкой…

На самом же деле он хотел побеседовать с Гарри наедине.

Класс отправился выгуливать «зверушек». А Хагрид повернулся к Гарри.

— Так, значит, ты будешь участвовать… — начал он, сдвинув лохматые брови. — Турнир Трех Волшебников… Чемпион школы…

— Один из двух, — поправил его Гарри.

Из-под бровей тревожно блеснули черные глаза-жуки.

— Ты не знаешь, кто тебе так удружил?

— Значит, ты веришь… веришь, что это не я? — В порыве благодарности Гарри чуть не бросился ему на шею.

— А то как же, — кивнул Хагрид. — Ты сказал, что не ты, и я поверил. И Дамблдор тоже, и все…

— Знать бы, кто это сделал!

Оба посмотрели на луг — ученики рассыпались кто куда. Соплохвосты были уже три фута в длину. И силы хоть отбавляй. От мягкотелых, бесцветных пресмыкающихся не осталось и следа. Теперь на них был толстый серый, вроде брони, панцирь. Походили они на помесь гигантского скорпиона и вытянутого краба, но голова и глаза еще толком не обозначились. Этими мощными существами управлять было очень трудно.

— Похоже, прогулка им по душе, — довольно улыбнулся Хагрид.

Это он о соплохвостах, понял Гарри. Ученики были явно не в восторге. То и дело из сопел вырывался огонь, толкая переросшего скорпиона вперед, и сопровождающих волокло по земле метра три. Несчастные пытались подняться на ноги, но это им почти не удавалось.

— Ох, уж не знаю… — Хагрид вдруг тяжело вздохнул и с беспокойством взглянул на Гарри. — Ты — участник Турнира… Вечно с тобой что-нибудь стрясется…

Гарри промолчал. Да, с ним вечно что-то случается. Вот и Гермиона сказала примерно то же во время прогулки вокруг озера. Именно из-за этого, считает она, Рон и перестал с ним разговаривать.

Следующие несколько дней слились в сплошную черную полосу. Нечто похожее было на втором курсе, тогда многие подозревали его в нападениях на школьников. Но Рон-то был на его стороне. Вернись его дружба, легче было бы переживать свалившуюся невзгоду. Но он не пойдет кланяться Рону, раз Рон не хочет мириться. Хотя ему так одиноко — весь мир ополчился против.

Он понимает пуффендуйцев, как это ни обидно. Они ведь болеют за своего чемпиона. От слизеринцев ничего, кроме злобных выходок, он и не ждал. Они его терпеть не могут. Именно благодаря Гарри Гриффиндор обыгрывал их в квиддич и занимал первое место в межфакультетских соревнованиях. Но Когтевранцы — они-то могли бы болеть и за Седрика, и за него. Но нет. По-видимому, большинство считает, что он хотел обманным путем стяжать себе еще большую славу.

И конечно, Седрику роль чемпиона подходит куда больше. Он так красив: темные волосы, серые глаза, прямой нос. Еще неизвестно, кем больше восхищаются — им или Крамом. Он сам видел, как шестикурсницы, охотившиеся за автографом Крама, умоляли Седрика расписаться у них на сумках.

Ответа от Сириуса не было. Букля никак не желала сменить гнев на милость. Предсказания профессора Трелони с каждым днем становились все более зловещими. А на уроке профессора Флитвика он так плохо применял манящие чары, что один из всего класса — не считая, конечно, Невилла — получил дополнительное домашнее задание. Гермиона весь урок притягивала к себе все, что было в классе, — губки для доски, луноскопы, корзины для мусора, они летели к ней, как будто она волшебный магнит.

— Это совсем не трудно. Просто ты плохо сосредотачиваешься, — утешала его после урока Гермиона.

— Ты не догадываешься почему? — мрачно спросил Гарри.

Мимо как раз шел Седрик в окружении девушек с глуповато восторженными улыбками на лицах. При виде Гарри они округлили глаза, как будто столкнулись в коридоре замка с соплохвостом.

Ну и пусть таращатся! Вот двойной урок зельеварения — это действительно сущая пытка! Полтора часа в подземелье со Снеггом и слизеринцами, а от них пощады не жди: как он посмел стать чемпионом Хогвартса! Он уже еле вынес одну пятницу. Гермиона сидела рядом, все время твердя шепотом: «Не обращай внимания, не обращай внимания». И сегодня, конечно, будет не лучше.

После обеда они с Гермионой спустились в подземелье, возле двери лаборатории толпились слизеринцы, у каждого на груди большой значок. «Неужели ГАВНЭ?» — мелькнула безумная догадка. И тут же ее опровергла ярко горевшая в полутьме коридора надпись:

Седрика поддержим — он

Настоящий чемпион.

— Нравится, Поттер? — заметив Гарри, воскликнул Малфой. — Но это еще не все! Полюбуйся!

Он нажал на значок, красная надпись исчезла, ее сменила зеленая:

Гарри Поттер, ты смердяк,

Задавала и дурак.

Слизеринцы загоготали. Все, как один, нажали на значки, и на Гарри отовсюду теперь смотрели блестящие зеленые буквы. Гарри невольно залился краской.

— Очень смешно! — язвительно бросила Гермиона, презрительно глядя на группу слизеринских девчонок во главе с Пэнси Паркинсон, смеявшихся громче всех. — Верх остроумия!

Рон стоял у стенки вместе с Дином и Симусом. Конечно, он не смеялся, но и не вступился за Гарри.

— Дать тебе, Грэйнджер? — Малфой протянул Гермионе значок. — Ой, не дотрагивайся до меня. Я только что вымыл руки. Видишь, какие чистые. Не хочу испачкаться о какую-то грязнокровку.

И Гарри не выдержал. Подавляемый гнев прорвался наружу. Не отдавая себе отчета, он выхватил из кармана волшебную палочку, и слизеринцы, в испуге отпрянув, бросились наутек.

— Гарри! — предупреждающе крикнула Гермиона.

— Что ж, давай сразимся. — Малфой невозмутимо вынул свою волшебную палочку. — Грюма здесь нет, защитить тебя некому. Начинай, коль такой храбрый.

Долю секунды они смотрели друг другу в глаза и затем одновременно крикнули:

— Фурункулюс!

— Дантисимус!

Из палочек выскочили лучи, на полдороге столкнулись и срикошетили. Луч Гарри угодил в физиономию Гойла, луч Малфоя — в Гермиону. Гойл взвыл и схватился за нос, который покрылся огромными безобразными нарывами. Гермиона прижала ладонь ко рту и залилась слезами.