Одиссея мичмана Д... - Николай Черкашин

Мичман Шведе начинал службу на Балтике младшим штурманом на крейсере «Рюрик». «Рюрик» новый, только что спущенный со стапелей, унаследовал имя своего героического предшественника, разделившего судьбу «Варяга» в Японском море.

Первую мировую Шведе встретил на линкоре «Севастополь», затем перешел старшим штурманом на крейсер «Громобой». Броня этого старика еще носила отметины знаменитого боя владивосток ских крейсеров с отрядом адмирала Камимуры. В том бою лейтенант Иванов-Тринадцатый приказал открыть кингстоны «Рюрика».

РУКОЮ ОЧЕВИДЦА: «Из среды судовых офицеров Е. Шведе выделяли высокая эрудиция, глубина знаний, ровное и благожела тельное отношение к экипажу. Он отлично разбирался в полити ческой обстановке тех бурных лет, и когда в октябрьские дни 1917 года встал вопрос, с кем быть, офицер русского флота безого ворочно перешел на сторону революции».

Он с честью выдержал первый экзамен на верность Красному Флоту: линкор «Севастополь» в Ледовом походе Балтфлота перешел из Гельсингфорса в Кронштадт по прокладке старшего штурмана Шведе.

В гражданскую войну Евгений Шведе возглавлял один из отделов оперативного управления Штаба Морских Сил молодой Советской Республики. Вот тут он и познакомился с бывшим старлейтом Домерщиковым, который до упразднения Морского генерального штаба занимал в нем «адмиральскую» должность - начальника иностранного отдела. Правда, недолго: в апреле 1920 года Домерщиков по распоряжению Предреввоенсовета был откомандирован в Главвод - заместителем начальника морского транспорта РСФСР, а Шведе отправился на Азовское и Черное моря командовать оперативным отделом походного штаба командующего Морскими Силами Республики.

Им удалось накоротке свидеться в Мариуполе, где Домерщиков вместе с комиссаром морского транспорта РСФСР Калининым реви зовал местный торговый порт, приспособленный для базирования Красного Флота.

Шведе, несмотря на тягу к «высокой теории», никогда не был кабинетным доктринером. Перейдя на службу в Морскую академию, он ежедневно выходит в море со слушателями. В 1924 году совершает переход из Ленинграда в Севастополь. В тридцатом повторяет этот маршрут, но уже на линкоре «Парижская коммуна». То был первый в советском флоте линкоровский поход в океан.

Военный географ изучает географию не по картам. Перед самой войной на борту подводной лодки Щ-423 капитан 1-го ранга Шведе проходит Северным морским путем из Полярного на Дальний Восток. Потом он не раз будет выходить в арктические воды, изучая движение льдов и морские течения, собирая материал для очень важной в практическом отношении докторской диссертации. Из-под его пера вышли первые учебники по военно-морской географии для слуша телей академий и курсантов училищ, океанографические книги и подробные описания путешествий прославленных русских морепла вателей.

Он не был спецом, подобным флюсу. Шведе заочно окончил искусствоведческое отделение ЛГУ. География, история, искусство, литература, океанография - вот далеко не полный спектр его знаний и научных устремлений.

Вторую Великую войну в своей жизни Шведе встретил в Ленин граде. Затем под Сталинградом и на Северном флоте консультировал штабы по военно-географическим вопросам, выезжал на различные рекогносцировки. Свыше трехсот его научных работ нашли себе применение в боевой деятельности советских флотов.

Два фундаментальнейших издания связаны с его именем: Морской атлас, изданный по решению Совета Министров СССР в 1950 году, и шеститомная «География Мирового океана».

В 1977 году корреспондентом «Красной звезды» я приехал в Ленинград, чтобы сделать для газеты беседу с профессором Шведе. Увы, я опоздал… Из бывшего дома Орлова-Давыдова по Красной (некогда Галерной) улице выносили траурные подушечки с орде нами…

Евгения Евгеньевича Шведе похоронили на тихом сосновом клад бище в Комарове, неподалеку от могилы Анны Ахматовой.

Одно время Шведе был отчимом Кирилла Вальдмана. От той поры в семейном альбоме Кирилла Николаевича сохранился бесцен ный для меня снимок.

СТАРАЯ ФОТОГРАФИЯ. На диване в здешней гостиной - вот он еще стоит, все вещи сохранились,- веселая компания друзей: Шведе у ног Елизаветы Кюнцли, Домерщиков с Екатериной Никола евной. В глазу Михаила Михайловича дурашливо поблескивает стеклышко монокля. Они немолоды, всем за сорок, а то и за пятьдесят, но забыты годы, беды, войны, суды, приговоры, лагеря, ссылки, забыты морские ранги и научные титулы… Миг беспечного веселья. А в окно гостиной уже заглядывает солнце сорок первого года, отбрасывая черные тени…

- Вот что,- надоумил меня Кирилл Николаевич Вальдман,- попробуйте-ка обратиться к вдове Шведе - Ольге Константи новне. Ей сейчас лет под девяносто, но у нее светлая память и ясный ум. Живет она там же, на Галерной. У нее наверняка должны быть бумаги, связанные с Домерщиковым…

Я позвонил Ольге Константиновне, она сообщила, что архив мужа еще не разобран, и, сославшись на нездоровье, попросила позвонить через месяц. Звоню через месяц - полный афронт, как говорили в старину. «Я вас не знаю и не считаю себя вправе знакомить кого-либо с чужими частными письмами».

На мою беду, кто-то из журналистов, рассказывая о Шведе, исказил некоторые факты его биографии, и теперь Ольга Константи новна и слышать не хотела о чьем-либо вторжении в прошлое ее мужа. Но ведь письма-то были!

- Скажите хоть от кого?

- От Екатерины Николаевны Домерщиковой. Она описывает кончину Михаила Михайловича.

- Боже, взглянуть бы одним глазом!

Но Ольга Константиновна была непреклонна. Человек в девяносто лет редко меняет свои решения, если меняет их вообще.

Звоню в Ленинград чуть ли не каждую неделю, пытаясь про бить стену ледяного недоверия. Сам понимаю, что звонки мои уже за гранью хорошего тона, что имя им - беспардонная навяз чивость…

Почти ни на что не надеясь, послал моей гонительнице номер журнала с отрывком из «Взрыва корабля». Ну уж теперь, если не понравится, все кончено. Письма исчезнут, как «зеленая папка»… И вдруг:

- Приезжайте. Только ненадолго…

Знакомый дом рядом с бывшим штабом ЭПРОНа. На дверном почтовом ящике выштампован ленинградский сфинкс. Неужели сфинкс заговорит?

ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА. Ольга Константиновна Васильева-Шведе, доктор филологических наук, профессор Ленинградского университета, старейшина советской школы испанистики, автор многих учебников, в том числе и самых первых, по которым учили язык сражающихся республиканцев советские добровольцы… Благо дарность от Долорес Ибаррури за встречу эвакуированных испанских детей. Орден Трудового Красного Знамени.

Когда она говорила об Испании, мне было очень трудно поверить, что моей собеседнице за девяносто. Она была вся в работе, на столе ее дожидалась верстка научной статьи, за дверью гостиной томились аспиранты, пришедшие на консультацию… Воистину то была духовная сестра Ксении Петровны Гемп!

Мы сидели за круглым раздвижным столиком под зеленой лампой в бывшем кабинете Евгения Евгеньевича Шведе. Здесь все было так, как и десять, и двадцать, и сорок лет назад. Казалось, откроется высокая узкая дверь - и заглянет к другу Домерщиков - прямо со службы, благо особняк с гротами в трех минутах ходьбы. А из-за стола, заваленного бумагами, картами, заставленного фото в ра мочках, встанет моложавый лысеющий скородум, и начнутся шутки, морские байки, остроумная пикировка… Но гость обратился в листок пожелтевшей бумаги, а хозяин - в застекленную карту с надписью «Гора Шведе». Это в честь адмирала-географа названа в антарктических морях подводная вершина. Бухта с именем отца - в Арктике. Далеко же их разнесло…