Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века - Николай Воскресенский

8. Среди первоначальных проектов сотрудников Петра I выделяется большое количество законопроектов иностранца Генриха Фика. Автор их не был близок к царю, не принимал участия в управлении государством, не знал России и не понимал ее социальных отношений. Поэтому его проекты также были бюрократичны, формальны и не отражали особенностей проводимой Петром I политики. Однако как наброски проектов некоторых законодательных актов, так и всевозможные справки из иностранных законодательств и о бюрократических порядках, написанные Генрихом Фиком, были необходимы и полезны для осведомления с ними русских деятелей, участвовавших в правотворчестве.

9. Для изучения истории отдельных законодательных актов эпохи Петра I, более глубокого понимания их содержания, намерений и тенденций законодателя, а также для установления характера и степени заимствований из иностранных законодательных источников и [определения] роли иноземцев-консультантов имеет исключительный интерес приведение в известность первоначальных проектов важнейших законодательных актов. Поэтому современное издание памятников законодательства Петра I должно неизменно приводить наряду с окончательной, утвержденной законодателем редакцией и первоначальный проект закона.

Первоначальный проект в законодательстве Петра I далеко не являлся еще законом. Еще предстояла продолжительная правотворческая работа над ним, в которой принимали деятельное участие как сам Петр и Сенат, так и государственные коллегии, а иногда и специально назначенные законодательные комиссии.

В этой стадии законодательной работы порою требовалось навести справки, разработать дополнительно некоторые положения законопроекта и всегда – изучить и обсудить его в целом.

Обычно в указе, которым возбуждалась законодательная инициатива, указывались и приемы дальнейшей разработки закона. Приведем примеры. Указом 28 апреля 1718 года, которым предписывалось начать составление регламентов для государственных коллегий, был установлен такой порядок: первоначальные проекты регламентов составлять у себя в коллегиях на основании шведских [регламентов] по пунктам, «а которые пункты в шведском регламенте неудобны или с ситуацией сего государства несходны, и оные ставить по своему рассуждению». Эти приемы были указаны для предварительной стадии – составления первоначального проекта. Для следующего момента, обработки проекта, указ тоже намечал приемы: «И, поставя, об оных докладывать, так ли им быть»[611]. Указ 28 апреля 1718 года не установил, кому должны докладывать государственные коллегии. Следующее же распоряжение, содержащееся в указе от 11 июня того же года[612], написанном собственноручно Петром, детализировало вышеприведенную, лаконически намеченную норму: «И перво всякому в своей колегии определить, и что переменить и каким образом оному быть, оное поставя, приносить в Сенат одну колегию по другой». Дальнейший текст указа устанавливал еще два момента: 1) обсуждение представленного законопроекта в Сенате и составление там примерного решения вопроса; 2) повторное обсуждение спорных статей там же и принятие уже окончательной редакции законопроекта в присутствии самого Петра – «А в Сенате оные спорные дела решить и ставить свое мнение и готовить тогда в доклад, где буду присутствовать и ставить на мере»[613].

В указе 9 мая 1718 года, также написанном собственноручно Петром I – по поводу составления проекта в Юстиц-коллегии, царь наметил приемы, которые должны были быть положены в основание работы при обсуждении этого проекта: «Приносить в Сенат, где надлежит спускать с русскими обычаи, что может быть по-старому и что переменить, то все ставить на мере в Сенате и изготовить к будущей осени в доклад»[614].

Не было сделано отступления от установленного порядка и при законодательной работе над проектом Регламента Духовной коллегии. 23 февраля 1720 года Петр, препровождая после предварительного ознакомления проект Духовного регламента в Сенат, в собственноручном указе обер-секретарю Сената писал: «По получении сего объяви преосвященным архиереом и господам Сенату, дабы проект Духовной колегии, при сем вложенной, завтра выслушали, так ли оному быть. И, ежели что не так покажется, чтоб ремарки поставили и на каждой ремарк экспликацию вины дела»[615].

Из перечисленных указов видно, что для проектов, составленных в [той или иной] государственной коллегии или [в] комиссии, следующей, второй инстанцией при Петре I был обычно Сенат. Но для некоторых законопроектов, когда в них затрагивалось ведомство какого-нибудь равного по значению учреждения, например другой государственной коллегии, первоначальный проект обычно посылался в эти равные по положению и заинтересованные учреждения. На первоначальном проекте Генерального регламента Петр сделал распоряжение: «Просмотреть каждому президенту и, ежели и что переправить надлежит, о том, написав свое мнение, предложить в доклад»[616]. Такое направление Генерального регламента в коллегии объясняется тем, что все они одинаково были заинтересованы в выработке закона, устанавливающего общий для всех них порядок.

Те же приемы имели место и при выработке текста Табели о рангах. Предварительно выработанный в Кабинете Петра I законопроект 1 февраля 1721 года, после подписания его царем, был задержан публикованием и получил следующую характерную для правотворчества Петра I резолюцию: «Сие не публиковать и не печатать до сентября месяца, дабы еще осмотреться, ежели что переменить, прибавить или убавить»[617]. К этому тексту было приписано рукою кабинет-секретаря Макарова: «…о чем надлежит в Сенате во время сей отсрочки думать, так ли быть всем чинам или которые переменить и как. И свое мнение к сентябрю приготовить, а особливо о тех чинах» и т. д. 12 февраля того же года Петр положил резолюцию: «Учинить по сему». Одновременно с Сенатом проекты Табели и «Пунктов» к ней были направлены в коллегии Адмиралтейскую и Военную – с резолюцией Петра о том, чтоб они высказались как по поводу всей Табели, так и, в частности, по поводу чинов воинских, сухопутных и морских. В архивах Кабинета и коллегий мы находим мнения Сената, коллегий, а также единоличное мнение вице-адмирала Крейса по поводу проекта Табели[618].

При составлении в Кабинете Петра первоначального проекта Регламента Адмиралтейской коллегии царь издал следующий собственноручный указ: «Книгу Пóртную[619], также и Адмиралтейскую (сколько оной ныне сделается) развязать по должностям каждому чину и, подписав, отдать, дабы по оной делали с сим приложением: Сии книги не напечатаны, но отданы им тетрадьми для того, дабы каждой должность свою гораздо рассмотрел, нет ли чего еще нужного, что прибавить надлежит или переправить, дабы, подлинно исправя, отдать в печать». Это распоряжение, как обычно и всякое другое подобного рода, сопровождалось указанием срока исполнения, [а] именно 1 сентября 1721 года[620].