Крым 1941. Битва за перешейки - Анатолий Юновидов

За это время в составе армии успели произойти некоторые изменения: 136-й запасной полк, управления военно-полевого строительства, отдельные рабочие и строительные батальоны были переданы в состав 51-й армии, 3-й морской полк был передан в состав Черноморского флота, а понтонные и легкоинженерные батальоны были расформированы, их личный состав был обращен на формирование 82-го и 138-го инженерных батальонов армии. Сама Приморская армия поступала в оперативное подчинение командующего 51-й отдельной армией.

Предпринятые командующим армией меры позволили сохранить боеспособность личного состава армии, чего, к сожалению, нельзя было сказать о ее технике и вооружении.

Во время эвакуации из Одессы весь гужевой транспорт пришлось бросить в городе, успев вывезти лишь 1158 автомашин. При этом около 1000 машин пришлось демонтировать, захватив от них лишь 500 моторов, 700 задних мостов и 2060 скатов резиновых шин. Число машин, просто брошенных в окрестностях порта, точно неизвестно.

Части Приморской армии после выгрузки с кораблей к вечеру 21 октября закончили сосредоточение в районах севернее Симферополя, удаленных от линии фронта более чем на 100 километров. Транспортом, способным обеспечить переброску частей на такое расстояние, армия не располагала.

Поэтому командующие обеих армий вскоре оказались поставленными перед неприятным фактом — перебрасывать Приморскую армию в район боевых действий возможно только по частям.

Вечером 21 октября командующий 51-й отдельной армией генерал-полковник Кузнецов лично приказал командиру 95-й СД генерал-майору Воробьеву в течение ночи с 21 на 22 октября перебросить дивизию в район станции Воинка.

Решение усилить левый фланг 51-й армии было оправданным и диктовалось обстановкой. Немцы массировали силы на участке 172-й стрелковой и 42-й кавалерийской дивизий, рассчитывая прорвать фронт прежде всего на их стыке и создавая угрозу всему левому крылу армии.

Дробить силы Приморской армии было, конечно, далеко не самым лучшим решением, оно много и часто критиковалось, но другого выхода у Кузнецова не было. Давайте посмотрим, как осуществлялась переброска одной только 95-й СД, первой выдвигавшейся к району боевых действий.

Само решение о переброске именно 95-й стрелковой дивизии объяснялось тем, что она была развернута на левом фланге Приморской армии и находилась ближе всех к левому флангу 51-й армии. Ввиду недоукомплектованности транспортом переброску даже этой дивизии пришлось осуществлять по частям. Первыми отправлялись 90-й СП, управление дивизии и спецчасти. Затем следовали 241-й и 161-й стрелковые полки и 397-й АП.

Для переброски дивизии была придана отдельная транспортно-гужевая рота 51-й армии, имевшая 124 пароконных повозки и 19 двуколок. Помимо этого, дивизии передавались 48 повозок, «мобилизованных у населения», и 45 автомашин. Весь передаваемый транспорт был распределен между полками из расчета 45 пароконных повозок и 5 автомашин на полк, остальное передавалось в 397-й артполк и штадив.

В районе выгрузки у станции Воинка части дивизии должны были ожидать еще 200 повозок, выдвинутых туда распоряжением штаба 51-й армии.

90-й СП для максимальной быстроты перемещения решено было перебросить по железной дороге. Достаточного количества товарных вагонов для перевозки полка найти не удалось, и его пришлось перевозить в пассажирских. При этом даже плацкартных вагонов найти уже не удалось, и после долгих поисков состав был сформирован только из вагонов высокого класса. Это создало дополнительные трудности с погрузкой и размещением вооружения. В итоге полк смогли отправить только через семь часов после получения приказа о переброске.

57-й артполк, совсем не имевший после эвакуации средств передвижения, было решено перебросить отдельно, «ввиду недоукомплектования». В него передавались 215 лошадей «из запаса 51-й армии», находившихся в Бахчисарае; при этом предполагалось, что «остальная потребность 57-го АП будет удовлетворена по мере поступления транспорта из народного хозяйства» (ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 11, л. 1–2).

Однако, несмотря на принятые меры, выдержать сроки, установленные командующим 51-й армией, не удалось. Дивизии удалось закончить переброску лишь в ночь на 23 октября.

Части дивизии сосредоточились в районе Новоивановки, Бозганы и Ан-Таша, ожидая дальнейших распоряжений.

При переброске 25-й дивизии возникли те же самые трудности, поэтому дивизия стала двигаться «комбинированным маршем», используя высвобождавшийся после переброски 95-й дивизии гужевой и автомобильный транспорт. Такой способ передвижения оказался еще более медленным, так как бойцам приходилось тащить на себе все, что только удавалось поднять. В результате дивизия так и не успела закончить сосредоточение до начала наступления Приморской армии; в итоге она оказалась вынужденной вступать в бой с ходу и по частям.

22 октября командующий 51-й армией издал боевой приказ № 18, которым предписывал опергруппе генерал-лейтенанта Батова «продолжать упорно оборонять занимаемый фронт до сосредоточения в исходное положение 25-й и 95-й СД». По завершении сосредоточения обеим дивизиям предписывалось контратаковать противника во взаимодействии с группой Батова. Однако такое контрнаступление пока рассматривалось лишь как отдаленная последующая перспектива — конкретные задачи дивизиям не ставились и срок перехода в наступление пока не определялся (ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 7, л. 1–2).

Ситуация с подвижным составом была настолько острой, что 22 октября в бой не удалось ввести даже 2-ю кавалерийскую дивизию, которая должна была укрепить стык между 172-й стрелковой и 42-й кавалерийской дивизиями.

О переброске 421-й СД при таком положении с транспортом речь, конечно, идти не могла, так как, почти не имея ни машин, ни лошадей, к началу наступления она в любом случае не успевала. Поэтому дивизия поступала в резерв армии и должна была «продолжать сосредоточение в районе Сарабуз в готовности к действиям в северном направлении».

22 октября вызванный в Москву командующий 51-й отдельной армией генерал-полковник Кузнецов директивой Ставки ВГК № 004055 был освобожден от командования 51-й отдельной армией. Общее командование всеми войсками Крыма было передано вице-адмиралу Левченко, ранее бывшему представителем наркома ВМФ на Черноморском флоте. Такое решение Ставки, скорее всего, диктовалось успехами, достигнутыми командованием ЧФ при руководстве обороной Одессы.

Новый командующий той же директивой получал двух заместителей, один из которых, контр-адмирал Жуков, должен был отвечать за оборону Главной базы Черноморского флота, а другой, командующий оперативной группой генерал-лейтенант Батов, — за сухопутные войска.

Прибыв в тот же день на КП оперативной группы, новый командующий на месте ознакомился со сложившейся обстановкой. Уезжая, Левченко, как вспоминал в своих мемуарах генерал армии Батов, «заявил, что в данное время оперативная группа остается, но, очевидно, в ближайшее время целесообразнее войска передать командующему Приморской армией». Передача командования Петрову произошла несколько позже, 24 октября, и не в полном объеме.