Центурионы Ивана Грозного. Воеводы и головы московского войска второй половины XVI - Виталий Пенской

История Полоцкого похода, осады города и его взятия заслуживает отдельного большого исследования, мы же остановимся несколько подробнее, насколько это возможно, на действиях стрельцов Кафтырева во время осады. Судя по всему, Григорий со своими людьми изначально был включен в состав большого полка, номинальным командующим которого числился двоюродный брат Ивана Грозного князь Старицкий Владимир Андреевич, а реально руководили ратными людьми князья И.Д. Бельский (тот самый, за которого в марте 1562 г. ручался сотней своих кровных рублей наш герой), П.И. Шуйский (еще один знаменитый русский военачальник) и В.С. Серебряный701. По опыту предыдущих походов и осад (например, казанской осады 1552 г.) стрельцы Григория двигались в авангарде, прикрывая развертывание большого полка на намеченных предварительно позициях (Иван Грозный самолично 30 января «ездил смотрити города Полотцка, а со царем и великим князем были дворовые воеводы боярин Иван Петрович Яковля да князь Петр Иванович Горенский, да выборные все дворяня»702). 31 января большой полк встал на позиции «у Спаса на Шерешкове», видимо, у Спасо-Евфросиньева монастыря к северу от города на правом берегу Полоты703. Отсюда он начал вести осадные работы, которые начались в ночь на 4 февраля, когда «царь и великий князь у города у Полотцка велел туры ставить». От большого полка работами руководил князь В.С. Серебряный, «а с ним головы стрелецкие Федор Булгаков да Григорей Кафтырев, да Богдан Болтин с своими приказы, да головы з детми боярскими и другия з боярскими людми головы»704.

«Поиззакопавшись» близ города и поставив туры, стрельцы большого полка начали обстреливать город, выбивая его защитников из своих пищалей, ручных и полуторных (легких орудий, придававшихся стрелецким «приказам»), одновременно продвигая апроши и туры все ближе и ближе к полоцким стенам и рвам. Работа эта для них была хорошо знакома, потому как среди «огненных стрельцов» Григория Кафтырева было немало ветеранов еще той самой знаменитой Казанской кампании 1552 г., не говоря уже о ливонских походах. 8 февраля полоцкий воевода Ст. Довойна, понимая, что посад ему отстоять не получится, решил оставить его, предварительно спалив, чтобы он не достался русским. Польские наемные жолнеры приступили к исполнению приказа воеводы, «болшой острог и ворота Острожные и в остроге церкви и гостины дворы и лавки в торгех и все острожные дворы зажгли во многих местех, а посадских людей из острогу учали забивати в город»705. Поднявшийся переполох, шум и гвалт, столбы дыма, поднимавшиеся тот тут, то там, не оставляли простора для догадок. Сидевшие в «закопех» стрельцы (и нашего героя в том числе) и казаки вместе с «боярскими людми» (послужильцами детей боярских) «изо всех полков», представив, что добыча, на которую они так рассчитывали, ускользает из их рук, без приказа пошли на приступ. Преждевременное начало атаки не входило в планы Ивана и его воевод, «и царь и великий князь для того дела послал из своего полку голов князя Дмитрея Федоровича Овчинина да князя Дмитрея Ивановича Хворостинина, а велел тех людей поберечи. И те головы в остроге ляхов потоптали и в город вбили и, дал бог, людей отвели здорово»706.

Осада продолжилась. Полоцк продолжал подвергаться мощному обстрелу русской осадной артиллерии, действия которой красочно описаны в русских летописях. Большие и малые пушки и мортиры стреляли по городу «без опочивания день и нощь. И из наряду во многих местех вкруз города стены пробили, и ворота выбили, и обламки з города позбили, и людей из наряду побили, якоже от многаго пушечного и пищалнаго стреляния земле дрогати и в царевых великого князя в полкех; бе бо ядра у болших пушек по дватцети пуд, а у иных пушек не многим того полегче. Городная же стена не удръжашеся, но и в другую стену ядра прохожаше»707. Стрелецкие пищали добавляли к этой грозной симфонии свои звуки, выбивая осмелившихся выйти из укрытий для исправления повреждений защитников города.

11 февраля 1563 г. Иван Грозный отдал князю Серебряному и окольничему М.П. Головину, распоряжавшимся на переднем крае, приказ «идти к городу от Двины» и «туры поставити противу городу из завалья». Речь шла о том, чтобы продвинуть осадные работы через развалины посада к стенам полоцкой цитадели, и эта ответственная и опасная работа была снова поручена стрельцам и боярским людям. Среди тех, кто отправился выполнять царский приказ, были и Григорий Кафтырев со своими людьми708. Осада близилась к концу, и выход русских апрошей непосредственно к стенам цитадели означал, что не за горами, если, конечно, Довойна в очередной раз отклонит предложение о сдаче, штурм. А к чему мог привести приступ в ситуации, когда укрепления Полоцка были разрушены, когда значительная часть его защитников полегла под огнем русской артиллерии, стрельцов, казаков и детей боярских или попала в плен в неудачных вылазках, а оставшиеся были деморализованы не прекращавшимся ни на минуту на протяжении нескольких дней ревом русской артиллерии и осознанием полной безнадежности сопротивления – ни у кого ни в русском, ни в литовском лагере сомнений не было. И когда ночью 14 февраля по приказу царя стрельцы «городовую стену зажгли во многих местех», Довойна и его люди «знамя городцкое со стены сняли» и выкинули белый флаг, изъявив желание, «чтоб государь милость показал, стреляти бы по городу не велел, а вотчина, государь, Полотеск Божия да ево государева»709.

Двухнедельная осада Полоцка закончилась триумфом русского оружия. После того как были оговорены все формальности сдачи Полоцка и перехода его в русские руки, 15 февраля «велел царь и великий князь в город ехати воеводам боярину князю Василию Семеновичу Серебряново (заслуженная награда воеводе, который большую часть осады провел на передовой, руководя осадными работами. – В. П.), а с ним дворяном и детем боярским многим да головам стрелецким всем со всеми стрелцы (и опять же, стрельцы заслужили право первыми войти в поверженный Полоцк, ибо на их плечи легла немалая часть осадных работ и борьбы с неприятелем. – В. П.)…»710. Среди стрелецких приказов, занявших город, были конечно же и Григорий Кафтырев со своими бойцами.

Участие в «полоцком взятьи» стало вершиной служебной карьеры Григория Кафтырева. Вряд ли он остался без царской награды за усердие и ревность, проявленные в ходе осады города. Во всяком случае, в 1566 г. он уже числится «государя своего царевым и великого князя дворянином первой статьи» (полтора десятка лет тому назад он был, если вспомнить, сыном боярским третьей статьи, одним из многих «тысячников») и участвует в Земском соборе, созванном в Москве в конце июня 1566 г.711

Повод для созыва собора был более чем серьезен. Взятие Полоцка до основания потрясло Великое княжество Литовское, и можно было бы надеяться, что этот удар ускорит завершение очередной фазы длившегося уже не одно десятилетие русско-литовского конфликта (а начало его можно отнести еще ко временам деда Ивана Грозного Ивана III). Однако за взятием Полоцка не последовало продолжения, более того, Иван Грозный согласился на перемирие с Сигизмундом II, великим князем Литовским и польским королем. Набранный было темп был потерян, литовцы сумели оправиться от шока, вызванного падением города, и даже перейти в успешное контрнаступление, одержав несколько болезненных для самолюбия Ивана побед. Переговоры о заключении перемирия зашли в тупик, и царь «месяца июня в 28 день» «говорил со князем Володимером Ондреевичем… и со всем еже освященным собором, и со всеми бояры и с приказными людми, да и со князи и з детми боярскими и с служилыми людми, да и з гостьми и с купцы и со всеми торговыми людми» что делать в сложившейся ситуации, как поступить? Согласиться ли на перемирие на условиях литовцев («написати бы Ливонские земли в перемирную грамоту: которые городы за царем и великим князем, те за царем и великим князем и написати, а которые немецкие городы за королем, те бы за королем и написати»), или же, отвергнув их, готовиться к продолжению войны?712