Аферистка по призванию. Книга II - Елизавета Соболянская

Алистер бесшумно подошел к Селесте и встал рядом. Девушка не шелохнулась. Она безо всякого выражения смотрела на скалы и редкие гребни кривых сосен. Равнодушно скользила взглядом по величественным белым облакам, развалинам старой башни и вычурным краям новых построек. Казалось, пленница безмятежно любуется видом, но вампир видел и чувствовал — ее здесь нет.

— Селеста, — тихо позвал он, присаживаясь в соседнее кресло.

Ализьена тут же подала ему кубок с эльфийской водой и, повинуясь движению руки, удалилась.

Девушка неохотно оторвалась от созерцания пейзажа за окном и перевела взгляд на вампира:

— Князь.

— Почему вы не едите? — Алистер все еще был вежлив.

— Не хочется, — тем же ровным, безжизненным голосом отозвалась его невольная невеста.

— Но так же нельзя. Селеста! Ваше тело нуждается в пище! Позже, когда вы пройдете все обряды, и я напою вас своей кровью, вы сможете обходиться только эльфийской водой или магией, но и то — не сразу. А сейчас вам нужны силы!

Девушка равнодушно покачала головой и вновь уставилась на горизонт. Князь решил попробовать пробудить в ней интерес к ее собственным задумкам:

— Вы же затеяли такой грандиозный ремонт. Мои подданные ждут ваших распоряжений!

Селеста лишь покачала головой, и вампир не выдержал — сорвался в ее присутствии. Вскочил, отшвырнул тяжелое резное кресло, схватил девушку за руки и как репку выдернул из кресла:

— Очнитесь. Селеста! Очнитесь. Что с вами произошло? Почему вы вдруг утратили радость жизни? Да у вас даже запах изменился. Теперь от вас пахнет болезнью!

Она отвернулась от него, едва заметно пожав плечами:

— Со мной все в порядке, лорд Алистер, не понимаю, почему вы так сердитесь.

— Потому что вы не та прекрасная Селеста, которая вошла в мой дом и запугала фамильных призраков. Где яркая, дерзкая девушка, в которую я влюбился? Вы тень себя прежней! Я не понимаю, что вам не нравится? Что мне сделать, чтобы вы стали прежней?!

— Разве вас это волнует? По-настоящему? — Селеста даже не рассердилась. Просто посмотрела на князя, как на бестолкового ребенка, которому приходиться все объяснять несколько раз. — Вы придумали себе, что именно я должна стать вашей женой, потому что я человек. Но я не человек — я метаморф. Тогда вы придумали, что я влюблюсь в вас, позабыв о том чувстве, которое уже созрело в моей груди. Но в темноте корни растут вглубь, и мои чувства становятся лишь сильнее. А теперь вы решили, что вам не нравится то, что вы придумали. Что всесильный князь вампиров делает с надоевшими игрушками? Ломает? Или выбрасывает?

Она отвернулась и вновь уставилась в окно. Алистер отступил. Если бы девушка взвилась, загорелась огнем, пусть и ненависти — он бы поддержал и раздул это пламя. Ему ли не знать, как порой из ненависти вырастает любовь? Но Селеста не горела — она затухала. И его усилия не могли раздуть ее пламя.

В отчаянии, Алистер вновь дернул девушку на себя, сжал в объятиях, приник губами к ее губам, ожидая реакции. Но она не сопротивлялась, не отвечала, просто лежала тряпичной куклой в его руках, равнодушная и холодная. Смотрела неподвижным стеклянным взглядом и пережидала момент его ярости.

На миг ему показалось, что он целует губы умертвия.

Не выдержав, Алистер зарычал и оттолкнул ее от себя. Селеста безвольно упала на пол. Свернулась, подтянув колени к груди, и замерла, не пытаясь поправить беспорядок в прическе и одежде.

Невнятно выругавшись, князь вышел. Наткнулся в коридоре на Ализьену и ее мать, коротко рявкнул:

— Кормить с ложечки, развлекать и оберегать. Не давать днем лежать ни минуты. Я скоро вернусь!

Расправив крылья, высший вампир обернулся летучей мышью и отправился в поместье под Новой Башней — повидать дочь и разузнать последние новости.

Кира медленно умирала.

Нет, в физическом плане со здоровьем все было более чем хорошо. Как она выяснила опытным путем, тело метаморфа способно сутки выдерживать без еды и воды, не причиняя особого дискомфорта.

Но вот душа ее умирала. Мысль, что ей придется сотни лет прожить с нелюбимым мужчиной, да ещё в этом мрачном замке, убивала ее.

Предстоящая вечность пугала до дрожи. Но еще больше пугала и отталкивала страсть вампира. Кира никогда не смотрела на него как на мужчину, хоть его человеческий облик был привлекательным. А теперь, зная какой Алистер на самом деле, она боялась его. Как любое мыслящее существо боится буйства природы.

В ее глазах он был ураганом. Неконтролируемым и жестоким. И никак не хотел принимать очевидного.

Через неделю ежедневных молчаливых посиделок у окна, терпение вампира лопнуло. Он появился перед ней, как всегда, мрачный, облаченный в торжественно-черное, и распорядился, обращаясь к служанке:

— Ализьена, через час госпожа должна быть готова к прогулке.

Горничная засуетилась, а Кира даже не повернула головы.

Ее торопливо выкупали, растерли, одели в очередное алое платье и черный бархатный жакет. Волосы по последней моде уложили в две “волны” и накрыли черным бархатным беретом с алым пером и рубиновым аграфом. Алые перчатки, алые сапожки — облик Селесты просто вопил о том, что она стала избранницей вампира, но Кира осталась абсолютно равнодушна к своему изображению в зеркале. Даже не дрогнула, когда рядом беззвучно появился князь.

— Идемте, Селеста. Думаю, прогулка за пределами замка пойдет вам на пользу…

Один шаг — и они стоят на незнакомой улочке, вымощенной диким камнем. Алистер сжал ее руку и потащил за собой.

Кира вяло подчинилась.

Идти оказалось неудобно: у замшевых сапожек, в которые ее обули, была слишком тонкая подошва. Но она и этого не заметила, просто неожиданно глубоко втянула прохладный воздух и закашлялась.

Князь тотчас остановился, подождал, пока она отдышится, а потом сообщил сухим тоном:

— Тут недалеко есть милое кафе. Люди уверяют, что в нем подают весьма приятные десерты. Я оставлю вас ненадолго…

Кира не возразила. Впервые за десять дней в ней проснулось любопытство. Видимо, так повлияла иллюзия свободы.

Девушка с первого взгляда поняла, что это не Новая Башня. Но город выглядел милым и чистым, хотя и очень простым.

Князь проводил спутницу до выкрашенного в цвет охры домика, спросил отдельный кабинет, завешанный портьерами, и усадил за столик, накрытый на двоих.

Словно из воздуха рядом соткался официант-фей. Затрепетал крылышками:

— Чего изволите?

— Чай и “дамский поднос”.

Кира даже вспомнила, что так называется набор крошечных — на один укус — пирожных, сделанных специально для того, чтобы не испачкать платья и все же отведать сладости.