Проигравший получает все - Анна и Сергей Литвиновы

Возле магазина толпились подростки. Девушки по случаю жаркой погоды были сплошь в соблазнительных «мини». Герман присмотрелся: его Олечки среди них опять не было. Уехала? Уже несколько дней он ее не видит. И журналюги тоже не видать… Голову пронзила страшная догадка: неужели они уехали вместе?! И лежат-обнимаются где-нибудь на пляже в Анталии?!

О том, что это именно его Олечку, на которую он так любил смотреть, выносили тогда из подъезда в полиэтиленовом мешке, Герман не мог даже подумать.

И тут в дверь позвонили.

* * *

Таня позвонила еще раз. Никто не открывал. Но за дверью она слышала какой-то шорох. Потом на мгновение в глазке за дверью словно изменилось освещение, и Таня поняла: он смотрит на нее. И тогда она ласково сказала:

– Герочка, открой!

Внезапно дверь отворилась. На пороге стоял невысокий измученный подросток. На лоб ему падала копна немытых черных волос. В глазах застыло страдание.

Татьяна улыбнулась, поправила прядь своих восхитительных светлых волос и ласково сказала:

– Добрый день, Герочка! Я из деканата. Почему же вы не звоните? Вас посылают на олимпиаду в Монте-Карло, а вы не звоните. Ну, что вы молчите? Вы позволите мне войти?

И деканат, и олимпиада, и Монте-Карло были мгновенной импровизацией.

Единственное, что поняла Татьяна, увидев отвратно пахнущего юношу с всклокоченными волосами и безумными глазами: с ним надо разговаривать ласково.

Скорее всего он даже не слышит ее слов, а реагирует только на интонации.

– Разрешите войти? Вам надо расписаться за путевку.

Парень измученно кивнул и наконец-то отступил от двери. Таня вошла и закрыла за собой дверь.

Но не захлопнула ее.

Теперь Павел сможет ворваться в любой момент.

– Ты? – улыбнулся Велихов. – Вот не ждал… Оксана ничего не сказала, лишь сделала шаг навстречу. Он сразу понял по ее лицу: что-то случилось.

Велихов пропустил Оксану в свою квартиру. Он никогда не видел Оксану такой. Нет, внешне она была, как всегда, восхитительна. Новый костюм – ценой явно не в одну тысячу долларов. Свежее, ухоженное лицо – с тех пор, как она стала работать у Барсинского, Оксана стала с удвоенной энергией следить за своим внешним видом. Но в ее глазах застыла нечеловеческая боль.

Она устало прошла в комнату. Села в кресло. Резким движением сбросила туфли… Зацепила ногтем колготки и даже не взглянула на образовавшуюся затяжку – а обычно всегда мило, очень по-женски, из-за этого расстраивалась. Велихов не говорил ничего. Он внимательно смотрел на нее и ждал. Велихов был давно готов к тому, что она скажет: «Я ухожу от тебя. Ухожу к Барсинскому».

Он уже переживал подобное – когда узнал, что его предала Людмила.

Но сейчас, кажется, дело было не в этом. Оксана резким движением отшвырнула сумочку и выдавила:

– Он что-то знает.

Велихов внимательно посмотрел на нее. Оксана была близка к панике.

Велихов примерно представлял, как надо поступать с паникующими женщинами, поэтому спокойно встал и подошел к бару. Мимоходом спросил:

– Как ты добралась?

– Нормально.

– Машин много?

– Нет, сегодня же суббота. Оксана отвечала, словно автомат.

– А я тут уборку затеял. Извини за внешний вид.

Посреди комнаты у Велихова стоял пылесос. Сам он был в шортах, шлепках и майке-безрукавке. Из одежды смешно торчали незагорелые руки и ноги. Маечка обтягивала наметившийся животик.

– А у тебя новый костюм. От Шанель? – спокойно продолжал Велихов, звеня у бара бутылками.

– Да, – безжизненно произнесла Оксана. Велихов протянул ей высокий стакан.

– Что это?

– Лекарство. Пей.

Оксана выпила. Закашлялась.

– На, запей.

Оксана покорно выпила из другого стакана. – Подожди, я принесу тебе тапки. А то я еще не до конца здесь убрал.

Оксана с размаху поставила стакан на журнальный столик и произнесла фразу, которая всю дорогу билась у нее в мозгу – но теперь, после водки и ненавязчивой заботы Велихова, она, эта фраза, выговоренная, наконец, вслух, прозвучала не так трагично:

– Я туда больше не поеду.

Велихов принес из прихожей тапки и деликатно обул ее ноги.

– С чего так? – ласково спросил он, выпрямляясь.

– Он что-то подозревает.

– Конкретно – тебя?

– Не знаю.

Велихов сел напротив нее.

– А почему ты так решила?

– Сотрудников проверяют на детекторе лжи. Он ласково улыбнулся.

– Обычная проверка. Где сейчас только не проверяют. Я вон своих орлов тоже проверял. После того случая с платежкой, помнишь?

Велихов никогда не проверял своих сотрудников с помощью детектора лжи, но сейчас надо было любой ценой успокоить Оксану.

– Они там спрашивают о компьютерных жучках. И о вторжении в сеть, – сказала Оксана о том, что более всего напугало ее.

Велихов пожал плечами.

– Всегда кучу самых разных вопросов задают. Обо всем. И о компьютерах – тоже.

– Но что я им буду отвечать?

Вопрос повис в воздухе. Велихов нахмурился и забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– А почему ты думаешь, что тебя тоже будут проверять? – ответил он вопросом на вопрос.

– Ну… Похоже, проверяют всех.

– Кого – всех?

– Наташу – начальницу секретариата. Велихов рассмеялся:

– Кто такая Наташа? И кто – ты! Второй человек в компании!

– Не второй!

– Ну, хорошо, пусть третий, четвертый – какая разница! Ты – это ты!

Оксана, как ни была испугана, мгновенно поняла, что Велихов хотел сказать этим, на какие ее отношения с Барсинским намекал.

– Но если меня все-таки будут проверять?! Я же не Штирлиц! Они все поймут!

– А ты откажись, – спокойно проговорил Велихов.

– Как это?

– А вот так. Приди к Барсинскому и устрой скандал. Скажи, что для тебя унизительна такая проверка. И что ты – отказываешься от нее. А если он будет настаивать – ты уволишься.

– Но это очень подозрительно…

– Нет, не подозрительно. Ведь у тебя особые отношения с Барсинским, правда?

Велихов глубоко заглянул ей в глаза. Он не ждал ответа, а продолжил:

– И ты не хочешь, чтобы он оскорблял тебя – своим недоверием.

Оксана замолчала и задумалась. Было видно как она просчитывает варианты.