Кремлевский Кардинал - Том Клэнси

– Вы думаете, что он нас обманул?

– Нет. Он сразу сломался – впрочем, сломать его оказалось не так уж легко. Но он все-таки сломался, – уверенно заявил следователь. – По моему мнению, мы выпустили его на улицу слишком поздно. Это значит, что они все знают и ликвидировали канал связи.

– Но что могло произойти – я имею в виду с их точки зрения? Ведь причина могла оказаться самой банальной.

– Это верно, – кивнул следователь. – Но теперь нам известно, что информация, заснятая на кассете, являлась исключительно важной и секретной. Следовательно, источник, от которого получена эта информация, занимает ответственную должность, и потому они предприняли все меры предосторожности для его защиты. Отныне придется поработать как следует – самый простой способ, на который мы надеялись, не оправдал себя.

– Значит, забираем его с улицы?

– Да.

К связному тут же подъехал автомобиль, открылась дверца, он сел в машину, и лишь после этого остальные сотрудники КГБ направились к своей машине.

Через тридцать минут все снова собрались в Лефортовской тюрьме. Лицо следователя было печальным.

– Скажите, почему вы солгали нам? – спросил он, обращаясь к связному.

– Но я говорил правду! Я поступил именно так, как мне предписывалось. Может быть, я сделал это слишком поздно, но ведь и об этом я вас предупреждал.

– А знак, который вы оставили в условном месте, он ведь означал, что вас арестовали, правда?

– Нет! – В голосе связника звучала паника. – Я ведь и это вам объяснил.

– Понимаете, дело в том, что мы не можем отличить одну пометку, сделанную мелом, от другой. Если бы вам захотелось обмануть нас, мы были бы не в силах помешать этому. – Следователь наклонился вперед. – Вы можете обмануть нас – один раз, может быть, два. Но обманывать нас все время вам не удастся. – Он замолчал, давая связному время понять всю серьезность скрытой угрозы. Как просто допрашивать слабых духом, подумал он. Сначала дай понять, что у них осталась надежда, затем отбери ее; снова покажи, что надежда не исчезла окончательно, и тут же продемонстрируй, как легко лишить их этой надежды. Вверх и вниз, вверх и вниз – до тех пор, пока они не перестанут понимать, что есть что, а поскольку лишаются таким образом собственных чувств, эти чувства поступают в ваше распоряжение, и вы можете поступать с ними как вам заблагорассудится.

– Итак, начнем снова. Женщина, которую вы встретили в метро, – кто она?

– Я не знаю ее имени. Ей за тридцать, но выглядит моложе. Светлые волосы, стройная и привлекательная. Всегда хорошо одевается, походит на иностранку, но не иностранка.

– Одевается как иностранка – как именно?

– На ней обычно пальто, купленное на Западе. Это видно по ткани и покрою. Как я уже говорил, она привлекательная, и она…

– Продолжайте… – сказал следователь.

– Наш пароль заключается в том, что я кладу ладонь ей на ягодицу. По-моему, это ей нравится. Она часто прижимается к моей руке.

Следователь раньше не слышал эту подробность и тут же пришел к выводу, что связной говорит правду. Подобные детали трудно придумать сразу, и к тому же это соответствовало ее характеру. Женщины-агенты обычно ищут приключений. Эта женщина не профессионал, по крайней мере настоящий профессионал не стал бы так себя вести. А это означало скорее всего, почти наверняка, что она – русская;

– Сколько раз вы встречались с ней в метро таким образом?

– Всего пять. Это никогда не происходило в один и тот же день недели, встречи не были регулярными, но всякий раз мы встречались во втором вагоне одного и того же поезда.

– А мужчина, которому вы должны были передать кассету?

– Я не видел его лица, то есть не видел все лицо. Он всегда стоял, держась рукой за поручень, так что лицо скрывала находящаяся между нами рука. Иногда я видел часть его лица, но не все. По-моему, он иностранец, но не знаю, из какой страны.

– Вы встречались с ним пять раз и ни разу не видели его лица! – рявкнул следователь и грохнул кулаком по столу. – Вы что, за дурака меня принимаете?

Связной съежился и быстро продолжил:

– На нем всегда были очки, сделанные на Западе, я уверен. Обычно носит шляпу. Кроме того, у него в руке сложенная газета «Известия», всегда «Известия». Он закрывается рукой и газетой, поэтому невозможно увидеть больше четверти его лица. Сигналом к передаче служит то, что он чуть разворачивает газету, словно читает продолжение статьи, и затем отворачивается, закрывая ею лицо.

– Напомните мне, как происходила передача.

– Когда поезд останавливается, он проходит вперед, как будто готовится сойти на следующей станции. Пакет находится у меня в руке, и он берет его сзади, когда я выхожу из вагона.

– Итак, вы знаете ее в лицо, но она вашего лица не видела. Он знает вас в лицо, но вы не видели его лица… – Точно такой же метод передачи, как и тот, которым пользуется связной при получении пакета или кассеты. Ловко задумано, но почему они пользуются одним и тем же методом дважды на одном и том же канале связи? КГБ, разумеется, тоже использует такой метод, но он сложнее других, особенно в московском метро в часы пик, когда все лихорадочно спешат и всюду толпы людей. Следователь начал понимать, что самый простой и наиболее распространенный метод передачи материалов – «почтовый ящик» – не используется в этом канале связи. Это тоже казалось ему странным. Ведь в каждом канале должен быть по крайней мере один «почтовый ящик» – в противном случае КГБ может арестовать всех связников… впрочем…

Сотрудники Второго главного управления уже пытались выйти на источник передаваемой информации, но тут приходится проявлять особую осторожность – всегда существует опасность, что шпион (или шпионка?) является сотрудником службы безопасности. Вообще-то именно такая должность как нельзя лучше устраивает шпиона, поскольку она дает доступ к любой информации да еще заранее предупреждает о готовящихся контрразведывательных операциях. Такое случалось в прошлом – расследование утечки сведений насторожило шпиона, причем об этом стало известно лишь спустя несколько лет после прекращения расследования. Кроме того, смущало и другое: на единственном сохранившемся кадре было изображение диаграммы, но не настоящей, а сделанной от руки…

Неужели «почтовые ящики» отсутствуют именно из-за того, что передаются сведения, написанные от руки? Выходит, шпиона можно опознать по почерку? Но какой глупый способ передачи информации…

Однако в самих сведениях нет ничего глупого, не так ли? Нет, конечно, и ничего случайного – Если даже вся техника передачи информации по этому каналу связи кажется странной, тем не менее в ней присутствует почерк настоящего профессионала. Во всем этом скрывался какой-то иной смысл, нечто такое, что следователь еще не мог распознать.

– Завтра мы с вами прокатимся на метро.

* * *