Реквием по мечте - Владимир Корн

* * *

— Здравствуй, Дарья, — поприветствовал я женщину, когда проснувшись, увидел ее сидящей на табурет, и читающей какую-то книгу.

— Меня Лера подменить попросила, — сказала она. — Позвать ее?

— Не надо.

Не настолько я и при смерти, чтобы рядом со мной постоянно находилась сиделка. И поговорить с Дарьей наедине, вряд ли представится возможность лучше. Единственное затруднение: с чего бы начать? И потому начал с самого главного.

— Даша, мне Грек говорил, что ты эмоционал. Это правда?

Лгать ему не было ни малейшего смысла. И все же хотелось получить подтверждение именно от нее.

— Правда, Игорь. Конечно, не настолько сильный как ты.

— Почему так считаешь?

— Мне так Веня сказал: у него ведь была возможность сравнить. Сам он рассказывал так: «Твои жадры ненамного слабее, чем у Игоря, но у него, в отличие от твоих, они долго не заканчиваются. Очень долго. Зато твои действуют моментально. Только взял в руку, и сразу почувствовал. Вот такая между ними разница».

Замечательное, скажу тебе, Дарья, отличие! Мне самому его не дано почувствовать, но другим оно очевидно. В бою, когда дорога каждая секунда, твои жадры мгновенно снимут боль от раны. Убирая болевой шок, который частенько и становится причиной смерти. Или, например, позволяя тебе продолжать действовать, в то время как твой организм, возможно, отсчитывает последние секунды жизни.

Или взять тех же перквизиторов. Не потому ли их так страшатся, что, помимо бронежилетов из пластин гвайзела, у них подобные жадры? Ведь судя по рассказам о них — настоящие берсеркеры. И не из-за жадров ли ими становятся? Те, с которыми нам с Остапом пришлось не так давно столкнуться? Не ради Даши ли они сюда и заявились? Как вариант: у них теперь нет эмоционала, чьи жадры были подобны тем, что выходят из ее рук. И если допустить эту мысль, им нужна именно Дарья. Напрашивается единственный вопрос: как они используют жадры? Точно не зажимая в руке, иначе бы все перквизиторы с пистолетами бегали. Возможно, кому-нибудь из наших ответ известен.

— Я, когда жадр в руки беру, всегда о сыне думаю.

— Дарья! — Зачем они мне нужны, чужие тайны?

— Сынишка у меня на Земле остался. Как он там, мое солнышко? — не обращая ни малейшего внимания, продолжала она. И печально вздохнула.

Я, подумав вот о чем, успокоился. Мне, чтобы заполнить жадр, необходимо спрятать в кулаке большой палец. Достаточно его оттяпать, и все, наверняка моя карьера эмоционала закончится. Но у матери не получится отнять воспоминания о ее ребенке. Нет таких средств, и никогда не будет.

— Даша, с ним все хорошо. Ты же сама рассказывала, что у тебя две сестры. Наверняка он с ними, — как мог, попытался успокоить я женщину.

— Очень надеюсь, — и она вздохнула снова.

— Даша, а перквизиторы могут знать о твоем даре? — Не хотелось показаться бездушным, но от ее ответа зависела так много.

Наши дальнейшие действия, а, возможно, и жизни.

— Откуда? Я и в глаза-то их ни разу не видела.

— А кто-нибудь другой?

— Игорь, я даже рта об этом открыть боюсь! Чтобы не убили. Тебе ли не знать? А вообще, Веня знал. И еще Паша. Мы с ним когда-то встречались. С Греком я уже тогда знакома была. Они вместе с Пашей в одной команде были, пока Паши не стало.

— Павел, получается? — на что Дарья кивнула. — А кличка у него какая?

Те имеются практически у всех без исключения. И если имя Павел никому ничего не даст, то в случае с ней, совсем другое дело.

— Козырь. От фамилии Козырев. Игорь, тебе больно? — забеспокоилась она.

— Нет-нет!

Козыря знал и я. Вернее, слышал о его существовании. А когда пришел в команду к Греку, занял именно его шкафчик, поскольку Павел был уже мертв. Парни, все то что прежде лежало в нем, конечно же, растащили. Не собираюсь их винить: живым живое. В шкафчике только и оставалось, что шомпол. И еще фотография. Обычная поляроидная фотография с женщиной. С Дарьей. То-то мне всегда казалось знакомым ее лицо! Раньше считал, что где-то ее видел прежде. Оказывается, только на фото.

Но главное, совсем в ином. Когда-то оба они, и Грек, и Козырь, ходили под Пожарником. Тот был у них главным. А затем Пожарник исчез. Кстати, вместе с деньгами, которые на следующий день должны были поделить на всех. И уже много позже выяснилось — Пожарник объявился среди перквизиторов. Теперь спрашивается: не он ли им и рассказал про Дарью и ее дар? При условии, что Козырь Пожарнику проболтался? Дарья покинула Фартовый чуть ли не сразу после гибели Павла. Вероятно, тогда-то ее след и затерялся. Затем в Радужном ее нашел Грек. Но, возможно, Дашу в поселке видел и Пожарник. Или не Пожарник, но кто-то другой, кто знал Дарью, Пожарника, и имел отношение к перквизиторам. Или даже не имел, но угодил к ним в руки. Тогда-то все и началось. Или опять сказки про Буратино сочиняю?

— Даша, а Борис?

— А что Борис?! — Дарья смотрела с вызовом. — Он, кстати, любит меня. И если тебе интересно, мы с ним спали! Что-то еще?

Контакт был потерян. А все из-за того, что я не успел задать вопрос полностью. Из-за раны, которая кольнула болью в самый неподходящий момент. И в результате услышал в свой адрес едва ли не гневную отповедь. Когда лежишь без движения, иной раз даже забываешь, что ранен вообще. Но стоило только попытаться хотя бы немного изменить позу… причем далеко не всегда.

— Я всего лишь хотел спросить: ему о твоем даре известно?

— Извини. Просто мне все эти косые взгляды порядком уже успели осточертеть. Сама знаю, как все вы относились к Греку. А тут из одной постели в другую практически без перерыва. Не было у нас с Веней ничего, между прочим. Не успели мы.

— Даша, я совсем о другом спрашиваю.

«Считаю, что косые взгляды ты сама их себе придумала. Увидела то, что хотела увидеть».

— Нет. Все не решаюсь. Паша знал, и погиб. Затем Вениамин. Боюсь, скажу Боре, и он тоже. Как будто проклятие какое-то!

«Положим, я тоже знаю, но еще живой. Только надолго ли? Дело не в Дарье, и ее секрете — жизнь здесь такая».

— Я так понимаю, мне теперь Бориса сюда позвать? — она поднялась на ноги.

— Подожди. Мне еще кое-что сказать тебе нужно. Присядь на минутку, — не хотелось ее пугать, но, если все действительно так, как я думаю… лучше перестраховаться. — Значит так, Даша, очень прошу тебя вести себя как можно осторожнее. Сдается мне, перквизиторы именно на тебя и охотятся.

Всегда удивлялся: как можно бледнеть с загорелым лицом? Загар у всех от местного солнца и климата такой, что трудно даже сказать, что на самом деле кожа у нас белая. Кроме тех мест, которые вечно скрыты под одеждой. Дарья побледнела. Ну да, о перквизиторах мы все наслышаны. Утешить ее тем, что мучить ее, а, тем более, убивать ни за что не будут? Так она и сама должна догадываться.