Горец-варвар - Ханна Хауэлл

– Хотел еще кое-что сказать, но… – Ангус поморщился. – Видишь ли, она с ним разговаривает. Я иногда думаю: не повредилась ли моя девочка умом?

– Значит, разговаривает?..

– Да, разговаривает с ним как ни в чем не бывало. Словно Артан ее понимает и отвечает ей.

– Ах, Ангус, в этом нет ничего страшного, ничего удивительного. Дети, которым не с кем дружить, часто играют в такую игру. В Данбарне Сесилия часто так играла – разговаривала со своими игрушками. А сейчас девочка играет в ту же игру с сэром Артаном. И кто знает, Ангус, может быть, она все-таки достучится до него.

– Будем надеяться. Проследи, чтобы она поела. Кривая Кошка, наверное, принесла ей чего-нибудь…

– Хорошо. Обязательно. Девочка всегда была худенькой. Ей надо лучше питаться. Ну все, довольно, Ангус. Занимайся своими делами, а мне предоставь возможность заняться своим делом. Ах да, чуть не забыла… Во дворе замка стоят две повозки с вещами Сесилии. Мы с моей крошкой собрали кое-что из того, что выбросила Анабелла. Я тебе позже все объясню. А сейчас мне надо посмотреть, как дела у моей девочки.

Как только Ангус удалился, Мэг прошмыгнула в спальню. Увидев свою воспитанницу, она едва не расплакалась. Сесилия лежала на кровати рядом с Артаном, обнимая раненого мужа одной рукой и, очевидно, прислушиваясь к биению его сердца. Мэг внимательно разглядывала молодого человека. Он лежал неподвижно, словно мертвец. Не было ничего удивительного в том, что Сесилии хотелось слышать, что его сердце все-таки бьется. Тут Мэг услышала тихий шепот, доносившийся с кровати, и подошла поближе. Ей было неловко подслушивать то, что Сесилия, возможно, желала бы сохранить в тайне, однако она должна была понять, чем можно помочь ее убитой горем воспитаннице.

– Завтра будет ровно неделя, Артан, – говорила Сесилия. – Надеюсь, сейчас твои раны болят уже не так сильно, как раньше. Возможно, ты чувствуешь сейчас боль, но она скоро пройдет. А переломов у тебя нет, милый. Я тебе это уже не раз говорила. Знаешь, тот негодяй без подбородка, который избивал тебя раненого и крепко связанного по рукам и ногам… Он за это поплатился.

Уловив нотки гнева в голосе Сесилии, Мэг вздохнула с облечением. Она поняла, что ее воспитанница не повредилась рассудком и с ней все в порядке.

– Знаешь, милый, Ангус за тебя очень беспокоится. Ах, он старается не показывать этого – но разве такое можно скрыть? Он подолгу стоит возле твоей постели и пристально смотрит на тебя. Словно надеется разглядеть, что именно является причиной столь длительного сна, от которого ты никак не можешь очнуться. Я понимаю, что чувствует дядюшка Ангус. Бесстрашный непобедимый воин, он бессилен перед лицом тяжкого недуга. Ведь он не может поразить твой недуг своим большим мечом или ударом могучего кулака. И это порождает у него ощущение беспомощности и гнева на самого себя.

Мэг поразилась тому, как тонко Сесилия прочувствовала и как точно выразила то, что творилось в душе Ангуса. Многие мужчины испытывают нечто подобное, когда видят, что ничем не могут помочь больному.

Сесилия поцеловала Артана в грудь. Тихо вздохнув, снова заговорила:

– Вот прошла уже целая неделя с тех пор, как ты впал в беспамятство, милый. Не знаю, сколько еще мне придется спать одной. Как долго я смогу это терпеть? Неужели мне придется оставлять тебя время от времени, чтобы найти себе кого-нибудь, кто заставит меня снова испытать наслаждение?

Сесилия приподнялась на локтях и внимательно посмотрела в лицо мужа. Никакого толку! Все бесполезно! Ничего не помогает. Он даже бровью не повел. Даже веки не дрогнули. Может быть, его удастся расшевелить, если раздеться и танцевать перед ним обнаженной? Нет, подумала она, все бесполезно. Артан ничего не слышит. Он без сознания. И это не заставит его прийти в себя. А может, поласкать его по-другому?..

Сесилия потянулась к одеялу, но тут вдруг услышала какой-то шорох. Обернувшись, она увидела стоявшую рядом Старую Мэг.

– Ах, Мэгги! – воскликнула она, вскочив с кровати и раскрывая гостье объятия. – Я так рада, что ты приехала!

Мэг обняла свою воспитанницу и крепко прижала к груди. Молодая женщина плакала навзрыд, и Мэг дала ей возможность выплакаться, чтобы потом, когда Сесилия успокоится, сесть с ней рядышком и обсудить, что можно сделать для выздоровления сэра Мюррея. Минуту спустя Мэг подвела Сесилию к маленькому столику у камина, усадила ее на стул и села рядом.

– А теперь расскажи мне все по порядку. Расскажи, что ты делала и как его лечила. Да, я вижу, его удобно уложили, он лежит в тепле и чистоте и получает воду и какое-то питание. И еще я знаю, что ты угрожаешь ему, что найдешь себе нового мужчину.

При этих словах Сесилия вспыхнула и виновато потупилась.

– Просто я надеялась, что он каким-то чудом услышит мои слова и проснется хотя бы ради того, чтобы меня остановить, – оправдывалась она.

– Приревнует тебя?

– Да, вроде того. Я надеялась, что мои слова заставят его очнуться. Но ты еще не рассказала, как здесь оказалась.

– Я привезла тебе твои вещи. Те, что ты хранила тайком, и те, что мне удалось сберечь для тебя. Разумеется, я понимаю: скоро весь Данбарн станет твоей собственностью.

– Еще неизвестно. Пока у нас нет документа, который бы подтверждал, что я являюсь наследницей всего имущества и денег. – Сесилия грустно вздохнула и снова потупила взор.

– Эта бумага находится у священника, – проговорила Мэг.

Сесилия уставилась на нее в изумлении:

– У какого священника?

– Он живет в нескольких милях от того места, где на нас напали. Перед отъездом из дома Ангуса твой отец отдал этот документ мне. На всякий случай. Он велел положить его в безопасное место, если с ним в пути произойдет что-нибудь ужасное. Ужасное и произошло, поэтому я поступила так, как мне велел твой отец. Тогда я не умела читать, и мне оставалось только догадываться, что написано в той бумаге, которую я передала на хранение священнику.

– Если нам удастся разыскать этот документ, мы сможем без труда избавиться от Анабеллы и Эдмунда.

Мэг схватилась за голову и воскликнула:

– Я и представить не могла, что эта бумага такая важная!

Сесилия похлопала Мэгги по руке:

– Не переживай, пожалуйста. Откуда ты могла знать?.. Ты ведь не умела читать. К тому же тогда тебе было не до этого. Нам с тобой едва удалось спастись от разбойников, так что нет ничего удивительного в том, что ты забыла про бумагу, которую вручила священнику.

– Что правда, то правда. Каждый раз, когда я вспоминала то, что тогда случилось, перед моими глазами стоял крошка Колин… Это было так страшно… Очень страшно вспоминать об этом.

– Да, я тебя понимаю. Конечно, такое очень тяжело вспоминать.

– Не просто тяжело. Меня вдобавок ко всему мучили угрызения совести. Я просто места себе не находила. Винила себя, что не уберегла Колина. Схватила тебя – и побежала… Бежала не оглядываясь. Ни о чем больше не думала. Нет бы оглянуться, посмотреть – а вдруг можно было спасти и мальчика? Да, наверное, можно было что-то сделать…