На гиперскорости - Алексей Кузьмин

Почти всю нижнюю половину корабля занимали двигатели и многочисленные машинные отделения. Поднимаясь на прозрачном лифте, можно было увидеть невероятные по размерам камнепластиковые цистерны, турбинные установки, поршни и прочие механизмы, назначение которых незнающему человеку невозможно было и вообразить.

Верхняя часть делилась на оружейную, где находились все полторы тысячи боевых установок, и служебно-административную, где располагались каюты, кабинеты и управляющие рубки.

– Не знаю, чтобы мы делали, если бы Дод не заставил нас изучить план, – сказал Тимур, останавливаясь в задумчивости в очередном зале, из которого выходило три коридора.

– Нам сюда, – сказала Сильвия, устремляясь в средний.

– Уверена? – спросил Тим, нерешительно следуя за ней.

Кирик показал на значок с большим красным штурвалом, который висел над входом и кивнул.

Капитанская напоминала отдельный небольшой звездолет. Она представляла собой здоровую тарелку с прозрачным куполом, закрепленную на двух осях точно по центру просторного помещения, в котором вполне мог состояться финал чемпионата галактики по ракетболу.

Сильвия подошла к вертикальной оси и нажала кнопку. Купол рубки раскрылся и оттуда, с едва заметным жужжанием, к полу спустился трап.

Они поднялись. Тимур занял главное кресло, которое располагалось таким образом, что он сидел лицом к остальному экипажу, как дирижер перед оркестром. В углублении на правом подлокотнике лежал ключ от корабля, сделанный в форме увесистого широкого полукольца.

Сильвия с Кириком сели напротив по левую и правую руки.

– Надеюсь, что все системы этой малышки в боевой готовности, – сказал Тимур, плавно отжимая большой рычаг на подлокотнике кресла.

Перед ним тут же вспыхнула голографическая панель спокойного голубого цвета, со множеством приборов и датчиков. Он пошарил по ней глазами и нажал несколько кнопок. Панель мигнула, свернулась и появилась вновь, в более простом исполнении. Теперь она не особо отличалась от пульта управления кареглазой. Голограмма была оснащена генераторами магнитных полей, которые придавали ей приятную плотность. Тимур провел по ней рукой, ощущая мягкую упругость, потом нажал еще одну кнопку и перед ним возник большой светящийся экран со схематическим изображением всех систем корабля.

– Эй, капитан! – сказала Сильвия. – Справишься?

– В летной школе нас обучали летать на бэшках, – отозвался он. – А это по сути просто очень большая бэшка. Кирик, я запускаю двигатели, ты – все остальное. Принцесса, ты врубаешь сканеры и следишь за обстановкой. В случае необходимости, немного постреляешь из пушек.

– Есть, капитан! – бойко сказала принцесса. – С пушками я обращаться умею.

Очкарик Дод не обманул. Крейсер действительно находился в полной боевой готовности. Индикатор прогрева двигателей быстро полз вверх, а предстартовое сканирование заняло не более десяти минут. Все это время Тимур напряженно поглядывал на Сильвию, каждую секунду ожидая, когда она объявит тревогу. Безопасность космодрома была выведена из строя гением их бывшего техника, однако затишье не могло продолжаться долго. И чем дольше Сильвия молчала, наблюдая за пространством в радиусе двух километров, тем сильнее нервничал капитан.

– Едут! – наконец сказала она. – Вернее, летят. Армия дронов и восемнадцать боевых вертолетов.

– Пушки наизготовку! – скомандовал Тимур, с облегчением выдыхая. – Кирик, помоги.

Армия была им не страшна. Он боялся, что Стражи могут пойти на ракетную атаку. Один залп со стратегической ядерной базы где-нибудь на соседнем континенте и вместо крейсера с террористами, остался бы один аккуратненький кратер диаметром с Прозекторий.

Кирик переключил панели и занялся настройкой орудий.

– Двигатели готовы на семьдесят процентов. Успеем, ребята? – спросил Тимур.

На экране монитора большинство схем горело нежным зеленым светом.

– А куда нам, собственно, спешить? – спросила Сильвия. – Они – мухи по сравнению с нами. Даже, если все разом начнут палить, вреда не причинят.

– Я это и сам понимаю, но для чего-то они к нам летят!

– Единственное, что они могут предпринять, это каким-то образом проникнуть на корабль. Все шлюзы и ворота задраены, но может, у них есть какой-то хитрый секрет на этот случай…

– Мы их не подпустим, – сказал Тимур. – Направляй пушки прямо на них, чтобы поняли наши намерения.

Он нервничал. Даже с учетом всех перипетий на пути к крейсеру, все равно выходило слишком гладко. А может, он просто привык к своей участи неудачника и везде ждет подвоха? Может, ему, наконец, повезло и скоро они будут в безопасности на далеком Ри-Батале? Очень хотелось в это верить.

– Подключай систему полного мониторинга, – сказал он.

– Только энергию съест, – ответила Сильвия. – Если бы ракеты были запущены, они не стали бы посылать сюда своих.

– Подключай.

– Ладно, подключила. Вертолеты остановились, ближе не подлетают.

У Тимура включились малые динамики, расположенные в подголовнике. На экране появился значок вызова, а рядом еще один, с изображением сетчатой сферы, от которой отлетали волны. Он догадался, что эта опция нужна, чтобы провести приватный разговор, не предназначенный для ушей членов команды.

– Слушает капитан Тимур Железный, – сказал он после того, как нажал на оба значка.

– Привет! – ответил знакомый до боли голос. – Рад слышать тебя, Тим.

Внизу живота появилась неприятная слабость, стало жарко и холодно одновременно. Он посмотрел на Сильвию, пытаясь поймать ее взгляд, почему-то веря, что он, каким-то мистическим способом сможет его спасти, но она смотрела в экран и что-то настраивала.

– Я тоже, пап, – сказал он.

Оставалась надежда, что Вавилон хотя бы не здесь, не на Гаутиме, но чутье подсказывало – он здесь. В одном из боевых вертолетов, зависших на расстоянии выстрела из бластера.

– Тебе следует немедленно сдаться, Тим, – сказал отец. – Мне потребовалось приложить все свое влияние, чтобы вас не разнесли в клочья баллистическими ракетами.

Почему все самое худшее, что может произойти, обязательно происходит?

– Сигнал на запуск поступил еще до того, как вы воткнули свои передатчики в главный управляющий пульт, – продолжал Вавилон. – Я успел вмешаться в последний момент. Сейчас стотонная ракета как раз приземлялась бы вам на голову.

– Не знаю, как тебя и благодарить, папа, – сказал Тимур. – Хотя почему не знаю? Никак. Я ни о чем тебя не просил.

– Мне не нужны благодарности, – ответил Вавилон.

Его голос был все такой же, холодный и усталый. Однако Тимуру показалось, что в этот раз он был чуть теплее, чем обычно. Хотя, скорее всего, у него просто разыгралось воображение. Больше всего отец ненавидел, когда ему приходилось использовать служебное положение и вытаскивать сына из передряг. Так что он, вероятно, был зол и до предела разочарован.