Даже вампиры хандрят - Кейти МакАлистер

— Нет! — Закричала я, выгибая спину, чтобы моя грудь получила то, чего хотела. — Да! Сделай это! Скорее, пока я не умерла!

Мгновение, прежде чем он укусил самый кончик моего соска, был мучительным, но не от боли, а от нетерпения.

Когда его зубы прокусили мою грудь, острый взрыв боли почти сразу же растворился в чем-то, похожем на наркотический экстаз. Когда он слизывал вытекающие капли крови, его язык касался моей трепещущей плоти, как самый нежный бархат.

Это был рай, это было блаженство, это было самое божественное чувство, какое я когда-либо испытывала… Пока он не переместился, и его рот не коснулся моих ушей в тот самый момент, когда он вошел в меня. Я вскрикнула, мои руки впились в его тело. И он заполнил меня не только твердой плотью, он заполнил пустоту во мне счастьем, теплом… и любовью. Она была похожа на сияющий луч солнца, пробивающийся из-за грозовых туч.

Мои ногти процарапали его спину, и я вцепилась в его ягодицы, сдвигая свои бедра и вбирая его в себя.

— Я хочу тебя внутрь! — Закричала я.

— Любимая, если я войду в тебя еще глубже, то выйду через твой рот, — пробормотал он, издав стон, когда я обхватила ногами его бедра, чтобы он сильнее вонзился в меня, и он укусил кончик моего уха.

— Я хочу тебя внутрь. Я хочу внутри всего тебя, — умоляла я. Мир начал разваливаться, когда я почувствовала знакомый наплыв экстаза. Не в состоянии сдержаться, я укусила его плечо, не нежным любовным укусом, а до крови. Когда мои зубы пронзили кожу, его спина неожиданно выгнулась. Я бросилась на него, заставив упасть на спину. Я встала на колени, чтобы впитать его образ. Он был таким красивым, таким мужественным, но не этого, внешнего, я жаждала, я хотела его сердце, его душу.

Он зарычал на меня, на самом деле зарычал, когда я сползла с его тела, и мои груди заскользили по всей длине его влажного пениса.

— Сэм, я говорил тебе, что люблю командовать сам.

— Прекрасно, — сказала я, сделав паузу, чтобы укусить его за бедро. Он ахнул от удивления. Я улыбнулась и слизала языком капельки крови, что выступили на коже. Я вела языком с одного соска до другого. Он на мгновение задержал дыхание в ожидании, укушу ли я его за сосок, как он меня раньше. Я успокаивающе ему улыбнулась, затем склонилась над ним и укусила в грудь. — Прикажи, что делать теперь.

Он задрожал, когда я слизала несколько капель крови, затем без слов вытянул ноги, подтянув меня к спинке кровати, схватил мои бедра и, прежде чем я смогла вздохнуть, пронзил меня.

— Люби меня! — Потребовал он, потянув меня вниз, чтобы поцеловать, его руки подстегнули меня ускорить ритм. Я укусила его за язык.

— Сэм! — Зарычал он, отдернувшись. Я наклонилась вперед и укусила его за губу.

— Я люблю тебя, Пэйн. Теперь заполни меня! Заполни каждый мой дюйм. Я хочу тебя всего!

Его мысли затопили меня эмоциями и ощущениями, которые переполняли его. Свет его любви почти ослеплял меня. Я чувствовала восторг, который он испытал, когда я укусила его, и не думая о том, что делаю, уткнулась в его волосы и укусила в мышцу, которая соединяла его шею с плечом. Он простонал что-то вроде извинений, а затем во мне вспыхнул болезненный, жаркий взрыв в таком же месте. Его оргазм взорвался жизнью, посылая волну за волной опьяняющего экстаза и сквозь него, и сквозь меня, вызывая мой собственный, когда каждый из нас одновременно и отдавал и получал жизнь.

Он наполнил меня, завершив меня, сделав меня снова целой … пока я не вернулась на землю и не оказалась такой же полой, такой же пустой, какой я была до того, как мы начали.

Пэйн крепко сжимал меня в объятиях, и я ревела всю долгую, темную ночь.

— С чего начнем? — Спросил Финн без предисловий, когда Пэйн и я вышли из спальни несколько часов спустя. — Со статуи или манускрипта?

Мы ответили одновременно.

— С манускрипта, — сказал Пэйн.

— Со статуи, — произнесла я.

Любовь всей моей жизни уставился на меня.

— Сначала мы найдем манускрипт. Тебе нужна душа.

— Сначала мы найдем статую, — возразила я, не обращая внимания на его недовольство. Я налила себе чашку чая из теплого чайника и стащила кусочек тоста, оставшегося от разбросанного по столу завтрака Финна и Клэр. — Моя душа уже потеряна, но душа твоей матери все еще у нее.

— У нас есть день, чтобы найти… — Начал было Пэйн.

Я покачала головой и прервала его, говоря с набитым ртом.

— Ты сам сказал, что моя душа схоронена где-то в Акаше. Она никуда не денется, но, Пэйн, в опасности душа твоей матери. Любимый, и ты, и я — мы оба знаем, как ужасно жить без нее. Я не хочу, чтобы твоя мама прошла через этот ад.

Он помрачнел еще сильнее, пока сам не стал таким же темным, как его глаза. Скрепя сердце — и я была польщена его нежеланием отложить в долгий ящик охоту за моей душой — он согласился.

— Но только потому, что, возможно, эти вещи взаимосвязаны. Найдя статую, мы можем выйти если не к самой Коде, то к информации об ее местонахождении.

— Логично, — сказала Клэр, водя вилкой по периметру маленького холмика яичницы-болтуньи. Я посмотрела на Финна и поразилась тому, на что раньше не обращала внимание.

— Ты можешь есть пищу? Человеческую пищу, в смысле, а не только… людей? — Спросила я.

Он усмехнулся.

— Вообще-то, я предпочитаю последнее, но, да, я могу есть человеческую пищу. Клэр настаивает, что я захвораю, если не буду питаться ничем другим, кроме жидкого завтрака.

— О. — Я посмотрела на Пэйна. — Ты тоже можешь питаться чем-то еще, кроме крови?

— Если вынужден, то да.

Я размазала по тосту немного грейпфрутового джема.

— Здорово. Я волновалась, что из-за того, что я потеряла пару кварт крови, тебе придется завтракать в другом месте, но если ты можешь есть обычную пищу, это прекрасно.

Он покачал головой.

— Сэм, пища для нас — не еда. Чтобы выжить, Финну и мне нужна кровь. Я просто подожду, пока ты полностью выздоровеешь, а затем поем.

Ты подкормился несколько часов назад, заметила я.

Всего несколько глоточков. В его голосе слышалось сожаление. Мне очень стыдно, я не хотел брать даже каплю твоей крови, пока ты не оправишься от ее потери, но ты так меня завела, что максимум, на что я был способен — сдержаться, чтобы не выпить больше.

— Я чувствую, как ты голоден, Пэйн, — сказала я, принимая от Клэр тарелку с яичницей. — Мне очень не нравится мысль, что ты питаешься кем-то еще, но сейчас несколько необычная ситуация, поэтому я даю свое согласие, чтобы ты слегка кем-нибудь перекусил.

— Я не могу, — ответил он, подошел к окну и уставился сквозь жалюзи.

— Я ценю, что ты не хочешь вонзать свои клыки в кого-то еще, но у меня такое чувство, что твоя сила нам сегодня еще пригодится. Поэтому пойди и найди себе кого-нибудь на завтрак. Только не слишком сильно ею наслаждайся.