Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара - Дмитрий Анатольевич Стешин

скорострельность 10 выстрелов в минуту, дальность — 36 километров, зона поражения весь Донецк, прятаться негде.

Циничный парадокс: закупили немецкие самоходки для Украины через «Европейский фонд мира». Есть такая организация, куда скидываются все члены ЕС, чтобы компенсировать поставки оружия Украине. Тем, у кого хватает совести подбрасывать дровишки в этот костер гражданской войны. И получается, что, как в 1941 году, против нас опять вся Европа. Тогда они боролись против большевизма, сейчас уже открыто против русских. Завтра, если мы допустим это, еще откровеннее скажут: воюем за жизненное пространство и ресурсы. Придумают что-нибудь для своего оправдания, не сомневайтесь. Причины для них не важны, важен повод, а он один на все времена — наше существование на Земле. И чтобы нас не было, они готовы убивать своими немецкими самоходными орудиями Panzerhaubitze-2000, французскими артсистемами Caesar и американскими гаубицами М-777 наших детей, не пролив по ним ни одной слезы.

Скажут — это все непроверенная информация. Или — русская пропаганда.

Мы добавим еще пять фамилий на обелиске аллеи Ангелов в Донецке и будем терпеть.

Мы прекрасно понимаем, зачем ведется этот бессмысленный артогонь по Донецку, Макеевке, Горловке, Ясиноватой, без целей, по площадям. Они проигрывают эту войну, наши давят и ломят. ИМ любой ценой нужно оттянуть с фронта ПВО и средства контрбатарейной борьбы, пока не образовался новый котел от Авдеевки до Славянска. Для этого, как им кажется, нужно убить как можно больше детей и гражданских, и тогда общественное мнение заставит наших солдат бросить фронт и оставить противника в покое. Но то, что работает в Европе, не срабатывает в России. Есть у нас одна особенность, о которой любили писать битые немецкие генералы: «Крайняя нечувствительность русских к своим потерям». Перечитали бы эти мемуары в Евросоюзе, задумались бы — откуда у русских такая, как им кажется, «душевная черствость»? Это не черствость, а спрятанные слезы. Каменные слезы, которые я ношу в себе уже 8 лет. Они все тяжелее. Но в конце каждого русского жертвоприношения всегда плачет враг, а мы просто скорбим и все запоминаем.

10 июля 2022 года

МАРИУПОЛЬ ОСВОБОЖДЕННЫЙ МОИМИ ГЛАЗАМИ

ВЫПОЛНЕННОЕ ОБЕЩАНИЕ

В последних числах марта наши войска глубоко вгрызлись в город со стороны основного въезда в Мариуполь, через Запорожское шоссе и широченный бульвар Шевченко. Никакой радости от этой победы не было. Трупы на асфальте и во дворах, тело ребенка в чехле от костюма, то разгорающийся, то стихающий стрелковый бой.

В минуты тишины ветер, налетающий с моря, играл на пробитом железе крыш и вывесок тысячи унылых мелодий. Мой товарищ, военкор Медведев, узнав, что я тоже слышу эту потустороннюю музыку, вздохнул с облегчением: «Думал, я один сошел с ума».

Сойти с ума в том Мариуполе было несложно. Бульвар Шевченко был перегорожен сожженными автобусами. Молодой мужчина, водитель автобусного парка, трогал их облезлые борта со вздувшейся краской и плакал. Я пытался его утешить, «мол, привезем новые автобусы», но он мне не верил. Я сам себе не сильно верил.

Бывший водила курил одну за другой из пачки, которую я ему подарил, и все не мог успокоиться. Сигареты в городе тогда были дороже золота, еще дороже был только хлеб — это точная цитата из уличного разговора.

Рядом в газон бульвара сумрачные мужчины закапывали свою мать. Вскрыли магазин ритуальных принадлежностей с другой стороны проспекта — взяли гроб, крест и саван. Один из участников этого жуткого прощания принял меня за официальное лицо или военного и спросил, конечно:

— Будут город восстанавливать или снесут?

Об этом уже спрашивали, все чаще и чаще. «Азовцы» не выпускали мирных из города, теперь выход открылся, и людям нужно было решать: уходить из этого ада или все-таки остаться, без воды, света, тепла, еды, но в родных стенах?

А чтобы остаться, нужно было где-то найти хоть крохи надежды. Помню, как я начал доказывать этим замерзшим и грязным людям, что Мариуполь обязательно восстановят, и восстановят быстро. Рассказал им про Грозный, переживший два штурма. Вспомнил, как уже в 2007-м там почти не осталось привычных развалин и стало трудно ориентироваться, а новые дома росли, как грибы… Мне не поверили, решили, что я, как и все вокруг, повредился умом.

Товарищ мой, с которым я слушал в марте эти потусторонние мариупольские флейты, отказался ехать со мной:

Гипермаркет на въезде в Мариуполь превратился в гуманитарный центр, в нем есть все — от медицины до ремонта велосипедов. Следователи собирают информацию о преступлениях ВСУ

— У меня жена вот-вот родит, а район наш начали обкладывать (обстреливать тяжелой артиллерией. — Авт.) в последний месяц, надо с ней быть… Но знаешь, я бы жену в Марик вывез, как родит!

— ?!!

— Ага. Это теперь самый спокойный город в Донбассе.

ЧУЖИЕ ВСЕ СБЕЖАЛИ

На въезде в самый спокойный город я попал в пробку. В кювете возился робот-сапер, выдергивая из земли, как морковки, не сработавшие снаряды. Я позвонил, сообщил, что опаздываю, и с удивлением узнал, что для Мариуполя это уважительная причина — «дорогу перекрыли саперы». Возле новой городской администрации меня ждал, как я сформулировал, «политический представитель России» Дмитрий Саблин. Депутат Госдумы, коренной мариуполец, вернувшийся в родной город вместе с нашей армией в ее боевых порядках.

Дмитрий Вадимович посмотрел, как мой сопровождающий потянул привычно свой автомат из машины, и заметил:

— Сейчас в Мариуполе остались только свои. Чужие сбежали еще в феврале. Точно вам говорю.

И поправил свой пистолет на поясе, при этом застежка кобуры болталась свободно.

Мы едем по городу, и я пытаюсь понять, что изменилось. Весенние дожди промыли черные стены, а зелень задрапировала проломы в стенах и битые окна. На порядок стало меньше людей на велосипедах — за время этой короткой поездки мы обгоняем чуть ли не десяток рейсовых автобусов. Людей прибавилось ощутимо. На момент начала боев в Мариуполе проживало 504 тысячи горожан, сейчас, по словам Саблина, 212 тысяч. Удивляюсь: мол, откуда взялась эта точная цифра? Как считали? Все просто и головокружительно сложно, даже на взгляд самого матерого кризисного управленца. В середине апреля Россия получила в наследство от незалежной Украины «подарок» в виде полуразрушенного мегаполиса, без света и воды и несколько сотен тысяч горожан, которые вот-вот начнут натурально умирать от голода… Впереди Мариуполь ждала эпидемия — по предварительным подсчетам, только погибших горожан в городе лежало свыше 15 тысяч. Всем умным людям было понятно, что раздачей хлеба и консервов с