Опрометчивость королевы - Виктория Холт

Принцесса задумалась. Затем оживилась.

– Но она уехала, моя дорогая.

– Она может вернуться. Если она… Принцесса отмахнулась.

– Если она вернется, я ее больше не буду принимать у себя. Моя дорогая, дорогая Фитц, вы беспокоитесь обо мне. Не бойтесь, она уехала, а если вернется, я ее просто не приму. Теперь… идите и принесите Уилликина мне, если он проснулся, но не будите его, если спит.

Миссис Фитцджеральд ушла выполнять приказание.

Как она легкомысленна! Она даже не понимает, какие беды может вызвать ее поведение.

Уилликин не спал и требовательно кричал, чтобы его взяли на ручки.

«Уилликин, вот в ком все дело! – думала миссис Фитцджеральд. – Причина всех бед».

Каролина успокоилась и радовалась жизни, в которой много времени уделяла Уилликину, и выбросила Дугласов из головы. Она редко интересовалась, что происходит в мире за пределами Монтэгю-хауза, а там происходили великие события.

Наполеон завоевал всю Европу. Даже Ганновер, твердыня Гвельфов, находился в его руках. Больше всего тревожило то, что, сидя в Булони, он бросал завистливые взгляды на Англию и угроза вторжения витала в воздухе.

Принц Уэльский жаловался на бездействие. Он жил с Марией в полной гармонии, и теперь ему не хватало приключений. Он был непопулярен в народе, это сильно задевало его самолюбие, он отчаянно желал всеобщего одобрения. Получить его можно было только в битве с этим великим всеобщим пугалом, которого по всей стране звали Бони. Он жаждал поучаствовать в войне.

Он сказал Марии, что будет настаивать на участии в военных действиях.

– Почему я, человек в таком возрасте… не могу позволить себе сражаться за свою страну? Где еще такое видано?

Мария отвечала, что он наследник трона, и, вполне понятно, король отказывает ему в праве рисковать жизнью.

– Вы сделаете из меня труса, любовь моя. Все равно я напишу ему.

Он сел писать немедленно. Он всегда чувствовал себя счастливым, когда в руках у него было перо. Наблюдая за ним, Мария вспоминала эти длинные, полные страсти письма, что он обычно писал ей, некоторые насчитывали до тридцати двух страниц.

– Послушайте, Мария. «Для этого испытания призываются самые простые и смиренные подданные Вашего Величества. Недостойно мне, первому из ваших подданных, оставаться сторонним и бесполезным наблюдателем».

– Написано прекрасно, – сказала Мария. – Но это вряд ли тронет Его Величество.

– Клянусь Богом, я не позволю, чтобы люди считали меня трусом.

В воздухе чувствовалась напряженность, страна объединилась, как бывает только в минуты опасности. На той стороне Ла-Манша Наполеон собирал огромный флот многопушечных кораблей. С французской земли исходила угроза. Наполеон громогласно угрожал, кричал, что Британия проиграла. Ее поражение было делом нескольких недель. Кем они себя мнят, эти англичане, что осмеливаются противостоять Наполеону? Они что, не знают о его победах по всей Европе?

В ответ неслось:

– Да, ну и кем он нас считает после этого?

Вся страна вдруг взялась за оружие. Крестьяне и рыбаки, купцы и их приказчики… все, кто мог носить мушкет или саблю, если не было мушкета, вставали в строй.

– Ну, давай, хозяин Бони, – кричали они, – давай, никак не дождемся тебя поприветствовать.

* * *

Король все чаще и чаще находился в страхе. Участились моменты сумеречного состояния, когда он не осознавал, где он, с кем он, молод или стар. Иногда после сна он начинал говорить Бог весть что, не мог заставить себя замолчать. Ему казалось, что это говорит кто-то другой.

«Беда, – думал он. – Вечно у меня беды… а сколько их еще будет».

Он очень расстроился из-за заговора некоего полковника Деспарда.

«Что руководило этим человеком? – спрашивал он себя. – Ну что?»

Деспард был хорошим солдатом. На суде выступил сам лорд Нельсон и засвидетельствовал его храбрость и преданность. Что случилось, что заставило полковника Деспарда замыслить убить короля? Почему? Разве не выполнял я всегда свой долг?

Это был безумный заговор. Застрелить короля и захватить обе палаты парламента. Зачем? С какой целью?

Заговор был раскрыт, а самого его с товарищами казнили на крыше Саутваркской тюрьмы. Там он произнес последнюю речь, объявил, что верит в торжество свободы и справедливости над тиранией и ложью.

Что он имел в виду, что?

Тирания и обман! Разве он, Георг III, не был всегда честным человеком? Разве в его сердце было что-то кроме доброго отношения к народу?

Все эти беды… Георг не живет с Каролиной. Пререкаются из-за принцессы Шарлоты. Можно ли так воспитывать детей? Что она знает о разладе у ее родителей? Очень много, она любопытная маленькая норочка.

– Да, все не так. Наполеон планирует вторжение. В голове звучат голоса. Что будет? – спрашивал он себя вслух.

Да еще этот молодой дурак, принц Уэльский, рвется идти воевать.

Он взялся за перо. Ответ был… нет, нет и нет.

Совсем он ничего не понимает, что ли?

«Льщу себя надеждой больше ничего не слышать об этом деле», – сердито писал он.

Потом, закрыв лицо руками, спрашивал себя: «Что дальше, что?»

* * *

Принц был в ярости.

– Он думает, что я ребенок, – злился он. – Клянусь Богом, я заставлю его раскаяться.

– Помните, – говорила Мария, – он очень болен.

– Может быть. Но он выставляет меня перед людьми трусом. Разве я могу стоять в стороне и спокойно наблюдать за происходящим?

– Дорогой мой, любимый, больше вы ничего не сможете сделать.

– Любовь моя, я кое-что придумал. Так просто сделать, чтобы люди узнали правду.

Мария забеспокоилась.

– Вы что-то затеваете?

– О да, – сказал он довольно. – Я собираюсь опубликовать нашу переписку. Пусть весь мир узнает, что я не из тех, кто боится драки.

* * *

Лорд Нельсон атаковал флот, собранный Наполеоном для вторжения в Англию, сокрушив все надежды корсиканца на легкую победу. Вся Англия знала, что хотя он и мог завоевать Европу, но, конечно, Наполеон неровня лорду Нельсону.

Страхи вторжения понемногу улеглись, но страна все еще была в опасности, воинственные настроения не утихали, а король был в тревоге.

Когда он увидел переписку меж ним и принцем, опубликованную в «Морнинг Кроникл», он был исполнен горя и гнева.

Опять публичный скандал в королевской семье! Он злился и бушевал, постоянно и бессвязно говорил о предательстве сына.