Мое бурное прошлое - Лорен Хендерсон

Ее пальцы погрузились в выемку у основания ягодиц, где начинались мышцы бедра. Ну почему эти руки, доверительно и уверенно касающиеся меня, принадлежат профессионалу, которому я заплатила, а не тому, кто делает это из любви ко мне?

Только на массажном столе я поняла, до чего устала. Это была не та усталость, что наступает после тренировки, когда мышцы довольно гудят, вновь наполненные энергией, – это была усталость после жуткой собачьей недели, беспрерывных телефонных звонков, сигаретно-кофейного допинга, нескончаемой череды обедов с газетчиками, на которых я вываливала одну и ту же информацию, в одинаковых выражениях, с одинаковой интонацией. В перерывах я металась между «Джейн» и офисом, успевая еще посюсюкать с Лайамом. И каждый раз, залезая ночью под одеяло, с дикой головной болью, я не могла уснуть, потому что перед глазами упорно разворачивались бесконечные списки того, что я не успела сделать за день и что неминуемо ждет меня завтра.

Мне удалось перекинуться словечком с Джил и назначить ей с Лайамом встречу в «Джейн», но наше общение не вышло за рамки сугубо делового. Когда я заикнулась о кофе, она сослалась на жуткую занятость и сразу впрыгнула в такси. Лайам, естественно, из кожи лез, флиртуя и соблазняя, но она едва его замечала. Джил и в самом деле отгородилась от всего света, а не только от меня. Хоть какое-то утешение. Наверное, Джереми устроил ей веселую жизнь, бедняжке можно только посочувствовать. Тем не менее я решилась поинтересоваться, как у нее дела. Джил лишь пробормотала, что все, мол, нормально, и сразу же сменила тему. Честно говоря, меня по-прежнему поддерживали слова Алекса о том, что, ошарашив Джереми интрижкой его жены с Филипом, я оказала Джил любезность, иначе рано или поздно это пришлось бы делать ей самой.

Все это свалилось на меня таким грузом, что массаж виделся мне панацеей. Я решила воспользоваться пятничным вечером, чтобы себя побаловать. Однако, как выяснилось, расслабляться мне теперь тоже противопоказано. Еще одна капля – и я растекусь как заливное.

– Повернись на спинку, детка.

Я не могла и пальцем пошевелить. Потом усилием воли вырвавшись из коматозной беспомощности, перевалилась, как тюлень, хлюпнув масляной спиной по бумажному покрытию кушетки.

– Прикрыть глазки? – Да.

Массажистка прикрыла мое лицо салфеткой. Глаза с благодарностью погрузились в еще больший мрак, и связь с внешним миром постепенно наладилась.

Алекс мне так и не позвонил. Сомневаюсь, что я когда-нибудь его увижу, даже если буду упорно таскаться в «Плевок» каждый вечер. Да и потом, чего я этим добьюсь? Раз не позвонил, значит, не желает со мной знаться. Мое упорство просто затянет агонию.

Руки массажистки принялись терзать ступни. Чем сильнее она нажимала, тем больше я отдавалась этому восхитительному острому ощущению. Медленно и глубоко вдохнув, я выдохнула со стоном.

Каждый раз, приходя на массаж, я записывалась именно к ней. Почти все массажистки в спа-салоне – ухоженные размалеванные красотки. И только этой за пятьдесят, и к клиентам она относится с материнской заботой. Впрочем, может, мне это только казалось. Но я предпочитала ее другим. Некрасивое тяжелое лицо, крупные широкие ладони, коренастое тело в униформе – все это вселяло гораздо большую уверенность, нежели деликатная утонченность остальных.

– Похоже, ты взлетела на небеса, – весело сказала массажистка. – Ну, можешь спокойненько одеваться. Не буду тебе мешать.

Я медленно стянула салфетку с глаз. Вопреки ожиданию, кожа не была липкой и жирной, она впитала масло и стала мягкой и гладкой, как дорогое кожаное пальто. Можно одеваться не вытираясь. Меня вдруг пробила дрожь. Стуча зубами, я принялась натягивать колготки. Мне чудилось, что по комнате гуляет сквозняк: холодный воздух хлестал по затылку. Я с трудом оделась, неуклюже возясь с застежками и пуговицами, и чуть-чуть согрелась, лишь когда влезла в пальто.

Массажистка стояла в коридоре и болтала с коллегой. Я поблагодарила и дала чаевые.

– Спасибо, детка. Ты хорошо укуталась? – спросила она. – На улице холод, а ты сейчас вся расслабленная. Смотри, не простудись.

– Я просто окоченела, когда одевалась, – ответила я. – Может, вам стоит включить обогреватель?

Массажистка озадаченно нахмурилась.

– Да что ты, там жарит как в духовке!

– Может, откуда-то дует?

Она растерянно пожала плечами.

– Будь осторожна. Надеюсь, тебе недалеко?

Вот именно что далеко. Я направлялась к маме на ужин.

* * *

Мне показалось, что это вполне трезвая мысль. Раз уж Йохан отменяется, посвящу вечер расслабляющему массажу, а затем проведу спокойный семейный вечер с мамой. Конечно, придется слушать ее бесконечные разговоры про Криса, но я настолько обессилена, что запросто сумею удержать при себе свое мнение. У мамы это называется «не противоречить». Мы поужинаем полноценной домашней стряпней, посидим часок у телевизора, а потом я прыгну в метро. Дочерний долг не отнимет у меня много энергии: буду машинально кивать, пропуская поток ее излияний мимо ушей, соглашаясь со всем, что бы она ни сказала. Прекрасно. Я радовалась своему хитроумию.

Единственная подлянка заключалась в расстоянии от центра Лондона до маминого дома. Спа-салон находится в Ковент-Гардене, и мне пришлось сделать пересадку, а затем болтаться в вагоне, цепляясь за перекладину, точно белье на веревке, пока не освободилось место. К тому времени сонливость так меня одолела, что я тотчас обмякла, как желе. Мерные толчки, шум поезда, тепло человеческих тел и ритмичное мелькание станций укачали меня совсем. Голова плыла. Должно быть, я устала больше, чем думала. В Принсбери я с трудом выпихнула себя из вагона, мечтая только об одном – не вставать с продавленного сиденья до конца жизни.

До маминого дома пятнадцать минут ходьбы, и я хотела поймать такси, но это вам не Сохо: по захолустью ползли лишь частные авто, развозя трудовой народ после рабочего дня. Просто не верится, что безумие центрального Лондона всего лишь в получасе езды на метро. Зачесанные под одну гребенку ухоженные улочки, казалось, по-прежнему пребывали на макете архитектора. С высоты эти до одури параллельные ряды домишек на таких же параллельных улочках напоминают игрушечный городок. Каждый раз, видя из окошка самолета подобное прочерченное по линейке архитектурное чудо, я вздрагиваю, припоминая, как ненавидела жить в этом геометрическом убожестве и как поклялась слинять при первой же возможности, чтобы никогда-никогда больше не возвращаться. Мама недоумевала, какие извращенческие порывы заставили меня купить квартирку в бывшем муниципальном доме вместо уютного домика в респектабельном Принсбери.

Газончик перед крыльцом маминого дома, обстриженный и аккуратненький, ничем не отличался от соседских вылизанных лужаек, кроме того, что был еще обстриженнее и еще аккуратнее. Так мама самоутверждается. Ей не нужно обзаводиться самой дорогой недвижимостью, чтобы доказать свое превосходство. Достаточно лишь содержать то же, что есть у всех, в значительно большей чистоте и порядке.