Господин маг. Новые возможности - Дмитрий Смекалин

Вскоре после встречи на горизонте появился берег, и суда сбавили ход, а потом и вовсе остановились (легли в дрейф?). Энтузиазм кадета по поводу изучения морской терминологии окончательно угас. Бред какой-то. Придумали себе особый язык и этим гордятся. Толку-то от новых названий?! Свойства ведь не меняются. Какая матросу разница, чем его выпороли – линьком или веревкой с узлами? А лично Пете через дверь проходить естественнее, чем через люк. Люк, по его представлению, в полу или на потолке должен находиться. Или таким странным способом моряки себе боевой дух повышают?

Где-то через час после того как суда остановились, на воду спустили весельную шлюпку. На «Князе Константине» и такие есть. Спустили самую маленькую, две большие остались стоять. Были они поменьше катеров, но тоже крупные.

«Впрочем, – подумал Петя, – на то он и носитель». Вон сколько малых судов на себе носит. Весь шкафут ими заставлен».

На весла сели шестеро матросов, один – к рулю. После чего бодро умчали капитана к крейсеру. Доложиться? Или совещание?

Птахин тоже с удовольствием на крейсере побывал бы, но его не пригласили. Боевые корабли ему раньше видеть не доводилось. Он вообще корабли впервые только в Тмутаракани увидел. Через его родной Пест речка протекала, но совсем не широкая, кроме лодок, по ней ничего не плавало. А в Баяне так и вовсе только пруды были. С утками и гусями.

Ничего. На практике он здесь до конца лета. Повод посетить флагман их небольшой флотилии еще найдется.

На следующий день начались учения. Петя было напрягся, но тут выяснилось, что настоящие мины никто взрывать не собирается. Вместо них деревянные муляжи используются. Так что он притащил на бак складное кресло и разместился с комфортом – наблюдать за бесплатным зрелищем.

Впрочем, зрелище оказалось не слишком захватывающим, хоть и любопытным. На воду спустили несколько буев, между которыми натянули белые канаты с поплавками. Всей конструкции придали форму вроде как следа судна на воде. Весьма условно. Хорошо погода была тихая, волн почти нет, и то буи совсем на месте не стояли. Но при некотором воображении… Сойдет, короче. Лучше сделать все равно не получается, а больше часа провозились.

Да, буи ставили матросы с гребных шлюпок.

Потом дело до паровых катеров дошло. Их тоже спустили на воду, и они стали по одному атаковать контур «вражеского корабля». То есть подплывали к буям и подсовывали шестом муляж мины под ограничительный канат так, чтобы он внутри оказался. После чего отходили на исходную позицию, стараясь не задеть по дороге буи или канат-ограничитель.

Не такое простое упражнение оказалось, так как делать это все приходилось на максимальной скорости.

Тут выяснилось, что и скорость у катеров разная. Половина – довольно быстрые; как пояснил Пете стоявший рядом у борта старпом – двенадцать узлов в час. Не то чтобы запредельная, но на такой скорости вражеский корабль не успевает на катер пушки направить и прицельный выстрел произвести. Так, по крайней мере, считается.

Петя не поверил, что все так просто. Это что же – получается, какой-то мелкий катер без проблем может любой линкор потопить? Ведь наиболее ловкие экипажи успевали, проносясь вдоль контура корабля, ему не одну, а две мины «под брюхо» подсунуть. Даже если сам катер при этом потонет, размен явно выгоден.

Естественно, оказалось, что противодействие ищут. На крупных кораблях стали ставить пушки-картечницы, стоящие не на обычном лафете, а на хитром устройстве, с помощью которого стволом можно хоть «восьмерки» выписывать.

Из такой попасть проще. Но, во-первых, перезарядка долгая. А во-вторых, картечины – это фактически обычные пули. Такими потопить катер непросто. Так что атаки минных катеров пока остаются хоть и рискованными, но эффективными.

Тут начали на цель заходить оставшиеся катера. И оказалось, что они – медленные. Узлов пять дают, не больше. В такие и из обычной пушки попасть можно, если канонир опытный.

Но оказалось, что эти катера – для ночного боя. Маломощная машина скорости не дает, но и шуму меньше производит. В темноте враги их могут просто не заметить. А если и заметят – поди, выстрели точно…

Неизвестно, как такие катера в темноте атакуют, но при свете дня мины ловко закидывали. Что при их скорости неудивительно.

Ну а потом началось веселье. Скоростные катера стали мины на веревке разгонять. Тут уже промахи пошли. Один раз муляж аж до крейсера долетел.

– Ну, достанется теперь Егорычеву на орехи! – с некоторой долей злорадства сообщил Соловьев. Экипаж был с другого носителя – «Князя Ярослава».

В завершение учений вместо контура корабля катера атаковали плот. Откуда он взялся, Петя, честно сказать, не заметил. С какого-то из кораблей спустили, вроде не с «Князя Константина». Впрочем, это не так важно. Обычный деревянный настил, а что под ним – не видно. Может, понтоны, а может, и просто пара бревен. Явно ничего дорогого, так как выяснилось, что плот – одноразовый, и атаковали его настоящей миной.

Вот тут Петя и получил своих первых пациентов. Нет, экипаж катера, на непросвещенный взгляд, отработал все замечательно. Подошел практически идеально, мину матросы сунули шестом под плот тоже очень ловко. И взорвалась она штатно. Только дальше не самый маленький плот (саженей пять в длину и пара в ширину) от взрыва встал на дыбы, засыпал весь катер щепками, а потом и вовсе перевернулся в его сторону. Похоже, даже зацепил. Выглядело все эффектно, но немного жутковато.

– Эх, глубоко мину сунули, – прокомментировал произошедшее Соловьев. – Хотели подальше от себя ее подорвать, а вес цели не учли. Да и в бою так делать тоже не стоит. Считай, бортом чужой корабль зацепили.

Петя поддакнул:

– Да, в бою все по-другому, – чем заработал быстрый взгляд старпома, но вопросов или замечаний не последовало.

Катер был с «Князя Константина», так что пострадавших от взрыва переправили прямиком к Пете. Точнее, к его приемному пункту под парусиновым тентом на палубе, сам он туда тоже немедленно подошел.

В общем, ничего особо страшного. Без серьезных травм обошлось. Посекло только тех матросов, что шестом орудовали. Воткнувшиеся щепки (к счастью, не в глаза) Птахин извлек, ранки «малым исцелением» залечил. На пару треснувших ребер (матроса собственным шестом приложило) «среднее исцеление» потратил. Еще у всего экипажа катера разной степени контузия была, но при наложении «малого исцеления» ее последствия у большинства почти полностью проходили. Только у одного координация реально нарушена была. Сотрясение мозга? Или что похуже? Хорошо было бы еще всем по «малой регенерации» наложить, но банально жалко стало магической энергии. Это пока ее в накопителе много (спасибо сидению в давилке), а сейчас кадет-целитель тратит ее больше, чем накапливает.

Работал Петя под наблюдением старпома Соловьева, который то ли взялся его опекать, то ли охранял как собственный трофей. По крайней мере, степень необходимого целительского вмешательства при лечении матросов сам определял на глаз. И попытки получить лишнее – решительно пресекал.