Крестоповал. Зловещий детдом - Альберт Байкалов

Дом был разделен на три помещения. Одно служило кухней, два других залом и спальней. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: здесь давно никто не жил, люди сюда, как минимум, с лета не заходили. Странно. Отчего же тогда такая тропинка? Может, в сенях есть подпол? Матвей вышел, оставив двери в дом открытыми, и осмотрел половицы. Ничего. Хорошо подогнанные друг к дружке доски были по периметру прижаты плинтусами. Шляпки гвоздей под толстым слоем краски.

Матвей вышел во двор.

– Ну, что? – спросила Марта.

Матвей развел руками:

– Ничего.

Он направился по тропинке вокруг дома. Она упиралась в покосившуюся избушку, двери которой были заперты на висячий амбарный замок.

Матвей огляделся и увидел на снегу какие-то бурые куски. Осторожно взял один из них и поднес к глазам. Это был перемешанный с кровью и смерзшийся снег.

Он развернулся и прислонился ухом к двери:

– Здесь есть кто?

Было тихо.

Тогда Матвей стукнул костяшками пальцев:

– Отзовитесь!

– Господи, я думала, мерещится, что кто-то ходит, – донеслись причитания молодой женщины. – Выпустите меня!

С другой стороны на дверь надавили и заскребли.

– Это вы бежали из родильного отделения сто тридцатой…

Матвей не договорил.

– Он увез меня! – закричала девушка. – Обманом заманил в машину и ударил током…

– Как вас зовут?

– Алена…

– Отойдите от дверей!

Матвей не собирался выламывать двери. Нужно было так открыть замок, чтобы внешне не было заметно. План, который он заготовил в отношении Колганова и подполковника Руднева, вновь обрел силу. Требовались лишь его небольшая редакция и уточнения.

* * *

Трясясь от возбуждения, Колган сбавил скорость и съехал с шоссе. Дорога запетляла через лес. В свете фар, огибая наметенные вдоль дороги сугробы, вдруг заметалась черной тряпкой и замерла тень, вспыхнув с одного конца двумя зелеными огнями. Это лиса. Колган не понаслышке знал, что зайцы, козы и другая живность, ослепленные в темное время суток ярким светом фар, впадают в ступор. Это нередко используют браконьеры. Будь у него сейчас напарник с ружьем, то подстрелил бы. Но на кой черт ему шкура лисы? Возни больше, да и платят теперь за них копейки. К тому же, все чаще болеют звери бешенством и разной другой заразой. Выгоднее сейчас не охотой заниматься, а уметь людей убивать. Причем не просто резать, стрелять или травить, а делать так, чтобы без следа. Профессия киллера ныне в цене. В то же время не так боязно. Хоть каждый день убивай, попадешься, одно наказание – пожизненное. И то еще как посмотреть. Народ с каждым годом гуманнее, а человек живет надеждой. Колган уже и не знал, что для него в его работе важнее – деньги или драйв. Ведь после отмены смертной казни убийство людей для него стало как игра для геймера, покер для картежника, наркотик для наркомана… Он получал кайф от риска и азарта, какой не испытаешь на охоте. Убивать, заметать следы, играть в кошки-мышки с полицией, прокуратурой, ФСБ… Ради этого стоит жить. Это для настоящих мужчин…

Колган надавил на сигнал. Лиса устремилась впереди машины.

– Вот дура! – усмехнулся он и прибавил скорость. Расстояние стало сокращаться. Неожиданно, на небольшом изгибе, машину стало сносить с дороги.

– Ух ты! – он зло выругался. Внутри все замерло. Еще не хватало с двумя полуживыми бабами в багажнике оказаться в кювете!

Колган давно мечтал об этом. Как часто после очередного дела он засыпал с мыслями придушить Васильеву! Постепенно, по мере того как число его жертв росло, эта мечта переросла в навязчивую идею и обросла подробностями. Колган уже не хотел ее просто убить. Он грезил, как вынудит эту алчную сучку сначала саму оказаться в его роли. Какое-то время Васильева виделась ему с бензопилою в темном полуподвале. По грязным щекам текут слезы, перемешанные с тушью, оставляя чистый след на бледной от ужаса коже. Он дергает пусковой шнур, и цепь с зубьями начинает нестись с невероятной быстротой по никелированной направляющей. Он кричит: «Давай!» Она делает шаг к связанной по рукам и ногам жертве. Отчего-то эта часть ему виделась не совсем четко. Размытые очертания привязанного к столбу то ли мужчины, то ли женщины…

Вот Васильева мотает головой:

– Нет!

Колган направляет в ее красивое колено ствол пистолета:

– Да!

– А-аа! – ее лицо искажает неописуемая гримаса ужаса, боли, разочарования и отчаяния. Она вонзает пилу в человека. На ее руки, лицо, грудь, ноги летят алые брызги горячей крови и куски вырванной плоти…

Колган неожиданно вздрогнул как от удара током. Как оказалось, машина уже проехала два первых дома. Он вывернул влево руль и надавил на тормоз. Ослепительный свет фар уперся в ворота. Колган заглушил двигатель и некоторое время сидел, прислушиваясь к доносившимся с улицы звукам.

Сзади, в багажнике, стукнуло.

Колган повернул голову вбок. Неужели пришли в себя? Первой он поместил туда Васильеву. Отвезя к метро переводчицу, которая говорила с покупателем Наннетом и вынесла вердикт, будто на другом конце действительно был американец, Колган решил все же не рисковать. Придерживаясь мнения, что всех денег не заработаешь, он решил выйти из игры, а заодно замести следы. Хотя это понятие к сложившейся ситуации подходило слабо. Мысленно называя предстоящее убийство Васильевой и Лапши рубкой концов, на самом деле он понимал, что просто хочет отомстить. Колган рычал от одной только мысли, что совсем скоро эта мразь испытает сполна то, чем он жил все эти годы. Но сначала он выбьет из Васильевой код карты, на которую она клала деньги. Лапшу прихватил так, по случаю. Зачем останавливаться на половине пути к своему благополучию? Бывшая проститутка тоже имела на счетах приличную сумму. Если все сложить, ему на безбедное существование в далекой Каталонии хватит до самой старости.

Колган даже не ожидал, что так легко все выйдет. Еще утром он положил два заряженных сибазоном одноразовых шприца в вещевой ящик. Электрошокер всегда был под рукой. Одного разряда хватило, чтобы сделать внутривенно укол Васильевой и переложить в багажник. Потом он заехал к Лапше и предложил пообедать в одном из загородных ресторанов. Остановив машину на безлюдном шоссе, проделал с ней все те же уже отрепетированные манипуляции, что и с начальницей. Проблема возникла, лишь когда он попытался втиснуть Лапшу к Васильевой. Пришлось на свой страх и риск еще потратить время, чтобы снять с женщин шубы…

Колган выбрался из машины. Над деревней нависла зловещая тишина. Усыпанное звездами небо, чернеющие за домами сосны и запах дымка из печных труб, как декорация к фильму ужасов.

Он подошел к калитке и прислушался. Где-то тявкнула собака. За домом напротив что-то стукнуло, и снова повисла гнетущая тишина.

«Летом хоть бы сверчки пели да комары нудили», – подумал он и вошел во двор.