Заря страсти - Элейн Барбьери

— Отдых! — с горьким смехом отозвался Фостер. — У меня будет куча времени для отдыха, когда я попаду в федеральную тюрьму, прямо в лапы янки!

— Не говори так, — прошептала Рива. — Майор Бэнкс обещал помочь…

— Даже не упоминай при мне его имени! — взорвался Фостер. — Мне уже осточертел этот «защитничек». Я ведь вижу, как он смотрит на тебя, и прекрасно понимаю, что заставляет его помогать нам или, вернее, делать вид, что помогает. Он отправит меня в тюрьму, как только ему удастся добиться своего. — Тут Фостер осекся и виновато посмотрел на сестру. — Разумеется, я ни секунды не сомневаюсь, что с тобой ему этот грязный план не удастся. На твой счет, моя дорогая сестричка, я настолько уверен, что, думаю, нам даже не стоит об этом говорить. Однако в сложившейся ситуации меня беспокоит другое.

Рива едва дышала.

— О чем ты говоришь, Фостер?

— О тебе и о твоем счастье, — мягко улыбнулся Фостер.

Рива не могла найти слов. Ее лицо залил яркий румянец, мысли, одна мрачнее другой, бешено закрутились у нее в голове. Боже, если Фостер когда-нибудь узнает, что она сделала, он не простит ее! Любые намеки на то, что она сделала это, чтобы спасти его жизнь, будут приняты им с ненавистью и презрением. Он обязательно скажет, что не хотел получить жизнь ценой чести своей семьи: Рива достаточно хорошо знала своего брата, чтобы предполагать, как он отреагирует на такое. Для нее все это означало только одно: Фостер никогда не должен узнать о ее падении.

Слава небесам, он уже идет на поправку. Даст Бог, скоро его выпишут из госпиталя, и до тех пор она будет мила и нежна с майором Бэнксом, всеми силами убеждая его вступиться за Фостера перед своим руководством.

Зато когда ее брат окажется на свободе, ей больше нечего будет бояться. И незачем будет терпеть присутствие офицера-янки. Она навсегда уедет из Виксберга вместе с Фостером и тетей Тео и начнет новую жизнь, в которой не будет места греху и предательству.

Впрочем, сейчас незачем думать об этом. Фостер еще слишком слаб, ему нужен медицинский уход, так что ей остается только вести себя осторожнее и убедить брата в том, что все слухи, которые ходят в городе о ней и о майоре Бэнксе, не более чем сплетни. Если Фостер так безусловно уверен в ее порядочности, убедить его не верить слухам будет не так уж и сложно. На данный момент, кроме нее и самого Джеффа, правду знал только Чарлз Уайтхолл, но Рива уже поняла, что он не станет выдавать ее тайну. По каким-то причинам Чарлз принял в этой истории ее сторону, хотя ему сложившаяся ситуация, несомненно, приносила невыносимую боль. Порой Рива ловила на себе его странно блуждающий взгляд и тогда не находила ничего лучше, чем тут же заговорить о чем-нибудь несущественном. Он смотрел на нее, как на потерянное сокровище, как на прекрасную райскую птичку, которую ему не удалось удержать в своих раскрытых ладонях, но Рива боялась обнаружить в его взгляде то же презрение, с каким смотрели на нее ее бывшие друзья. Вот только, на ее счастье, Чарлз, по-видимому, ничего такого не чувствовал, и в глубине его спокойных глаз все еще ютилась надежда на то, что однажды все может сложиться иначе.

Однако об этом «однажды» Рива предпочитала не думать.

Отвлекшись от своих невеселых мыслей и переведя взгляд на Чарлза, Рива заметила, что он внезапно побледнел. Стоя возле кровати Фостера, не произнося ни слова, он искоса смотрел на Риву, и, поймав его взгляд, она по привычке быстро отвела глаза.

Тем временем Фостер вдохновенно продолжал:

— Да-да, я все замечаю, друзья мои, хоть и лежу на больничной койке. Ты, сестра, стала избегать общества Чарлза, и все из-за того, что этот чертов майор не дает тебе проходу! Помнишь, как в тот день, когда я отправился на задание, мы пришли к вам в пещеры вместе с Чарлзом? Помнишь, что я тогда сказал тебе?

Рива ничего не ответила, но Фостер и не ждал ответа: его явно волновала какая-то мысль, и он стремился поскорее изложить ее сестре и другу.

— Так вот, сестра, я сказал тебе тогда, что ты можешь во всем рассчитывать на моего лучшего друга Чарлза…

Чарлз попытался что-то сказать, но Фостер умоляюще поднял руку:

— Пожалуйста, не перебивайте меня, друзья. Я не зря напомнил вам тот день накануне падения нашего славного Виксберга. Тогда еще все мы были сплочены и едины, червячок сомнения не прокрался в наши сердца. Подумай, как бы ты тогда отреагировала, если бы кто-то сказал тебе, что всего через несколько недель ты будешь всюду появляться в сопровождении врага, который уверен — и не стесняется демонстрировать этой своей уверенности — в том, что ты должна принадлежать ему душой и телом? Я знаю, что бы ты сказала на такое предположение, милая моя сестренка, — Фостер ласково обвел глазами ее побелевшее лицо, — ты бы рассмеялась в лицо дураку, который посмел бы такое предположить. Но я знаю, что сейчас у тебя нет выхода. Ты вынуждена терпеть наглые ухаживания нежеланного кавалера, чтобы оградить от проблем меня и тетю Тео. Я прекрасно понимаю, что этот хам позволил вам остаться в Лонгворт-Хаусе только в обмен на твою покорность и готовность его слушаться. Разумеется, он надеется на большее, гораздо большее, но никогда этого не получит. Что ж, в твоем лице он увидит, как сильна воля и решимость южан стоять за свое правое дело.

Чарлз покачал головой.

— Боюсь, Фостер, это не лучший способ демонстрировать нашу волю и решимость, — тихо сказал он.

— Ошибаешься, Чарлз! — пламенно отозвался Фостер. — Я знаю, что ты сделал все от тебя зависящее, чтобы защитить Риву, и благодарен тебе за это. Слава Богу, теперь мне уже гораздо лучше, и мы втроем сможем найти наилучший выход из сложившейся невыносимой ситуации.

— Выход? — тихо переспросила Рива. — О чем ты говоришь, брат?

Фостер внимательно посмотрел ей в глаза:

— Этот янки не отпускает тебя ни на минуту, и он шантажирует тебя, верно? — Рива вздрогнула, но Чарлз успокаивающе сжал ее руку, как бы говоря, что не выдаст постыдную тайну. — Ничего, теперь я положу этому конец! — уверенно заключил Фостер.

— Но как? — Рива едва сдерживала слезы. — Что ты собираешься сделать?

— Бежать! Лучшего момента, чем тот, который предоставляется нам сейчас, мы вряд ли дождемся! Необходимо срочно сообщить капитану Холлу, что гарнизон янки уходит из города. Ты, сестра, повяжешь платок на дерево, как вы и договаривались с Джорджем, а когда капитан свяжется с тобой, скажешь ему, что… — Тут он понизил голос, и Рива с Чарлзом, низко наклонившись к постели Фостера, внимательно выслушали его план побега.

Выйдя из больничной палаты, Рива почувствовала сильное головокружение и тошноту. У нее потемнело перед глазами, и если бы не заботливая рука Чарлза, она бы упала.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросил Чарлз, помогая ей добраться до дивана в больничном холле.

— Сама не знаю. — Рива покачала головой. — Это длится уже несколько недель. Тошнота по утрам, завтракаю через силу и вообще неважно себя чувствую…