Тайные раны - Вэл Макдермид

Он не пытался себя обмануть, уверить, что последствий не будет. Он не позволял себе думать о том, как это скажется на его семье. Умом он понимал, что они будут потрясены, обезумеют от горя, не в состоянии будут поверить, что он на такое способен. Но они справятся, говорил он себе. Они будут продолжать жить дальше, вычеркнув его из своей жизни. Диаспора их поддержит. У них все будет в порядке. Не все одобрят то, что он совершил, но люди не станут изгонять из своей среды все семейство Азиз.

Однако сегодня утром вся огромность предстоящего оглушила его, точно налетевший поезд. И не то чтобы случилось нечто особенное. Они занимались обычными для субботнего утра делами. Мать пошла в азиатский магазинчик, чтобы купить халяльного мяса, овощей и фруктов на выходные. Отец отправился в мечеть помолиться и побеседовать с друзьями. Радж — в медресе, на урок Корана. Санджар еще валялся в постели, отсыпаясь за неделю.

Юсеф двинулся на торговый склад, чтобы удостовериться, что все идет как надо. Очень странно было осознавать, что он проделывает все это в последний раз. Но он не испытывал никаких особых чувств. Трудно испытывать сильные чувства по поводу старенькой фабрики и кучки рабочих, которые не были и никогда не стали бы твоими друзьями.

Подкосил его субботний обед. По традиции это была семейная трапеза. Мать к этому дню всегда неторопливо готовила какое-нибудь чудо из острой баранины с овощами, со стопкой чапати[38], которые нужно было обмакивать в подливку. Юсеф знал, что больше никогда этого не испытает, и почти не мог есть. А это, в свою очередь, вынудило мать спросить, что с ним такое. Она отстала от него, лишь когда Радж принялся ныть: Санджару нужно было срочно отвезти что-то в Уэйкфилд и он не успевал подбросить Раджа, чтобы тот встретился с друзьями и пошел с ними на футбол.

— Не беспокойся, Радж, тебя отвезет Юсеф, — пообещала мать.

— Я не могу, — отозвался Юсеф. — У меня встреча в Брайхаусе, переговоры с одним парнем насчет нового контракта. Мне некогда.

— Что значит «некогда»? Тебе не придется давать такой уж большой крюк, чтобы подвезти мальчика, — настаивала мать.

— Какой еще новый контракт? — требовательно спросил отец.

— Всем на меня всегда наплевать, — пожаловался Радж.

Санджар глянул на Юсефа и подмигнул. Он тоже явно не поверил ни в какой новый контракт, но пускай строит какие угодно предположения о его личной жизни, все равно он никогда даже близко не подойдет к истине.

Вот когда Юсеф почти сорвался. Эта последняя семейная трапеза превращалась в какую-то перебранку. Когда позднее они будут вспоминать об этом обеде в семейном кругу, в памяти их останется лишь горечь.

Ему пришлось сразу же уйти, чтобы не сломаться при них. В глазах у него мутилось от слез, пока он ехал к своему съемному жилью. Он любит их, и он никогда их больше не увидит.

Юсеф помотал головой, словно стараясь вытрясти из нее мучительные мысли. Пути назад нет. Он должен смотреть вперед. Должен думать о славном будущем, когда его мечты станут реальностью.

Он оттолкнулся от двери. Ему еще предстоит осуществить последнюю, самую главную фазу операции. Он аккуратно наполнил жестянку для масла тетрапероксидом ацетона, поместив в центр пороховой двигатель из набора для изготовления моделей ракет. Маленькими зажимами-крокодильчиками прикрепил провода в пластиковой изоляции, а другим концом подсоединил их к устройству электронного зажигания, подключенного к таймеру. Два прибора связывала вместе клейкая лента. Эти компоненты бомбы он делал не сам, поскольку в этой области у него опыта не было. Но ему объяснили подробности. Он должен находиться с бомбой на месте в пятнадцать тридцать — когда пройдет две трети первого тайма. Он поставит таймер на сорок минут, чтобы устройство сработало в середине второго тайма. Тогда ему хватит времени, чтобы уйти. Все просто. Намеренно просто — чтобы свести к минимуму все непредвиденные случайности.

Он сосредоточил внимание на сборке бомбы, и это успокоило его. К тому времени, как он закончил и уложил ее на дно ящика для инструментов, он уже снова крепко стоял на ногах.

С величайшей осторожностью Юсеф отнес ящик вниз, в фургон Имрана. Он знал, как легко малейшее неверное движение может спровоцировать реакцию, которая отправит на тот свет и его, и весь дом. Мягко опустив ящик на землю, он открыл задние дверцы фургона и переложил ящик на поролоновую подстилку, которую приготовил заранее. Осторожно затворил дверцы, отошел от фургона. Жаль, что он не курит. Сейчас это помогло бы успокоиться.

Посмотрел на часы. Уже почти пора двигаться. Ему хотелось прибыть к входу для игроков и персонала за пять минут до начала игры, когда охрана будет слишком занята, чтобы обращать на него большое внимание. Если учесть пробки, ему надо выехать в течение ближайших пяти минут.

Юсеф забрался в фургон, сел за руль, неловко вставил ключ. Руки липкие от пота. «Спокойно», — сказал он себе. Нет причин для паники. Нет причин бояться. Ошибки исключены.

Он ничего не знал о третьем компоненте бомбы, примотанном клейкой лентой между таймером и устройством зажигания. О компоненте, который изменит все тщательно продуманные планы Юсефа.

Тони был чрезвычайно доволен собой. Сегодня он стал другим человеком, человеком, одолевшим половину лестничного пролета. Он сумел взобраться вверх. Ну да, вниз спускаться было невероятно трудно, но он все-таки дошел до площадки. Девять ступенек вверх, девять ступенек вниз. И ни разу не упал. Он так вымотался, что ему захотелось лечь и расплакаться, как маленькому ребенку.

Включив ноутбук, он зашел на сайт «Брэдфилд Виктории». Он всегда забывал выкраивать время на посещение матчей, поэтому еще в начале сезона подписался на их частный телеканал. И теперь, где бы он ни был, при наличии широкополосного Интернета он мог смотреть матчи «Виктории» живьем. Он ввел логин и пароль, сделал звук потише. Ему незачем выслушивать предматчевую трепотню пары второразрядных отставных футболистов и комментатора, которого спровадили с больших каналов. Они будут рассуждать только о Робби, а Тони не мог себе представить, чтобы на эту тему они смогли сообщить ему хоть что-нибудь дельное.

Мысль о Робби напомнила ему о необходимости попытаться придумать что-то такое, что помогло бы Кэрол. Она теперь наверняка смущена, а может быть, и злится: отказалась проверить его предположение, не поверила ему, а теперь выяснилось, что он прав. Да, она будет злиться на себя, но есть вероятность, что предпочтет переложить чувство вины на него, Тони. Так что лучше приготовиться заранее, чтобы в самом начале перехватить у нее инициативу. Вопрос лишь — что придумать.

— Как же ты выбираешь подходящие жертвы, Преследователь? Важна ли связь с Харристаунской школой? Там произошло что-то? Что-то такое, что тебя настолько взволновало, что теперь не отпускает? — Он прикидывал самые разные варианты, однако не смог выдумать ничего, что объединяло бы школьные годы Робби Бишопа и Дэнни Вейда. — Между ними же нет ничего общего. Да, но к тому времени, как они умерли, — продолжал размышлять он вслух, — положение изменилось. У них все-таки появилось общее. Оба сумели разбогатеть. А богачи — особые люди, не такие, как все. Таким образом они стали особыми людьми. На их фоне все прочие выходцы из Харристаунской школы — неудачники, пыль. А им, можно сказать, повезло. Особенно этому Дэнни. Никаких умений и способностей, никакого труда не нужно прикладывать, чтобы выиграть в лотерею. Все решает слепой случай. Но ведь и Робби повезло. Попал в правильный клуб, к правильному менеджеру. Все мы не раз видели, как происходит иначе: великий талант часто расшибается о стенку.