StarCraft. Я - Менгск - Грэм Макнилл

– Вы считаете, что мои родные в опасности?

– Я не считаю, я знаю это, – сказал Пастер. – Они в опасности с того самого момента, как твой отец произнес речь на закрытии сессии Палатинского форума. Ты бы понял это, если бы остался там и дослушал все до конца.

– Пожалуйста, не заводите в очередной раз старую песню, – сказал Арктур. – Это порядком избитая история, и мне откровенно скучно выслушивать ее снова. Расскажите лучше о моей семье.

Пастер откинулся на спинку кресла, явно не в восторге от смены темы.

– Ты прав. Извини, Арктур, но я до сих пор не могу забыть слезы твоей матери в тот день. Нелегко простить такое.

– Она простила меня.

– Она твоя мать, – сказал Пастер. – Матери всегда прощают.

Арктур изучал лицо Пастера, пока тот говорил, примечая и глубокие морщины вокруг глаз и отблеск от гладкой кожи на макушке – в том месте, где волосы стали не гуще тонких клоков серого дыма. Годы тайной поддержки повстанческой группировки Менгска-старшего не прошли бесследно.

– Эктон Фелд хороший человек, но у него нет ресурсов Конфедерации. Он творит чудеса, защищая твоих родных, и он настолько же удачлив, насколько квалифицирован, но врагам твоего отца тоже может повезти однажды… и тогда все будет кончено.

Арктур был потрясен. Он и не подозревал, что обстановка на Корхале настолько шаткая. Затрагивающие политику отца новости существенно преуменьшали его значимость или выставляли этаким бредящим безумцем, и это – теперь он понимал – должно было подсказать ему, насколько серьезно Конфедерация воспринимает Ангуса.

– Вы думаете, что Конфедерация планирует арестовать и казнить его? – уточнил он.

– Вполне возможно, – ответил Пастер. – Как политическое лицо Ангус имеет большой вес, поэтому они вполне могут поступить столь прямолинейно. Хотя надеюсь, что популярность твоего отца послужит ему защитой. Если в Совете Тарсониса есть кто-то, обладающий здравым смыслом, они сообразят, что такой подход скорее поможет делу Ангуса, нежели навредит ему.

Арктур насмешливо фыркнул.

– Да уж, в конце концов, здравый смысл – именно то, о чем Совет вспоминает в последнюю очередь.

– Собственно поэтому я считаю, что ситуация сложилась очень опасная. Твой отец и Эктон Фелд сформировали настоящую народную армию – порядка миллиона жестких, дисциплинированных и преданных людей. Та пламенная речь и последующая поддержка, которую Ангус получил от населения Корхала и соседних миров, говорят о том, что окончательная и бесповоротная потеря Корхала Конфедерацией – лишь вопрос времени.

– Звучит так, будто они не нуждаются в какой-то помощи.

– Не будь наивен, – покачал головой Пастер. – Сейчас как раз такой момент, когда Совет Тарсониса очень опасен. Они думают, что могут потерять Корхал, и что у них нет иного выбора, кроме как применить силу.

– Вы говорите об оккупации? – уточнил Арктур, отказываясь верить в то, что его родная планета может подвергнуться штурму армией Конфедерации.

Пастер пожал плечами:

– Возможно, но я так не считаю. Армия Фелда хорошо обучена и имеет самое лучшее вооружение, какое мы могли поставить: штурмовые винтовки, взрывчатку, танки, ракеты «земля-воздух», роботов. Любое вторжение обойдется Конфедерации слишком дорого. Не думаю, что они способны пойти на такой риск.

– А если вы ошибаетесь?

– Тогда нас ждет кровопролитие, подобного которому еще никто не видел, – мрачно заключил Пастер.

Арктур нашел их в глубине сада на берегу реки. Валериан усердно копался в маленькой запруде, которую вырыл вручную детской лопатой. Юлиана сидела на траве неподалеку и наблюдала за сыном. Приближаясь к ним, Арктур с наслаждением вдохнул чуть пряный чистый воздух Умоджи, не загрязненный выхлопами двигателей «Китти Джей», вонью масла, горящего металла или пыльной земляной крошкой.

Усадьба Айлина Пастера на Умодже была большой и замечательно спроектированной, с облицовкой из белого металла и широких стеклянных панелей бронзового оттенка. Архитектурное сооружение обладало приятной глазу симметрией и элегантным дизайном, дополненным естественным пейзажем – травой и деревьями, отражающимися в застекленных участках стен. Арктур знал, что на такой планете, как Умоджа, где климат порядком суров, – подобные домины явление редкое и очень дорогое. Таким жильем могли наградить лишь за особые заслуги.

Зеленые насаждения перед домом поддерживались цветущими при помощи встроенных распылителей воды и целой армии роботов-садовников, которые заботились о садовом лабиринте и ухаживали за деревьями, растущими на пологом склоне. Дорожка, по которой последовал Арктур, привела его в дальний край сада, к извилистой реке с медленным течением, и нырнула в пышную живую изгородь. За рослым кустарником оказалась посадочная платформа, куда прошлым вечером приземлился корабль Арктура.

Они пока не видели его. Валериан по самые уши был увлечен ковырянием в грязи, а Юлиана активно комментировала работу сына. «Нашего сына», – наблюдая за ними, подумал Арктур. Валериан наклонился, поднял что-то из запруды, а затем выпрямился и с гордостью продемонстрировал находку матери. Она взяла предмет из его рук, кивнула и положила вещицу в лоток рядом со стопкой книг. В этот момент Валериан увидел Арктура.

– Папа! – крикнул он и, бросив лопату, полез из запруды на берег.

Юлиана повернулась при возгласе сына и улыбнулась, увидев Арктура. Валериан припустил по траве к Арктуру, и мужчина понял, что в этот момент испугался сильнее, чем когда оказался на волосок от смерти под прицелом «Голиафа» на Онуру Сигма.

Валериан прилетел, как ракета, и Арктур подхватил его на руки. Мальчик, заливаясь смехом, обхватил его за шею. Арктур удивился, насколько легок сын. Словно он держал не мальчика, а пушинку.

– Папочка, ты пришел! Я хотел поговорить с тобой еще вчера вечером, но дедушка сказал, что я слишком устал! Хотя это неправда! Я действительно не устал, честно-честно!

Арктур не знал, что сказать. Когда Дороти была маленькой, он не испытывал подобных затруднений. Но она была младшей сестрой, он ее знал и любил с самого рождения. А Валериану уже стукнуло семь, и сегодня состоялась их первая встреча.

Что сказать семилетнему сыну, которого прежде никогда не видел?

– Нисколько не сомневаюсь, Валериан, – сказал Арктур в конце концов. – Но думаю, дедушка был прав. Мне тоже надо было отдохнуть. Вчера я очень сильно устал.

Арктур опустил Валериана на землю, и, взявшись за руки, они подошли к выкопанной мальчиком запруде.

– Я хочу показать тебе свои раскопки, – сказал Валериан. – Хочешь посмотреть? Я ищу пришельцев.

– На заднем дворе?

– Ну, не самих пришельцев, а их окаменелости. Ты знаешь, как выглядят окаменелости?

– Да, конечно, – ответил Арктур. – Я ведь тоже в некотором роде веду раскопки, ты же знаешь.