Паола. Темный кристалл - Денис Пылев

Линдорин, начавший привыкать к однообразию, отупело смотрел по сторонам, автоматически переставляя ноги. Так продолжалось довольно долгое время и эльфу, потерявшему ощущение времени, всё тяжелее давалось это путешествие. Его, привыкшего к зеленым просторам Иль’хашшара, свободному ветру и ковру из зеленой травы, опавших листьев и хвои, начал одолевать безотчетный страх. Так часто бывает с теми, кто привык к простору, но вынужден находиться в замкнутом пространстве. Ему казалось, что вот-вот и потолок рухнет ему на голову и он, словно древний титан, будет погребен под толщей камней, из последних сил удерживая на своих плечах каменные глыбы. В такие моменты его бросало в холодный пот, а сердце грозилось проломить грудную клетку, настолько сильно оно билось в груди. Он самому себе казался зомби, в разложившихся мозгах которого сохранился лишь один импульс – двигаться к намеченной цели, отмеряя бесконечные лиги подземных коридоров.

Единственным разнообразием были рисунки на стенах и сами стены. Иногда они были грубо вырублены, иногда любовно отполированы и искусно украшены. Сцены, изображённые на них, так же менялись, но все изображали одно – четырёхруких. Когда изображения в очередной раз сменили тематику, в душе Линдорина зашевелились черви отчаяния. На картинах стали преобладать сцены поклонения какому-то их божеству, не отличавшиеся, впрочем, разнообразием: пытки ранее не виданных эльфом существ и казни, казни, казни.

Когда коридор изогнулся в очередной раз, ит’хор натолкнулись на врата, охраняемые двумя статуями четырёхруких, вырубленными из камня. Существа изображены в церемониальных одеждах с сохранением всех пропорций и размеров, на лицах всё тот-же гнев и презрение ко всему живому. В руках у них были сжаты светильники, излучающие мягкое молочное свечение. Они словно приглашали войти, но не гостеприимство руководило ими. Эльфу, глядевшему на них во все глаза, казалось, что их презрение обращено на него, и он поделился возникшими сомнениями с Моргензом.

– И я почувствовал то же самое, – признался Владыка. – Но другого пути у нас всё равно нет. Надеюсь, мы не встретим самих хозяев, всё-таки времени прошло преизрядно. Хотя никто не знает, на что были способны эти четырёхрукие.

Все без команды изготовились к внезапному развитию событий. Створки врат были высотой в два роста и выглядели достаточно массивными, чтобы выдержать таранный удар, но приоткрылись от легчайшего прикосновения.

– Очень похоже на ловушку! – произнес один из воинов, имени которого эльф не знал. Владыка кивнул в знак того, что принял его мнение к сведению, но, тем не менее, отправил вперёд двух воинов с факелами. Но они там не понадобились. Через равные промежутки на стенах были установлены такие же светильники, дающие достаточно света, чтобы не пользоваться факелами. Ожидая возвращения разведчиков, ит’хор сгрудились на освещённых участках коридора. Но как только воины скрылись за изгибом коридора, отряд накрыла волна холода, которая схлынула так же внезапно, как и появилась. Одновременно с этим впереди раздались боевые кличи и лязг оружия и глухое, словно идущее из-под земли, урчание. Вылетевших из мрака разведчиков едва не встретили сталью. Лезвия их сабель покрывали пятна копоти и зелёная слизь.

– Там впереди ожившие мертвецы! – выпалил один из них. – И их много. Очень много!

Времени разбираться, откуда здесь неупокоенные, было некогда. Раньше Линдорин не сталкивался с ними, но слышал истории о магии, способной поднимать целые погосты и направлять их волей поднявшего.

– К обороне! – рявкнул Феодосий, и вперёд тут же выдвинулись ит’хор с широкими щитами. Остальной отряд укрылся за их спинами. Некоторые вампиры, к полному изумлению Линдорина, обратились к магии, превратившей их руки в сверхъестественные когти, осветившие мрак коридора фиолетовым свечением. Заметив его изумленный взгляд, Владыка склонил голову, словно говоря, что все расспросы потом и указал на место рядом с собой. Заняв своё место, эльф выбросил из головы все мысли, гнетущие его, сосредоточившись на предстоящей схватке. Он неожиданно для самого себя был спокоен, хотя видел, что стоящие рядом ит’хор нервничают. Эта нервозность изрядно его удивила, ведь он видел мощь и силу своих союзников. Знал, что немногие на Зидии сравнятся с ними в искусстве умерщвления себе подобных. И, тем не менее, они нервничали. Только Владыка и Феодосий оставались спокойными.

Сначала раздалось шарканье множества ног, словно их хозяева с трудом вспоминали, как ими пользоваться, к тому же бормотали нечто совсем безумное, пробираясь из темноты к свету. И вот, наконец, тьма исторгла на свет первые гротескные фигуры. Вопреки ожиданиям, основную массу мертвецов составляли отнюдь не четырёхрукие. Больше всего они напоминали танов, только со звериными чертами лица. К тому же подобных доспехов ни эльф, ни ит’хор не видели. Дальше Линдорин доразмышлять не успел, мертвецы покрыли разделяющее их расстояние и бросились в бой, что-то неразборчиво хрипя и пуская слюну от предвкушения страшной бойни.

После первых же мгновений схватки вампиры уяснили, что «забинтованные» мертвецы намного опаснее, чем остальные. Если простые мертвяки после двух-трёх ударов рассыпались на части, то эти словно не ощущали направленных ударов, а их когти оставляли зарубки даже на щитах. Но, несмотря ни на что, первая шеренга ит’хор справлялась неплохо, пока мрак не изрыгнул новую порцию мёртвой плоти в лице тяжеловооруженной пехоты. И тут эльф почувствовал предательский холодок страха. Эти мертвецы в руках держали оружие. Пускай они и не могли им владеть с тем же проворством, что и при жизни, но самого факта было предостаточно, чтобы впасть в уныние.

За несколько минут боя многие вампиры получили незначительные ранения и вмятины, но свою задачу по сдерживанию пока выполняли. Когда подоспела тяжёлая пехота, чья мёртвая плоть была скрыта под доспехами, ит’хор стали пятиться назад. Сначала один шаг, затем другой… Ситуацию смог переломить Феодосий. Вбросив сабли в ножны, он призвал Когти и, завывая не хуже тех же мертвецов, врубился в ряды противника. Силе призванного оружия мёртвые противостоять уже не смогли. Видя, что их командир буквально прогрызает центр атакующих, ит’хор последовали его примеру. По коридору промелькнула серия вспышек и волна вампиров сметает противника. На пол валятся дымящиеся части доспехов, из которых сыпется прах. Но мёртвые всё пребывали и пребывали, казалось, им не будет конца.

Можно убить достаточно врагов и устать, но, когда им нет числа, проще убежать, либо обойти это препятствие. А из узкого коридора дорога была лишь одна. Вперёд. А это значило, что этот урожай должен быть собран до конца. Не со всеми мёртвыми Когти ит’хор работали должным образом. Высокий воин в богатых, украшенных драгоценностями доспехах, бросил Феодосию вызов, направив на него свой меч. Феодосий бросился в атаку и едва не лишился головы, когда когти просто скользнули по броне знатного воина или вождя. Он же в свою очередь так ударил седоволосого закованной в сталь перчаткой, что тот отлетел в самую гущу ит’хор. Гребень на шлеме воина затрясся, словно тварь смеялась над неудачей противника. Феодосий, несмотря на всю свою сдержанность, яростно завывая, бросился вперёд.

В конце концов, очередь дошла и до эльфа. Он схватился с воином, чей шлем отличал поперечный гребень. Перехватив меч двумя руками, он нанёс несколько тяжёлых ударов в голову, а затем одним нисходящим ударом отрубил ногу в колене. Мёртвый рухнул как подкошенный, но Линдорин не успокоился, пока не расчленил его на несколько частей. Однако, увлёкшись кромсанием мертвечины, он забыл смотреть по сторонам, за что и поплатился. Неожиданно на него буквально свалилось двое «забинтованных». Их когти едва не вспороли ему живот и Линдорину пришлось приложить максимум усилий, чтобы избежать подобной участи. Падая на пол, он выпустил из рук меч, вцепившись в бинты мёртвой бестии и ощутил под ними сухое, как дерево, тело. Шипя, как гремучая змея, мертвец тут же нацелил свои когти ему в лицо, как внезапно лишился головы, а его не менее агрессивный собрат – правого плеча вместе с рукой. Сверкнула сталь и «забинтованные» превратились в груду лохмотьев.