Живая вода мертвой царевны - Дарья Донцова

Все сошлось. Наташка говорила по телефону с Изабеллой Константиновной, и денег ей на взнос в фонд Войтюка дала Белка. Небось Натка выходные и начало недели провела в непосредственной близости от меня, в Караваевке, в своей избе. Вот уж куда я никогда бы не сунула свой нос, так это туда.

– Катим в деревню, – моментально приняла решение Елена, услышав мой рассказ.

– Скоро ночь, – предостерегла я.

– У машины есть фары, – на полном серьезе сказала Викторова, – включу их и разгляжу дорогу. В крайнем случае, купим по дороге свечи, ты их понесешь перед капотом. Здорово придумано?

Мне совсем не хотелось шутить.

– Брачное агентство «Замуж все» закончит работу по расписанию. Ты уверена, что сегодня в тайном притоне не станут издеваться над каким-нибудь несчастным ребенком?

Лена выехала на проспект.

– Не переживай, в квартире Виктории Павловны уже устроена засада. В ее кладовке будет сидеть наблюдатель и ждать. Как только в поле его зрения появится ребенок с педофилом, специальная группа ворвется в агентство, и конец конторе.

– Как ты это организовала? – недоверчиво спросила я. – Никому не звонила при мне, а мы последние часы провели вместе.

– Тебя не удивило, что я получила на айпад фото Маши и Натальи? – улыбнулась Лена. – Все наши разговоры с тобой слушают.

– Кто? – ахнула я. – И как он это проделывает?

– Личность незримого участника беседы не так уж важна, – мягко произнесла Елена, – а вот твой вопрос удивителен в эпоху компьютеров. Хотя не объясню технический аспект, я не сильна в нем, как и большинство женщин. Ты не понимаешь принцип работы эпилятора?

Я вздрогнула, но не успела сообразить, почему так отреагировала на слова Викторовой, так как Лена продолжила:

– Я нет, но мне и не надо.

– Важно, что он волосы исправно выщипывает. Так и с нашим разговором. Беседа прослушивается и записывается. А уж при помощи чего, сие мне по барабану.

– Где коттедж Орловой? – спросила Лена, когда джип въехал в деревню.

Несмотря на нервную обстановку, мне стало смешно.

– В самом конце улицы стоит избенка, почти завалившаяся на бок, это и есть родовой замок Натальи.

Внедорожник за секунды преодолел расстояние до избы.

– Наталья вроде как сирота, – протянула Ленка, – отца не знает, бабушка умерла, мать живет в Австралии с новым мужем, давно в Россию не приезжает.

– Верно, – кивнула я, – и денег добрая маменька Нате не шлет.

– Значит, кроме твоей лучшей подруги некому в доме свет зажечь? – спросила Лена. – Смотри, окна шторами закрыты, но через щелку в них луч пробивается.

Я выскочила из машины, бросилась к крыльцу, толкнула незапертую дверь и очутилась в большой комнате. На столе стояла пустая тарелка с крошками, на комоде тихо бубнил телевизор.

– Никого? – спросила Лена, входя следом.

– Думаю, тот, кто одновременно с едой наслаждался телесериалом, сейчас вышел в туалет, – предположила я, – а он в конце огорода, в противоположной стороне от дороги. Поэтому и дверь не закрыта на щеколду. Тсс!

В тамбуре послышались шаги, покашливание, дверь распахнулась, в гостиную вошла грузная женщина.

– Степанида! – воскликнула она. – Вот неожиданность!

– Раиса Петровна! – подпрыгнула я. – Ну и ну, что вы тут делаете?

– Ты ее знаешь? – быстро спросила Лена.

– Конечно, – подтвердила я, – Раиса Петровна подруга Белки, долгие годы заведовала реанимацией в крупной московской больнице, потом вышла на пенсию, но продолжает работать, правда, уже не начальником, а простым врачом. Где Наташа?

Раиса Петровна показала на дверь, ведущую в спальню.

– Там. Но не ходите к ней, Наташа спит.

– Она жива? – обрадовалась я.

– Благодаря принятым мерам да, – кивнула врач.

– Что с ней случилось? – наседала я.

Раиса Петровна села в кресло.

– Если говорить понятным тебе языком, аллергия на лекарство. Хорошо, девочка успела позвонить Изабелле, а та вызвала меня. В противном случае могло бы произойти непоправимое.

– Она поправится? – обрадовалась я.

– Состояние стабильное, – ответила суеверная, как все медики, Раиса Петровна, – Наташа в сознании, но очень слаба. Если хочешь с ней побеседовать, приходи завтра, а еще лучше в пятницу-субботу. Вероятно, я разрешу ей с тобой пообщаться. Степа, ты домой сейчас пойдешь?

– Да, – процедила я сквозь зубы, – есть повод для разговора с бабулей.

– Попроси ее сменить меня на пару часов, – велела Раиса, – я хочу помыться. И куда подевалась Изабелла? Со вчерашнего обеда сюда не заглядывает, мобильный не берет.

– У нее мигрень, – неохотно объяснила я.

– Как очнется, пусть отпустит меня, – потребовала врач, – она с девочкой посидит, а я в отеле душ приму.

Мы с Леной вышли во двор.

– Не знаю, что будет с нашей дружбой с Орловой, – вздохнула я, – но сейчас я испытываю настоящее счастье. Вот бы еще нашелся Славик, сын Надежды Егоровны.

Ленка открыла дверь джипа.

– К сожалению, по статистике дети, не те, кто сам сбежал, а тихие домашние, увезенные силой, погибают в первые десять-двенадцать часов после пропажи. Если ребенка похитили с целью выкупа, это не значит, что он останется жив. Преступник убьет малыша, как только получит деньги, устранит свидетеля. Случаи, когда спецслужбы освобождали живого ребенка, можно по пальцам пересчитать. Думаю, Славы больше нет на этом свете.

– Всегда надо надеяться на лучшее. И Грачева не могла покончить с собой! – твердо сказала я. – Она была очень воодушевлена после посещения подлой Виктории Павловны. Ой!

Лена включила мотор и взялась за руль.

– Хочешь скажу, о чем ты сейчас думаешь? Надежда Егоровна и Михаил Петрович коллеги, Ковалев хорошо знал преподавательницу немецкого языка, вероятно, они общались во внеслужебное время. Славик мог понравиться Ковалеву, мальчик безо всякого страха пошел бы с приятелем мамы. Так?

– Да, – тихо сказала я, – но сомневаюсь, что Михаил привел ребенка к себе домой. Вдруг Ковалев как-то связан с брачным агентством? Видимо, Славика прячут там.

– Нет, – отрезала Лена, – тогда бы Виктория увидела его с помощью оптики!

– Бабка могла мне о нем не сказать, – возразила я, – или у преступников есть еще одна тайная комната, о которой старухе неизвестно.

Лена чуть притормозила.

– Степа! Славик, скорее всего, умер, и наша задача остановить людей, которые калечат детей. Я не уверена, что Ковалев причастен к похищению сына Надежды Егоровны. Аспирант пытается вылечиться, он обратился к Войтюку.