Рыжеволосая бестия - Мэг Хатчинсон

— Нет… Нет, Иосиф! — Лора подалась к нему, лицо ее засияло, на глаза навернулись слезы. — С Каином Линделлом… все было как-то по-детски. Не любовь, влюбленность. Его смерть я восприняла как удар судьбы, и мне было очень жаль его семью, но то чувство, которое, как мне казалось, я испытывала… Оно было ненастоящим, не от этого у меня болела душа. Просто я только сейчас поняла, что не Каина Линделла, а вас… вас, Иосиф, я любила все эти годы и буду любить всегда.

— Лора… Любимая…

Он прижал ее к груди и стал жарко целовать в губы. И только шелест колышущихся на ветру тяжелых спелых колосьев разносился теперь над залитым солнцем полем.

Мужчина, с которым она разговаривала, не только отказался помочь ей, но даже на самые, казалось бы, обычные вопросы отвечал с откровенной грубостью. Кроме того, он смотрел на нее, не скрывая презрения. И что он имел в виду, когда, отвернувшись, недовольно пробормотал: «Надо же… Поверить Банкрофту»?

Его поведение можно назвать просто хамским! Если бы дома, в Дарластоне, какой-нибудь мужчина разговаривал с женщиной подобным тоном… Но это не Дарластон, а чужая страна, и она здесь совсем одна. От горькой обиды Алиса расплакалась, однако усилием воли заставила себя успокоиться. Бестактность одного мужчины не должна помешать ее планам, нужно найти кого-нибудь другого, кто разговаривал бы по-английски. Тем не менее, несмотря на решительный настрой, несмотря на обиду, она все же посмотрела в ту сторону, куда удалился мужчина. Может быть, он еще вернется и все-таки поговорит с ней — не важно, каким тоном, — а затем расскажет или хотя бы намекнет, где искать плантацию Банкрофтов?

Сладковатый запах, который витал в воздухе над верфью и здесь, на складе, ощущался еще сильнее. Угодив в ловушку замкнутого пространства, он словно превратился в сироп, который покрыл все вокруг: и стены, и даже низкий потолок. Запах этот клубился подобно невидимому облаку, забивался в нос, горло. Но вкус его был слишком приторным, чтобы казаться приятным. У Алисы снова закружилась голова, она почувствовала, что еще немного, и ей станет дурно.

Выбежав из склада, она вдохнула полной грудью, но попытка избавить горло и губы от тошнотворного ощущения, прочистить легкие, которые готовы были вот-вот взорваться, не принесла облегчения.

Должен быть кто-то еще… Не будет же она стоять тут всю жизнь… Вон у берега маленькие груженые лодки… Наверняка среди них есть хотя бы одна с «Дельфина», а значит, там есть с кем поговорить на родном языке. Не тратя времени на дальнейшие размышления, она бросилась к лодкам, выстроившимся в линию у берега, и стала спрашивать у всех подряд, не знает ли кто-нибудь, где плантация Банкрофтов и как туда добраться. Но люди на лодках лишь отвечали, что никогда про такую не слышали, и еще чаще только качали головами или пожимали плечами, давая понять, что язык, на котором к ним обращаются, им непонятен.

Может, они просто прикидываются, что не понимают, намеренно не хотят помогать? Но почему?

Стоя на берегу, Алиса смотрела, как на песок набегают мелкие волны, и пыталась справиться с охватившим ее отчаянием. Нужно понять, почему никто не хочет ей помочь. Матросы на лодках наверняка никогда дальше прибрежных пабов не заходили. Откуда им знать, что находится за пределами порта, в глубине острова?

Да и для нее самой это было тайной.

Последняя мысль, словно камень, брошенный в стекло, разбила надежду, все еще теплившуюся в ее душе. Никто не поможет ей, а она даже не знает, в какую сторону идти. Пальцы Алисы вдруг ослабели, узелок выпал из рук, и по щекам потекли слезы. Белый песок под ногами и яркое бирюзовое море вдруг задрожали и расплылись, образовав одно гигантское бесформенное пятно, ряд раскачивающихся на ветру пальм превратился в размытую линию.

— Отец! — беззвучно прошептали пересохшие губы.

Лора и Иосиф! Как он мог этого не заметить? Стоя на палубе клипера, Пол Тарн смотрел на горизонт и улыбался. Столько лет уже прошло с тех пор, как стало понятно, что Каин Линделл не вернется, а он все думал, что это по нему сестра плачет по ночам, из-за него ее прекрасные глаза перестали излучать свет. Однако же, как оказалось, причиной тому было не расставание с Линделлом, а чувство, которое она испытывала к Иосифу Ричардсону. Если бы только она призналась… Если бы его старый друг был более решительным и доверился ему… Но они оба молчали, держали свои чувства в тайне. Столько времени потеряно зря! Наверное, гордость — самый главный враг дружбы.

А он сам? Вспомнить хотя бы его последний разговор с Алисой Мейбери… Именно гордость заставила его чуть ли не в открытую назвать ее любовницей Иосифа и не дала ему тут же извиниться. Но… может, виной всему… ревность?

— Воздухом решили подышать?

С недовольным видом Пол кивнул подошедшему мужчине, который своим неожиданным вопросом прервал ход его мыслей. Ведь только в мыслях он мог быть рядом с Алисой, лишь воображение позволяло ему разговаривать с ней, слышать ее голос, видеть лицо, которое ему так не хотелось забывать. Не хотелось забывать! Когда его взгляд скользнул по сверкающей поверхности воды, Пол вновь почувствовал душевное волнение, похожее на то, что охватило его в ту секунду, когда он впервые признался себе, что любит Алису Мейбери.

— Погода совсем не такая, как в Англии.

У него не было желания покидать мир грез, но, чтобы не показаться невежливым, Пол ответил:

— Да, очень. — Помедлив, он выдавил из себя улыбку и добавил: — Если бы взять немного здешнего солнца и немного нашего дождя и поменять их местами, вот это было бы то, что надо, не находите?

Мужчина оттянул пальцем высокий накрахмаленный воротничок и вытер платком струящийся по красной шее пот.

— Да, у нас, думаю, многие были бы рады такой замене. Только я все равно считаю, что здесь чересчур жарко. Пару дней, ну, возможно, неделю под таким солнцем еще можно находиться, но не больше. И только в том случае, если ты приехал сюда отдыхать. Работать при такой жаре просто невыносимо. Человек теряет концентрацию, перестает понимать, что он должен делать.

Перестает понимать! Пол невесело усмехнулся. Он уже на собственном опыте убедился в правоте этих слов.

— Вы, если хотите, можете оставаться на Ямайке сколько угодно, но я собираюсь сделать свое дело и сразу же вернуться обратно.

А вот это не так-то просто осуществить, если человек, которого он должен найти и доставить в Англию, каким-нибудь образом узнает, что на остров прибыл полицейский инспектор.

Пол тут же углубился в воспоминания. За время плавания они уже несколько раз встречались и разговаривали с инспектором. Пол рассказал, что везет на Ямайку давильный пресс для сахарного тростника. Что касается инспектора, то он, хотя и не раскрывал причины, заставившей его плыть на край света, тем не менее не отрицал того, о чем, как он понимал, догадался господин, которого он сопровождал во время визита в Дипмур-хаус и который обвинил Эдварда Фарнелла в присвоении себе чужого имени. Да, Пол Тарн действительно знал, что инспектор едет на Ямайку для того, чтобы арестовать Марлоу Банкрофта.