Ужас на поле для гольфа - Сибери Куинн

– Ваше время истекает, – объявил он. – Признаете ли вы вину сейчас, или я должен уверить вас, что я вырежу ваши сердца из ваших мертвых тел и скормлю их воронам? Помните, я медик, и моя просьба о том, чтобы мне позволили совершить вскрытие ваших тел, несомненно, будет удовлетворена. Вы признаетесь, или… – он красноречиво взмахнул рукой – жест, выражающий неприятные последствия.

Мужчина скривил тонкие губы в безрадостной усмешке.

– Вы всё узнаете, – отвечал он, – но мы должны быть уверены, что наш прах будет доставлен в Египет для захоронения, прежде чем я вам что-нибудь скажу.

Француз поднял руку.

– Вот моя гарантия, если вы все расскажете мне. Но я гарантирую, что вас расчленят в качестве объектов для анатомического исследования, если вы этого не сделаете, – пообещал он. – Давайте, начинайте. Время поджимает, а у вас есть, что рассказать. Поспешите.

– Неважно, кто мы такие, вы можете найти наши имена и местожительство в наших газетах, – начал заключенный. – Что касается нас, вы, возможно, слышали о том, что движение возрождает тайное поклонение старым богам Египта среди тех, кто прослеживает свою родословную от древних правителей земли?

Де Гранден коротко кивнул.

– Мы являемся членами этого движения, – продолжал человек, – мы, копты, обладаем кровью Рамзеса, могущественного правителя мира Тут-анх-амена и Ра-Нефера. Наша раса была старой и славной, когда Вавилон был болотом, а вы, франки, только голыми дикарями. Языческие греки и римляне, христиане-франки и мусульмане-арабы – все навалились на нас, навязывая свои религии, но наши сердца оставались верными богам, которым мы поклонялись во времена нашего величия. В течение долгих веков немногие из немногих почитали Осириса и Изиду, Гора и Ната, Анубиса и могущественного и великого Ра, отца богов и творца людей. Но только в последние годы, с ослаблением ненавистной власти мусульман, мы осмелились расширить нашу организацию. Сегодня у нас существует полная иерархия. Я – верный слуга Осириса, моя сестра – посвященная жрица Исиды.

Когда варвары из Европы и Америки разрыли гробницы наших великих мертвецов и украли их священные реликвии, они стали невыносимы для нас – как для французов и американцев было бы неприемлемо посягательство на гробницы Наполеона или Вашингтона. И в течение многих лет мы были вынуждены терпеть эти оскорбления в тишине. Этому разбойнику Баттербо, осквернившему гробницу Анх-ма-амена, – он указал на неподвижную ухмыляющуюся мумию на скамейке рядом с ним, – наше жречество вынесло смертный приговор, как и всем, кто в будущем ограбит наши захоронения. Англичанин Карнарвон умер по нашему приказу, другие грабители могил встречали смерть просто в пустыне от наших рук. Теперь вы знаете, почему Баттербо был казнен.

Мы дали вору честное предупреждение о наших намерениях, прежде чем он вывез украденное тело из Египта, но английская полиция – пусть Сет сожжет ее! – не допустила, чтобы мы привели наш приговор в исполнение, поэтому мы поехали за ним в Америку. Мы получили образец его подписи в Каире; было легко подделать его подпись для заказа его надгробной плиты.

Вчера вечером мы с сестрой ждали возле его дома, пока слуги не легли спать. Мы смотрели, как вор кощунствует над телом нашего святого мертвеца, видели, как он срывает с него священные пелены, и пока он все еще предавался своей омерзительной работе, мы вошли в открытое окно и прочли ему смертный приговор, вынесенный советом наших жрецов. Грабитель могил велел нам покинуть дом, угрожал арестом и напал было на меня, но моя сестра, которая стояла позади него, ударила его насмерть священным скипетром Исиды, который он достал из савана своими нечестивыми руками.

Мы поставили тело Анх-ма-амена к его саркофагу и собирались отнести его в нашу машину, чтобы вернуть в египетскую гробницу, но тут услышали, как кто-то двигается наверху, и должны были сбежать. Мы вложили скипетр Исиды в руку нашего предка, потому что это было мщение за оскверненную гробницу, разрушенную Баттербо. Капля крови разбойника осталась у моей сестры, и она смазала ею губы Анх-ма-амена. Это была поэтическая справедливость: наш возмущенный соотечественник выпил кровь своего хищника!

Сегодня мы вернулись и увезли нашего мертвеца из грязной атмосферы дома Баттербо, в то время как ваша глупая полиция смотрела и ничего не видела.

Как вы обнаружили нас, мы не знаем, но молния Осириса пусть покарает вас. Пусть Апепи[126], змей, сокрушит ваши кости, и пусть чума Тифона погубит вашу плоть! Пусть…

Конвульсивная дрожь пробежала по его телу, он приподнялся со скамейки, затем вяло соскользнул вперед. Его руки беспомощно протянулись к усохшим рукам мумии, которая сардонически ухмылялась ему в лицо.

Я поспешно взглянул на девушку, которая молчала во время повествования ее брата. Ее челюсть отпала, голова опустилась на грудь, и глаза смотрели безумным, неподвижным взглядом прямо перед собой на нового мертвеца.

Де Гранден долго изучал три тела перед нами, затем повернулся к Костелло.

– Вы составите необходимый отчет, друг мой? – спросил он.

– Конечно, сор, – согласился детектив. – И я даю руку вам за такое чистое раскрытие тайны. Но, умоляю пардона, как вы намерены выполнить свое доброе обещание отправить эти мертвые тела домой?

Де Гранден быстро улыбнулся.

– Разве вы не слышали, что он потребовал от меня обещания отправить их прах в Египет? – спросил он. – Когда официальные формальности будут закончены, мы кремируем их.

– Простите меня за то, что побеспокоили вас, дохтур Жюль де Гранден, – извинился Костелло, когда мы этим вечером завершили ужин в моем доме. – Но я не догадался, как вы, и дохтур Троубридж тоже, – и есть много вещей, которые просты, как азбука для вас, жантльмены, но ничего не означают для меня. Не могли бы вы рассказать мне, как вы так легко поняли этот случай здесь, – его смуглое лицо сумело покраснеть, – и извините меня за то, что я пытался посмеяться над вами тем днем, когда вы рассказывали о волосах, которые мы должны обнаружить?

– Да, де Гранден, – поддержал его я, – расскажите нам. Я блуждаю в потемках, как и сержант Костелло.

– Слава богу, – с горячностью воскликнул ирландец. – Тогда я не единственный балбес на вечеринке!

Де Гранден послал свою быструю детскую улыбку каждому из нас по очереди, а затем стряхнул пепел с сигары в кофейную чашку.

– У всех людей два глаза, если только они не одноглазые, – начал он, – и все видят одно и то же. Но не все знают, что они видят. Когда мы отправились в дом профессора Баттербо после убийства, я сразу отметил размеры, внешний вид и расположение раны, от которой он умер. Затем я очень внимательно посмотрел, что осталось от автографа его убийц. Поверьте, друзья мои, все преступники оставляют свои визитные карточки – если только полиция сумеет их прочесть. Très bien, я обнаружил, что в правой руке профессора осталось четыре или пять коротких, черных волосинок – прямых, блестящих, со следами помады.