Край навылет - Томас Пинчон

– Кармине только хочет знать, – Хайди неумолимо, – вот что, не упоминал ли когда-нибудь мистер Тэкнез своего бывшего клиента, покойного Лестера Трюхса.

– Базары ВК? Мы в это не очень лезем, извини.

– Портит послесвечение, я вполне разделяю, хотя где ты находишь время для какого-то бюрократа из О.К. на стороне…

– Может, он поинтереснее будет, чем…

– «Поинтереснее». А. – Это раздражающее стаккато «а» Хайди. – А Гитлер хорошо танцевал, у него было чудесное чувство юмора, я, блядь, просто ушам своим не верю, мы смотрим те же фильмы по «Времяжизни», там всегда находятся те, кто оказывается крысой-социопатом, штупит секретаршу, транжирит детские деньги на школьный обед, медленно отравляет невинную невесту, набрызгав ей в завтрак инсектицидом.

– Это типа… – невинно, – ты про крупяных злодеев?

– Лишь птушта я тебе когда-то впарила идею рекламы про копов? И ты ей поверила?

– Он не коп. Мы не новобрачные. Не забыла? Хайди, расслабься уже, ей-бо.

После целого дня блужданий по обширному бассейну шопинга в интерфейсе ЮХи-Китай-города-Трайбеки, Максин и Хайди под вечер оказываются в Восточной Деревне, где ищут бар, в котором должна петь Дрисколл с нет-ко́ровой бандой, называемой «Уравнение Чипсов Прингл», когда налетают внезапные порывы запаха, на таком расстоянии еще не насыщенные, но уже странно чистые по своему контуру, пока наша парочка идет по душным сумеркам им навстречу. Вот по кварталу, в панике вопя, театрально зажимая носы и по временам хватаясь за головы, уже бегут граждане.

– Мне кажется, я видела это кино, – грит Хайди. – Что это за запах?

Оказывается – Шноблинг Вероникл сегодня прихватил свой «назер», который фактически, похоже, применялся недавно, его усеянный светодиодами выпускной конус люто моргает. Его сопровождает небольшое подразделение корпоративной безопасности в дизайнерских робах, у каждого – наплечный шеврон в форме флакона «Шанели № 5», а поперек пробки написано «СИЛЫ БЛАГОУХАНИЯ», и на этикетке логотип с отзеркаленными C по бокам окружен парочкой «глоков».

– Облава, – объясняет Шноблинг. – Грузовик латвийского фальсификата, мы должны были осуществить закупку, но запахло керосином. – Он кивает на унылую троицу мини-мобстеров из Задвинья, полубессознательно рухнувшую в парадном. – Нормально все с ними будет, просто альдегидный шок, поймали их в главный лепесток, максимизировало довоенный нитромускус и беспримесный жасмин, верно?

– Кто угодно поступил бы так же. – А по вопросу химии, что, прошу прощения, тут вдруг происходит у Хайди со Шноблингом?

– Скажите-ка… это на вас не «Пуазон»? – Нос Шноблинга, в тусклом свете набирая медленно пульсирующее зарево.

– Как вы догадались? – с ресницами, тип-того. Достаточно раздражает, еще больше – с учетом вопроса о «Пуазоне», который давно уже назревал между Максин и Хайди, особенно – обычай Хайди надевать его для поездок в лифтах. По всему городу, иногда и много лет спустя, лифты не оправились от пребываний в них Хайди, сколь коротки бы те ни были, а некоторым даже пришлось посещать для детоксикации особые Оздоровительные Лифтовые Клиники.

– Нужно прекратить себя уже винить за это, вы были жертвой…

– Мне надо было просто закрыть перед нею двери и дефолтироваться к крыше…

Меж тем, вот подтягивается околоток плюс взрывотехнический отряд, пара неотложек и команда спецназа.

– Поди ж ты, да это никак парнишка.

– Московиц, что вас сюда привело?

– Шмузил с ребзей до «Кремовых Хрустиков», случайно перехватил это со сканера… А эт что, неужто он самый, с огонечками, этот пресловутый Ньяаазер, а?

– О… что, вот это? Не, не, просто игрушка для детишек, послушайте, – нажав на отвлекающую кнопку, активирующую звуковой чип, который начинает играть «Бэби-белугу».

– Красота, и за какого же иддиёта вы меня тогда принимаете, юный Шноблинг?

– Савантной разновидности, вероятно, а меж тем глядите, Сойк, вон целый фургон «Шанели № 5», который может заблудиться по пути в реквизиторскую, если за ним кто-нибудь не присмотрит.

– Да что вы, это ж любимый аромат моей дражайшей супруги, о как.

– Ну, в таком случае.

– Шноблинг, – Максин бы очень хотелось задержаться и поболтать, но: – случайно, не знаете в этих местах бар, называется «Водкаскрипт», мы его ищем.

– Проходил мимо, вам пару кварталов в ту сторону.

– Будем рады, если и вы с нами, – Хайди, борясь с чрезмерным рвением.

– Не знаю, сколько мы там пробудем…

– Ай, да ладно. – Грит Хайди. На ней сегодня вечером джинсы и двойка какой-то опрометчивой мандариновой пастели, вопреки, или же благодаря, чему Шноблинг зачарован.

– Ребята, мы с бумагами закончим на 57-й, лады? – грит Шноблинг.

Вот так скоренько. Думает Максин.

В «Водкаскрипте» они застают полный зал трестафар, киберготов, безработной кодировщицкой публики, окраинных жителей в вечном поиске менее пресной жизни, все они набились в крохотный экс-бар шаговой доступности без К/В и с перебором усилителей, слушают «Уравнение Чипсов Прингл». Вся банда – в нёрдовых очковых оправах и, как все остальные в зале, потеет. Лидер-гитарист играет на «Эпифон-Лес-Пол-Кастоме», а клавишник – на «Корге Ди-Дабью-8000», кроме того, там имеется язычковая личность с разнообразными язычковыми и перкуссионист с широким ассортиментом тропических инструментов. Особым гостем сегодня вечером на периодическом вокале слышна Дрисколл Сипухт. Максин раньше и вообразить себе не могла, что вселенная Дрисколл, состоящая из трехбуквенных акронимов, может включать в себя «МЧП», а тут гляньте-ка на последнее издание. Волосы подобраны и заколоты, обнажают, к удивлению Максин, эдакое приятно гексагональное личико младшей модели, глаза и губы недокрашены, подбородок решителен, как будто она собирается относиться к своей жизни всерьез. Лицо, как Максин не может не думать, вступившее в свои права…

Вот был Переулок – весь день вечеринка, а в городе мы – новички, гики на карусели, глаза покраснели, вставать на ноги нам не с руки…

Знак маячит «На Юг от Клика Раз-Два», и никто статус-кво не найдет, нёрды в миллионеров морфируют хором – мышка хвостиком только махнет… [Связка] Это было взаправду? присни- лось ли нам на обеде, с молитвой по ходу, Что-то с краю… экрана ли, мерзкий реал проскользнул и испортил погоду…

Когда все оттяги, всю дрянь, передряги И добрые вести снесло, тут всё так же кишит И от страсти дрожит ушедшей эпохе назло… Теперь я не там, в моей жизни бедлам, В этом городе вовсе не клево, Ты звони, не сдавайся, Включи все девайсы… И, может, найдешь меня, Снова…

После сета Дрисколл машет и подходит.

– Дрисколл, Хайди, а это Шноблинг.

– О, ну еще б, мужик с Гитлером, – быстрый взгляд на Максин, – как бы в теме. Как оно получилось?