Убийство на Потомаке - Маргарет Трумэн

Когда он подъехал к дому, в окнах было темно: Анабела не вернулась. Никакой записи на автоответчике не было. Теперь он стал беспокоиться по-настоящему. Это на нее не похоже, на них, если быть точнее. Чтобы избежать волнений, они взяли за правило оставлять сообщения на автоответчиках. Смит уже собирался начать обзванивать знакомых, когда услышал звук открываемого замка.

— Я беспокоился, — сказал он.

— Извини, Мак, знаю, что нужно было оставить для тебя сообщение, но время пролетело совершенно незаметно. — Она повесила плащ и пошла в ванную. Они встретились на кухне.

— Я купил на ужин омаров, — сказал Смит.

— Звучит заманчиво, но я уже поела. Мне нужно с тобой поговорить.

— Кажется, это даже важнее омаров, — недовольно поморщился Мак.

— Верно. Налей мне немного вина.

Смит принес бокалы с красным зинфанделем[17]подал один жене, и оба сделали по глотку.

— У меня сегодня выдался очень бурный, богатый событиями день, — начала Анабела, устроившись поудобнее на маленьком диванчике. Она передала мужу свой разговор с Джо Честером, рассказала, как отправилась в галерею с намерением поучить Салли Фрезер работать на компьютере, — занятия не совсем удались, но ей преподали урок в подборе музыкальных программ. Анабела поделилась также впечатлениями от посещения чайнатауна и завтрака с Сью Йой.

— Да, день в самом деле насыщенный, но я догадываюсь, что до самого главного мы еще не добрались.

— Верно. — Лицо Анабелы еще более оживилось, она положила руку мужу на колено и продолжала: — После того как мы с Сью расстались, я снова вернулась в ресторан. Я сделала это потому, что увидела идущего по улице Сунь Беньчонга, когда во время ленча посмотрела в окно. Сью в это время выходила в туалет.

— Ты видела Сунь Беньчонга? Вендель мне сказал, что тот очень подавлен и несколько дней проведет дома.

— Должно быть, его планы изменились, а возможно, переменилось настроение. Мак, это точно был он, нет никакого сомнения. Мне показалось, что он нервничал, потому что постоянно оглядывался. Сунь остановился перед входом в маленький китайский ресторанчик, расположенный прямо через улицу, он снова посмотрел по сторонам, прежде чем войти.

Смит молча пригубил вино.

— Потом я увидела его двойника, который появился с противоположной стороны и тоже зашел в этот ресторан.

— Двойник? — Брови Смита поползли вверх.

— Ну, не совсем близнец, но кто-то, очень на него похожий. Немного ниже ростом, а в остальном сходство абсолютное. Могу поклясться.

— Хорошо, а что было потом?

— Я перешла улицу и заглянула в ресторанчик, но их там не увидела. Рядом с этим рестораном находится небольшое административное здание. Этажа три, мне кажется. Дверь была открыта, я вошла и посмотрела на список размещавшихся там контор. Большинство надписей было по-китайски.

— А ты до лета успела освоить китайский, — пошутил Смит.

— Но там было несколько знаков, показавшихся мне знакомыми.

— Знала их в той жизни, что была до этой?

— Перестань, — шлепнула его по колену Анабела. — Я стала внимательно рассматривать эти знаки, стараясь припомнить, где могла их видеть. Потом меня осенило. Я захватила с собой фотографии, которые ты мне дал сегодня, среди них еще были снимки Тони на причале Тирни. Подожди секунду. — Она вскочила с дивана и заторопилась в кухню, оттуда вернулась с фотографиями, быстро просмотрела их и подала мужу нужный снимок. — Видишь буквы на гоночной лодке за спиной Тони?

— MOR, — произнес Смит, поднося снимок к свету, — это я вижу отчетливо.

Анабела снова встала, открыла ящик его стола и вернулась с увеличительным стеклом, которым обычно пользовался Мак.

— Так ты говоришь об этих иероглифах внизу?

— Да.

— Посмотрим, правильно ли я понял. Эти знаки в английском переводе обозначены буквами MOR. Твоя помощница упомянула это сокращение, говоря о музыкальных программах. И такие же иероглифы, которые явно переводятся как MOR, были на доске с названиями контор в фойе административного здания в чайнатауне.

— Я всегда говорила, Мак, ты схватываешь все на лету.

— Не придирайся ко мне, Анабела. Извини, но я не вижу в этом какого-то особого смысла.

— Тогда позволь мне тебе объяснить, — с удовольствием предложила она. — Я сегодня утром просмотрела расписки, которые составляла Полин Юрис каждый раз, когда снимала деньги специального фонда. Почерк у нее отвратительный, но на большинстве из них можно разобрать буквы MOR.

— Указывающие на получателя.

— Да, кто знает, может быть, ее пометки на расписках обозначали компании, предоставлявшие какие-то услуги. Подрядные организации, поставки столового белья для обслуживания званых обедов. Это, в принципе, не имеет значения. Суть в том, что большая часть денег, как следует из расписок, ушла фирме или частному лицу, обозначенным буквами MOR.

— Значит, к Сунь Беньчонгу.

— А как еще это можно объяснить?

— Ты не знаешь, кто-нибудь в музее пытался когда-либо установить, что или кто скрывается за этими буквами?

— Нет. По словам Хейзл Бест-Мейсон и Дона Фарли, только Полин и Вендель имели доступ к этому счету. Он начинался с совсем незначительной суммы, но потом существенно вырос. Фарли также сказал, что никто не мог потребовать у Венделя отчет, поскольку он представлял в музее серьезную силу и добился многократного увеличения размеров денежных фондов.

— Понятно, — сказал Смит.

— Вот почти и весь мой отчет. — Анабела вновь наполнила бокалы. — Сегодня я почувствовала себя на месте Буффолино — стала настоящим сыщиком и вела слежку, кажется, есть такое выражение, то есть наблюдала за интересующим меня домом.

— И как же ты это проделала? — не мог сдержать улыбку Мак. — Где ты устроила свой пост?

— В ресторане напротив. Я заказала чайник чая и стала наблюдать.

— Ты уверена, что тебя никто не видел?

— Да, меня не видел никто, — покачала головой Анабела.

— Каков же был результат твоей слежки?

— Тебя ждет сюрприз. Ты готов?

— Не уверен, но так и быть — говори.

— У меня было большое искушение уйти, но я решила выяснить все до конца. Прошло несколько часов, и я осталась в ресторане пообедать, продолжая наблюдать. Еда, как всегда, была отличная.

— Оставим еду, Анабела.

— Я расплатилась и приготовилась уйти, как до моего сознания наконец дошло, что было уже достаточно поздно. Я чувствовала, что ты будешь волноваться, не застав меня дома. Тут я в последний раз посмотрела на улицу. Там была Сюзен Тирни.