Школа безумия - Эйвери Бишоп

— Не знаю даже. Мне показалось, больше всего раздражена Элиза. В конце концов, она поехала с нами лишь на основании того, что мы с Кортни рассказали ей. Она не видела фотографии на телефоне жениха Оливии. И не встречалась с вдовой Дестини.

— Кстати, та фотография…

Лиза не договорила, как будто давая мне возможность продолжить самой.

— Да, знаю. Я думала об этом. Как мы с Кортни подумали, что это Грейс. Ведь прошло четырнадцать лет. Грейс наверняка изменилась внешне, верно? Да и мы с Кортни знали ее не слишком долго. У меня даже нет ее фото. Мне показалось, что я узнала ее глаза, но могла и ошибиться.

— О чем вы думаете?

Я расслабилась на сиденье и откинула голову на подголовник.

— Не знаю. Возможно, все это с самого начала было совпадением. То, что мы узнали, что Оливия покончила с собой, слова Карен о том, будто Оливия сказала ей, что это был призрак — я уже тогда подумала про Грейс. Когда мы с Кортни увидели то фото… Не знаю, наверное, мы обе ожидали, что это будет Грейс — надеялись, что так оно и будет, — и потому увидели именно ее.

— Но это не объясняет сказанного вдовой Дестини.

— Верно, не объясняет, — согласилась я и сделала все, чтобы мой голос звучал ровно, а сама вновь подумала о том, как на променаде мельком увидела на другой стороне дороги бледное лицо и как сначала подумала, что это Грейс, но теперь знала: просто воображение разыгралось. — И это самое странное. Шарлотта сказала, что Дестини дошла до самоубийства после того, как якобы видела Грейс буквально на каждом шагу, и последним ее сообщением было слово «Веспер», как Веспер-роуд, где выросла Грейс. Вряд ли это простое совпадение, вам не кажется?

Терапевт ничего не ответила. Она просто сидела с натянутой улыбкой на лице и сначала посмотрела на меня, а затем отвернулась в сторону.

— Что вы думаете? — спросила я.

Лиза взяла свой стаканчик кофе из «Старбакса» и сделала глоток.

— Теряюсь в мыслях, — сказала она через некоторое время. — Не хочу с ходу отметать все, что вы мне сказали, но как-то не складывается. Особенно сейчас, когда вы знаете, что Грейс умерла больше года назад.

Я закрыла лицо руками и постаралась сдержать крик отчаяния.

— Прошлой ночью я едва могла уснуть. А когда все-таки уснула, мне приснился тот же кошмар: я в школе, а в конце коридора стоит девочка, и с ее запястий капает кровь. Только на этот раз… на этот раз все было иначе.

— Как именно?

— На этот раз мне удалось пройти мимо девушки и увидеть ее лицо.

— Кто это была такая? — Когда я не ответила, Лиза посмотрела мне в глаза и сказала. — Это были вы.

Я кивнула и отвернулась. Почему-то мне стало неловко. Как будто я должна была знать, что девушка с окровавленными запястьями все это время была я сама. Хотя я никогда не резала себе вены. Хотя мне ни разу не приходила мысль о самоубийстве. Лиза сделала еще один глоток кофе и посмотрела в окно. Рядом с нами остановилась машина. Кстати, не единственная. За последние пару минут припарковалось еще несколько. Офис вот-вот откроется.

— Мне пора, — сказала Лиза, — но я очень хочу увидеть вас на этой неделе. Вижу, что вы прошли через многое.

Я нервно усмехнулась.

— Это правда. В понедельник и вторник я позвонила и сказала, что больна, и у меня нет справки от врача. Я даже не пыталась ее получить. Избегала звонков моего босса. Наверное, мне влепят выговор, и знаете что? Я его заслужила. Честное слово, я чувствую себя глупо, потому что отменила все мои встречи из-за того, что оказалось ничем, не принесло никакого результата. Боже, вы можете представить, если бы что-то случилось с кем-то из моих пациентов? Если бы кто-то из них из-за кризиса обратился в «Скорую помощь»? Может, если бы они увидели меня раньше днем и смогли бы понять, что их беспокоит, — этого бы не случилось.

Лиза поставила сумочку на колени. Ее зонт лежал на полу между ног.

— Уверена, с вашими пациентами все в порядке. И я бы не сказала, что это оказалось напрасной тратой времени.

— Что вы имеете в виду?

— Теперь вы знаете, что случилось с Грейс. По крайней мере, это должно развеять ваши сомнения.

— Полагаю. Но, честно говоря, стало только хуже.

Было ясно, что Лиза готова уйти, — ее рука уже лежала на дверной ручке, — но она остановилась и вновь посмотрела на меня.

— Это почему?

— Потому что, если не Грейс неким образом причастна к тому, что случилось с Оливией и Дестини, то должен быть кто-то еще, верно? Если же это не Грейс и не кто-то еще, то я по-прежнему не готова принять третий вариант.

Мои слова заставили Лизу нахмуриться.

— Какой?

— Что я схожу с ума.

Когда я вошла в «Тихую гавань», вестибюль был пуст. В порядке вещей, так как в первый час клиентов обычно нет. Это время отводилось персоналу на подготовку. Клэр уже сидела за своим столом, глядя в экран компьютера. Она мельком взглянула на меня, затем, словно желая убедиться, что это я, еще раз, и наконец наклонилась вперед и раздвинула стеклянную перегородку.

— Доброе утро. Вам уже лучше?

— Немного.

Клэр ни к чему знать, что я не была больна. Как ни к чему знать, что я почти не спала прошлой ночью и все еще не пришла в себя после разговора с Лизой. Я надеялась, что встреча поможет мне успокоиться, но в каком-то смысле она только усугубила ситуацию. После разговора о том, что произошло, — после того, как слова были произнесены вслух, — меня вновь поразило то, насколько безумным стало все вокруг.

Я уже направилась к двери, ведущей в мой кабинет, когда Клэр заговорила снова:

— Ванда хочет вас видеть.

Офис-менеджер. Замечательно.

— Где она?

— В конференц-зале А.

Словно в подтверждение своих слов Клэр указала на другую закрытую дверь в углу вестибюля.

— Она сейчас там?

— Да, — сказала Клэр, и ее голос приобрел настороженный тон, как будто она не знала, что мне сказать. — Они ждут вас внутри.

Они. Это меня насторожило.

Я снова остановилась и посмотрела на дверь конференц-зала А, а потом на дверь, через которую только что вошла. Я могла уйти. Добежать под дождем к моей машине, завести двигатель и уехать куда глаза глядят.

Но нет. Я знала, в чем дело: «болела» два дня подряд, и теперь мне предстояло расхлебывать последствия. До сих пор я была образцовым сотрудником — никаких выговоров, никаких опозданий. Такое поведение должно было вселять тревогу.

Я взялась за дверную ручку и уже было повернула ее, но затем решила сначала постучать.

— Входите, — произнес голос внутри.