Новик - Владимир Поселягин

После поражения в войне с Японией, среди большинства офицеров и солдат росла англофобия, я бы даже сказал, распространялось мгновенно, так что англичан в моём экспедиционном корпусе не то что не любили, а очень даже ненавидели. Всей душой, если это можно так назвать. Ещё один момент, про него как раз англичане упомянули. Те, кто побывал в плену, давали подписки не воевать больше с Японией. Это есть и, к сожалению, с этим ничего не поделаешь. Однако такие подписки давали только те кто попал в плен во время боёв и, не дожидаясь окончанию войны, давали подписку и их отправляли в Россию. Все кто тут собрались таких расписок не давали, или терпеливо ждали окончания войны, или попали в плен после капитуляции Рождественского. Причём только тут я узнал, почему адмирал так поступил, хотя был достаточно твёрдым офицером и как раз предательства не терпел. А всё оказалась просто, к нему прибыл посыльный от императора, старая схема, и вручил приказ о капитуляции подписанную самим императором. А тот натуральный служака не проверив полученный документ, приказал сложить оружие и капитулировать. Вот после такой повторной подставы Российский император и взбесился. Аресты пошли и остальное. Если в реальности никого в доме Романовых он не тронул, то в этот раз серьёзно начал чистки своего аппарата. Не особо преуспел, по моему мнению, но родственничков от власти удалил. Вот только для серьёзных решений духу ему всё же не хватило, или жёнушка нашептала и утешила, успокоив его. Так что самая страшная кара за предательство среди Романовых, это десятилетняя ссылка в Сибирь. Вот помощники князей и княгинь, получили уже каторгу, да и то не все.

Не скажу что это забавно, хотя у меня и вызвало изумление, Кондратенко на момент капитуляции так же командовал обороной и Рождественскому ни он, ни его штаб не подчинялся, однако генерал отбыл на дальний форт, и адмирал, получив извещение, капитулировал через его голову. Когда командующий обороной об этом узнал, то было поздно, японцы уже входили в город, растекаясь по улицам. Заняв оборону в форте, генерал держался ещё четыре дня и был вынужден капитулировать, когда закончилось продовольствие и запас воды. Вот такая странная та была война. Именно Кондратенко сказал историческую фразу, которую распечатали все российские и часть иностранных газет. «Русская армия воевала с Японией, а получил нож в спину от своих».

Именно Кондратенко прибыв в Питер, первым подал в отставку, дальше это уже пошло лавиной. На многие теологические споры отвечал тот частенько, «каков император такая и канцелярия», что закрыло ему двери многих домов высшего света. Эту фразу он сказал, когда некоторые приверженцы императора сообщили, что к капитуляции Николай не имел никакого отношения, произошла трагическая ошибка, вернее предательство. Ещё одно, именно Кондратенко отвесил адмиралу Рождественскому знатную оплеуху в один из балов, что устраивал министр двора. Тогда адмирала ещё не осудили, шло следствие. В общем, Роман Исидорович в России был среди знати с одной стороны герой той войны, дрался до конца, с другой явно переходил в стан революционеров. Это уже на него собак стали вешать, как ни странно как остался тот монархистом, так и оставался. Не сдержанность ранее не замеченная в нём, проявилась после окончания войны с Японией. Ах да, за время осады, генерала пытались убить четыре раза. Дважды в него стреляли свои же офицеры, обошлось, потом был старый китаец-крестьянин и в четвёртый раз пытались взорвать, кто именно выяснить так и не удалось. Генерала задержал адъютант у дома, тому доставили послание, и дом разлетелся на куски. Генерал и адъютант получили контузии, прислуга из трёх человек погибли внутри дома. Вот такие дела.

Долго мы на пирсе не пробыли, закончив с распределением и частичным знакомством с офицерами, мы отбыли на флагманский борт пассажирского лайнера, на котором и держали свои флаги Эссен и Кондратенко. Французские власти мне сообщили, что не желают видеть русских солдат и моряков на своей земле, исключение делалось лишь для офицеров, так что те свободно отдыхали или совершали прогулки по городу. За этим пристально следил подполковник-пограничник, которого я поставил начальником контрразведки. Ему была поставлена задача не допустить вербовки русских офицеров со стороны Франции ли Англии. А это возможно, в чём был убеждён не только я, но и он сам. Выделив ему десять солдат и четырёх в меру вменяемых молодых офицеров, я и поставил ему эту задачу, пусть дальше сам решает, всё же какой-никакой опыт тот имел, занимался нечто подобным в Порт-Артуре, когда убило разрывом снаряда начальника контрразведки. Этот отдел развернул ещё Макаров, а упавшее знамя подхватил Кондратенко.

Дальше в течение шести дней я помогал организовывать нормальную работу двух штабов, сухопутных войск и флота, когда убедился, что оба работают вполне нормально и стабильно, усилил смотр добровольцев на судах. Прямо на борту шло формирование разных рот и подразделений. Уже широким потоком на эти суда пошло оснащение, вооружение и боеприпасы. Удалось оснастить формой и шлемами два полка солдат, вооружить их, причём пулемётами даже с избытками. Я имею ввиду «мадсенами». Удалось и «Максимы» достать в количестве сорока единиц, мы четыре отдельных пулемётных роты сформировали, но работали через контрабандистов. Причём покупка вооружения во Франции шла так же скрыто, но с одобрения правительства страны. Вы бы знали, чего мне это стоило. Похоже, финансы у меня скоро запоют романсы, я всё вложил в это дело. Алмазы уходили со свистом, но денег пока хватало, так что, похоже, справимся. Закупка морских пушек для будущих вспомогательных крейсеров так же шла и смех и грех. Вроде тайком, а многие об этом знали. Правда японцы об этом тоже быстро узнали и вручили ноту правительству Франции, так что этот поток перекрыли. Поздно японцы спохватились, всё что надо мы уже получили. В общем, через шесть дней, когда часть добровольцев были оснащены, грузовые суда погружены боеприпасами, продовольствием и даже водой по грузовую марку, я отправил практически всех в Африку. С караваном из сорока двух судов шло восемь арендованных нами угольщиков. Место высадки для организации лагеря на берегу и тренировок я уже указал, так что большая часть добровольцев ушла. Осталось одно судно, где находились начальники штабов флота и корпуса. Именно на них было подготовка к снабжению и продолжению оснащения корпуса и грузовой эскадры. После осмотра всех судов моряки признали годными всего семнадцать из них для оснащения под вспомогательные крейсера.

Ладно, это их дела, прибудут к берегам Африки, и пока пехота с артиллеристами и казаками, у последних было всего сотня лошадей, проводят тренировки, флот проведёт модернизацию семнадцати отобранных судов и начнёт манёвры для набора опыта совместного похода и взаимодействия. На всё про всё я давал не больше месяца. Последние добровольцы уже должны были покинуть Россию и отравиться к нам, в Брест. Их вёл полковник Добровольский, его уже назначили начальником разведки, даже отдел в штабе корпуса формировался и более того выделили полуроту для формирования подразделения пешей разведки.

Перед уходом каравана с командующими, я, вернее даже мои люди из компаний, успели оформить всех добровольцев в охрану. Так что по спискам у нас проходили все. Никто не прицепиться, что с нами варяги воюют. Вот, если что официально числятся в списках сотрудников компаний, так что они отстаивают честь и желают отомстить вероломным японцам за незаконный арест нашего судна в их порту. Не подкопаешься. Было для меня немного странным поведение Франции и Англии, на ноты послов Японии они реагировали, что есть то есть, однако держали демонстративно выжидательную позицию с пристальным интересом наблюдая за сборами корпуса и флота. Палки в колёса конечно вставляли, поначалу ещё как, но после моего прибытия стали с этим прекращать. Ещё бы, если исполнители мрут как мухи, кто же решится продолжать работу против нас. Пытались эти трупы на нас повесть, да куда там, свидетелей нет и всё тут.