Воздухоплаватель. На заре авиации - Юрий Корчевский

Мальчишка вооружен трофейным Наганом, изъятым у убитого красного казака.

Сам Андрей Кольт в руку взял. Подскакали к батарее сразу двое. Несколько батарейцев выстрелили из винтовок, кавалеристы упали. Лошадь одного из них рванула в сторону, сильно толкнула лошадь с всадником, который уже шашку для удара занес. Кавалерист покачнулся в седле, руку с клинком опустил, левой рукой за переднюю луку седла схватился, чтобы не слететь на землю. Андрей тут же пистолет вскинул, выстрелил кавалеристу в грудь. А уже с другой стороны пушки еще один враг в кубанке с красным верхом. И уже руку вскинул с шашкой. Рядом выстрел, красный казак упал. Андрей голову повернул – Иван. Это он из револьвера выстрелил.

– Молодец, – выдохнул Андрей.

А уже слева батарею обходят конармейцы.

– Батарейцы, отходим вправо! За мной!

И бросился к сухим зарослям камышей. Там протока реки Большой Несветай. За ним артиллеристы, кто уцелел. За небольшой группой пушкарей кинулись несколько казаков, да получили залп из винтовок. А конница красных мимо батареи неслась. Командирам эскадронов задача поставлена была пробить брешь и прорваться к Чалтырю или Ковалевке. Тогда позиции белых надвое разрезаны будут и до окраин Ростова рукой подать. А Ростов – самый крупный город юга, ключ к южным губерниям. Рядом с Ростовом, почти образуя конгломерат, – Аксай, Батайск, Азов да множество станиц. Белые срочно укреплять позиции на северной окраине города стали. Туда же стали отходить сильно потрепанные белые дивизии. А только перехитрили красные. Ведомые проводниками из местных пролетариев просочились между Аксаем и Ростовом да вдоль правого берега Дона. Вечер уже, вымотались все – и красные и белые. Утром эскадроны красных рванули на Нахичевань – район города с преимущественно армянским населением, переселившимся во времена Екатерины II.

Нападения со стороны реки, фактически с тыла, никто из белых не ожидал. Почти все боеспособные части белой гвардии были собраны на северных окраинах города, готовились отразить атаку Конной армии: строили баррикады поперек улиц, рыли траншеи, делали пулеметные гнезда, перегораживали улицы деревянными рогатками, натягивали колючую проволоку. И в Нахичевани отражать атаку красных кавалеристов пришлось тыловым подразделениям, малочисленным, в которых служили годные к нестроевой службе или вовсе не обученные добровольцы. Красные вырубили их быстро, и, пока белые собирали кавалерию для отпора, Нахичевань уже была взята. Армяне, жители Нахичевани, вели себя нейтрально – ни за белых, ни за красных, поэтому массовых расправ не было, но богатых пограбили, без этого в революции никак, один из лозунгов большевиков – «Экспроприация экспроприаторов». В переводе на простонародный – грабь награбленное!

Андрей с оставшимися в живых батарейцами и Ваней отсиживался в камышах, по колено в воде часа три, почти до вечера. Замерзли все, устали, а выбраться на сухую землю нельзя, даже курить. Дым расположение артиллеристов выдаст, а еще пожар может случиться. Сухой камыш горит, как порох. Андрей в душе побаивался, что красные камыш могут сами поджечь, чтобы выкурить белых, да, видимо, посерьезнее задачи у конармейцев были, чем за недобитыми белыми гоняться. Батарейцев набралось около трех десятков, из них легкораненых двое, им помощь уже в камышах оказали, перевязали. Все при оружии, не бросили, а с патронами худо. Расстрелять большую часть из подсумков успели, да пополнить не смогли. Сейчас делились по-братски. Случись отбиваться, от действий каждого судьба всех зависеть будет. На месте прошедшего боя уже и движения не слыхать.

Как сумерки опускаться стали, Андрей сам на разведку пошел. Пушки так и стояли на месте. Без прицелов и замков не нужны красным оказались. А вот зарядные ящики и коней забрали. Андрей прошелся по позициям. Погибших много. Кое-кто во время боя ранен был, потом их буденновцы добивали – шашками, штыками, прикладами винтовок. У Андрея при виде своих погибших товарищей боевых злость в душе закипала, ненависть к красным душила, комом в горле стояла. Мертвых, не только артиллеристов, на поле боя много. Пока при оружии лежат, не прошлись еще трофейщики из красных эскадронов. Уводить людей надо.

Вернувшись в камыши, сказал:

– Выходим. У кого патронов мало или винтовок нет, берите у убитых. Им уже ни к чему, нам пригодится.

То, что завтра здесь будут хозяйничать красные, Андрей не сомневался. На поле боя хватает убитых красных кавалеристов. Наверняка завтра будут похороны. Как всегда, в братской могиле, с пламенными речами и непременно с духовым оркестром, под исполнение «Вы жертвою пали в борьбе роковой». Трупы белых прикажут населению свезти на подводах в какую-нибудь балку и сбросить. К политическим противникам красные относились как к падали.

Выбрались из камышей. На поле боя набрали патронов из подсумков. Что у белых, что у красных винтовки – трехлинейки и патроны одинаковые. Даже харчей набрали из брошенных обозов: сухарей, сушеной рыбы. Были и крупы, можно кашу сварить, но Андрей опасался, что на огонь костра могут пожаловать нежелательные гости. Поели на ходу и всухомятку, но все же желудки перестали сосать, прибавилось сил.

Компас у Андрея был и карта, сориентировался. Группу повел вначале на юг, на Ростов. К утру показались окраины Ростова. Кто в городе – белые или красные? Андрей не знал диспозиции, решил перестраховаться, повел группу правее, держа направление на Чалтырь.

Как позднее выяснилось, поступил правильно, ибо 9 января красные заняли Ростов, белые отошли за Дон, на левый его берег. Поскольку и Ростов, и Таганрог оказались в руках красных, задача Первой конной была выполнена. Белые полки оказались рассечены. На юге Ростовской губернии и Кубани оказалась часть Добровольческой армии, другая ее часть к западу от Таганрога. Они двинулись через Мариуполь и Бердянск к Крыму. Казачьи части из Ростова не отступили за Дон, а ушли к Новочеркасску. Казаки собирались защищать свои курени и станицы. В Ростове красными было взято в плен около десяти тысяч белогвардейцев, захвачено девять английских танков, 32 пушки, две сотни пулеметов и склады. В Ростове были основные склады продовольствия Белой армии. Белая армия оказалась раздроблена, значительно уменьшился ее состав. У Батайска, что на левом берегу Дона, белые оказали сопротивление преследующим их красным кавалеристам, с обеих сторон были большие потери.

Белые начали медленный отход к Славяновской. Впереди шли обозы, за ними сильно потрепанные полки. В феврале Конармия с приданными ей тремя дивизиями разгромила 1-й Кубанский корпус генерала Крыжановского, а 13 марта такая же участь постигла конный корпус Султан-Гирея. Красные после боя форсировали реку Кубань и 22 марта вошли в Майкоп. Екатеринодар еще был под белыми. Но на общем собрании офицеров Дроздовской дивизии было принято решение забрать гроб с телом Дроздовского из усыпальницы Екатеринодарского собора. Было известно, что красные оскверняют, уничтожают могилы белых. Вместе с гробом Дроздовского был вывезен гроб с телом убитого в день ранения генерала капитана Петра Иванова. Исполняли этот долг пять офицеров дивизии. Белые генералы решили отступать через станицы Староминскую – Каневскую – Тимашевскую – Славянскую и на Новороссийск.