Собачья сага - Гера Фотич

«Проклятые мыши», — подумал Павел. Он уже несколько раз слышал, как пробравшиеся в подвал полевки скребутся в дом и, видимо, они своего добились. Было непонятно только, едят ли они синтетику. Но, вспомнив, как у приятеля крысы грызли в машине провода, Павел подумал, что все со временем совершенствуются и приспосабливаются.

На следующий день после прогулки с Веней Павел снова увидел в комнате ту же картину. Отверстие в диване стало шире.

Паша почуял недоброе и решил на утро сделать проверку. Он вывел Веню во двор, а сам тихонько вернулся в прихожую и стал наблюдать за щенком через щель едва приоткрытой двери. Ждать долго не пришлось. Пес поднялся, оглядевшись по сторонам, прямехонько направился к углу дивана и раскрыл свою маленькую пасть.

Негодующий Павел влетел в комнату так, что, казалось, порывом его эмоций щенка бросило под диван и он там застрял. Одновременно на шум в комнату забежал Веня. Видя, как хозяин вытаскивает Банди из-под дивана, стал рычать, помогая воспитывать подрастающее поколение. Павел несколько раз ткнул щенка мордой в прогрызенную дырку, приговаривая:

— Нельзя! Нельзя этого делать! Как тебе не стыдно!

Щенок, поджав хвост и прижав уши, казалось, вполне осознавал свою вину и был отпущен.

День проходил весело и практически беззаботно. Павел периодически что-то делал по дому: ремонтировал крыльцо, колол дрова, копал отводы для воды, чтобы не затапливался огород. Веня лежал на крыльце, посматривая на изредка проходящих вдоль забора жителей деревни, но стоило кому-то из них замедлить шаг, и он вставал во весь свой гигантский рост. Банди носился по участку, находя себе забавы самостоятельно. Он играл с кружащимися на ветру листьями, грыз кору с поленьев, раскапывал норы полевок.

Валяющиеся по участку игрушки Клепы его не интересовали. Паша пытался приучить Банди играть с мячиками, но из этого ничего не получалось. Щенок не понимал, зачем нужно бежать за игрушкой, тем более брать в пасть. Ему больше нравились окружающие предметы. Он вытащил из сарая старый веник и с удовольствием целый день таскал его по двору и грыз, расщепляя на отдельные веточки. Потом нашел за домом грабли и долго не мог их вытащить на открытое пространство, чтобы в полной мере насладиться затертым деревянным черенком. Вечером на зеленом махровом полотенце Павел нашел мотыгу, разыскивая которую днем перерыл весь инвентарь. Кусать колеса едущей тачки было для Банди наивысшим удовольствием. Он постоянно следил за тем, когда она понадобится Павлу, и тут же бросался на подмогу.

Следующим утром Павел решил проверить результаты недавней взбучки и снова стал наблюдать через щель двери. Подняв голову и убедившись, что хозяина с Веней дома нет, Банди сделал вид, что задремал. Прошло минут десять. Но Пашу провести было не так-то просто. Он вернулся в комнату и погладил щенка, как это обычно делал перед уходом. На этот раз, выйдя за дверь и оставив щель, он, громко топая, сделал вид, что выходит на улицу. Хлопнув входной дверью, вернулся в прихожую и приник к щели. Ждать долго не пришлось. Банди повел ушами и встал. Затем, не торопясь, повертев ушастой головой, осмотрелся, особое внимание уделяя двери, куда ушел хозяин. Медленно подошел к ободранному углу дивана. Еще раз оглядевшись по сторонам, наклонился, открыв пасть…

Павел вбежал в комнату, словно вихрь. Щенок, оторопев, даже не мог сдвинуться с места. Был схвачен за холку и оглушен такой тирадой укоров, на какую только был способен любящий хозяин.

Больше Банди ничего в доме не грыз, видимо поняв, что хозяин видит и проходит сквозь стены.

Взрослел щенок быстро. Все схватывал на лету. Был умницей. Но рос он как-то сам по себе. Как сорная трава. Не любил ласки и сам не бросался в объятия к Павлу. Вместо привязанности проявлял благоразумное уважение. И те черты Клепы, которые Павел хотел снова ощутить, в этом щенке совершенно не проявлялись. Пес бежал на окрик хозяина не потому, что это был лишний повод попасть в любящие объятия и получит возможность лизнуть Павла в лицо, ощутить знакомую колючую щетину и выказать свою преданность. А потому, что так положено собаке — бежать на зов хозяина, который предоставил тебе ночлег, кормит тебя и гладит.

Наверное, это чувствовал и Веня, отчего дружба между псами не заладилась. Скорее всего, он тоже ожидал от нового питомца что-то привычное и родное, но не получил этого, и рана в душе, нанесенная уходом друга, продолжала кровоточить, так же, как и у Павла. Веня стал чаще скулить во сне. Неожиданно просыпаясь, вскакивал с полу, озираясь заспанными глазами. Неторопливо ложился снова, подгребая подстилку под себя.

Банди постоянно убегал за забор. Казалось, что здесь ему было тесно. Прибегал поесть и снова скрывался. Охранять участок не собирался. У него были повадки кота, который гуляет сам по себе и никакая компания ему не нужна. Соседи рассказывали, что видели его то в поле, то в лесу. А иногда приводили со своего участка.

Какой-либо вины за свое отсутствие Банди не испытывал. Возвращался, как ни в чем не бывало. Шел к миске с едой. На рычание Вени внимания не обращал. Ничего и никого не боялся. Практически не лаял и со всеми был в меру ласков. Мог пропасть на целый день, и заявиться поздним вечером, чтобы лечь на свое место и проспать до утра.

Осень заканчивалась, и ночи уже частенько приносили с собой заморозки. Периодически Павел протапливал печку. Раз в месяц устраивал праздник после приезда почтальона, приносящего пенсию, — шел на гору в приехавшую лавку и покупал куриные головы. Банди ел их сырыми. Веня ждал, пока отварят. Подергивая брылями, с презрением и некой брезгливостью смотрел на своего собрата, поедающего сырое мясо.

«Быть может, он охотится в поле и, как коты, поедает мышей?» — подумал как-то Павел.

Однажды Банди не пришел домой ночевать. Это немного обеспокоило Павла, хотя Веня, казалось, этому был даже рад. Утром, вспахав носом подстилку Банди, он вытряхнул все его съестные запасы. Частично съел, а оставшиеся перенес к себе на матрас. Павел подумал, что это плохая примета.

На следующий день Банди снова не появился. Павел, взяв с собой Веню, решил пойти на поиски. Обойдя лес вокруг деревни, периодически зовя собаку по имени, он на всякий случай пошел к карьеру. Широкая лесная дорога заканчивалась спуском к воде. Именно здесь Павел неожиданно увидел шедшую навстречу молодую женщину с распущенными светлыми волосами, одетую в камуфляж. Одной рукой она придерживала лежащие на плече удочки, другой держала за руку черноволосого малыша лет четырех. Другой мальчик, лет семи, с растрепанными, словно раздутые ветром колосья пшеницы, волосами, радостно покрикивая и размахивая пластиковым ведерком, скакал рядом, попеременно меняя ноги. Павел видел их впервые.

Вокруг женщины с ребенком бегала черная собачка. Она игриво заливалась лаем, как только ее настигал светловолосый мальчик, и дружелюбно бросалась на него, норовя уцепиться зубами за ведро. Вместо игрушки мальчик подносил ей свою ладонь и собака тыкалась в нее тупой мордой, норовя лизнуть красным языком.

Пройдя еще шагов десять навстречу, Павел продолжал радоваться такой идиллии. Подумав, что когда-то у них тоже было веселье. Да и сейчас могло быть не хуже, если бы не вредный отшельнический характер Банди. И как только он подумал о нем, бегающая вокруг женщины с детишками собака превратилась во французского бульдога со знакомым белым пятнышком на лбу.