Вторая попытка - Меган Маккаферти

— Нет, — ответил он. — Но у меня появилась одна мысль.

— Выкладывай.

— В этот период клетки, которые используются чаще всего, постоянно обновляются и всячески процветают. А те, которые остаются без дела, отмирают.

— Так в чем мысль-то?

— Правильно, что ты дала Лену шанс, даже если он не сработал. Ты должна тренировать ту часть мозга, которая отвечает за любовь к кому-либо, даже если ты ни в кого не влюблена.

Я взглянула на Маркуса. Он сидел на приступке у камина — полуулыбка, лукавые глаза, скулы, словно вырезанные из стекла. Я хотела спросить: «Эй, Маркус, а что происходит с людьми, у которых проблема наоборот? С теми, кто влюбляется тридцать три раза?»

Вместо этого я поблагодарила его за урок психологии и вышла.

Позже, приехав домой, я пролистала учебник и обнаружила, что Маркус не врал насчет мозга. В период полового созревания передняя доля мозга производит нервные клетки в избыточном количестве, и мозг избавляется от излишков. Действие укрепляет нервные клетки, и они выживают. Бездействие ослабляет их, и клетки умирают. Маркус прав на все сто.

Но то, что умственные усилия должны касаться любви — это сомнительно.

Дорогая Хоуп!

Я НИКОГДА не думала, что доживу до того дня, когда увижу между твоими сообщениями письмо от ПОЛА ПАРЛИПИАНО! Моя любовь на все времена. Гей-мужчина моей мечты! ОООХ!

Я все еще не могу в это поверить. Он так мило извинялся, что не мог написать раньше… Между Всемирным экономическим саммитом и Олимпийскими играми в Солт-Лейк-Сити ему поступали предложения организовывать митинги. С тех пор как мы с тобой последний раз разговаривали, он пригласил меня присоединиться к самой мощной демонстрации ЛПКУ против дискриминации и любых форм тирании — к Ежегодному Маршу Змеи (в марте, надо думать).

Я отреагировала так: «Да! Я приеду! Это так КРУТО!», хотя это была, во-первых, поездка в Нью-Йорк, а во-вторых, я понятия не имела, что это за марш. Благодарение «Гуглю», я теперь знаю, что так называется огромная толпа, которая хаотично движется по улицам, становясь причиной пробок и прочих дорожных неприятностей. Это антитоталитарное шествие, которое является отображением демократии, поскольку у него нет лидера, и каждый решает сам, в какую сторону ему идти.

ЗВУЧИТ ОФИГИТЕЛЬНО! Более офигительно, нежели торчать в спальне. И это мероприятие приходится как раз на середину весенних каникул, так что даже школу пропускать не придется. Разве не судьба?

Кроме того, он все еще считает, что я обязательно поступлю в Колумбийский университет, а именно это мне и надо от него услышать. Он уверяет меня, что не стоит волноваться, что это учебное заведение славится своей неорганизованностью и высылает уведомления о зачислении позже, чем прочие школы «Лиги плюща». Надеюсь, он прав.

Я, наверное, никогда не выберусь из этой одержимости геями. Это я такая или гомосексуалисты хороши до безумия? Или я мазохистка?

Одержимо твоя,

Дж.

Сегодня — первый день в школе Лена, Мэнды и Скотти, вернувшихся после вынужденного отсутствия. У меня была неделя, чтобы попрактиковаться вести себя тихо и с достоинством.

— Это классический способ поведения кокеток, — уверила меня Глэдди, когда я навестила ее в последний раз.

— Глэдди, — скептически возразила я, — я никогда не видела, чтобы ты вела себя тихо и с достоинством.

— Это потому что меня никто не пытался увлечь и обмануть, Джей Ди!

— Да и кому бы взбрело в голову сделать это с такой девчонкой, — нежно сказал Mo, обхватив ладонями лицо Глэдди и запечатлев долгий сочный поцелуй на ее сморщенных губах.

— А вот я, похоже, лакомый кусок для обманщиков, — вздохнула я.

Отличный момент для того, чтобы позади меня неожиданно появился бы Маркус и сказал бы что-нибудь ободряющее, что все будет хорошо. Что-то вроде: «Джессика, я тебя никогда не увлеку и не обману».

Но он этого не сделал. В «Серебряных лугах» его сегодня не было, хотя я и не искала особенно (ну хорошо, искала). Мы с Маркусом почти не разговаривали с тех пор, как беседовали тогда в библиотеке. Он избегал смотреть мне в глаза и едва здоровался. Думаю, что он все же за Лена из мужской солидарности.

В любом случае, я поклялась не показывать Лену, Мэнде или остальным сплетникам нашей школы, будто я расстроена. Я даже в класс не хотела заходить, пока не поняла, что вечно так бегать не будешь.

— Боже мой! — заверещала Сара, увидев меня в холле перед классом. — Ты не умрешь, если увидишь Лена и Мэнду вместе?

— Я их пока не вижу.

— Смотри!

Она схватила меня за плечи и развернула в противоположном направлении, как раз вовремя: Лен нежно целовал Мэнду, словно он был рыцарем, а она растреклятой дамой или чем-то в этом роде.

«Тихо и с достоинством», — напомнила я себе.

— Боже мой! Ты не хочешь умереть?

— Нет, — мрачно сказала я. — Не совсем.

— Если бы мой парень унизил меня так, как Лен, я бы точно хотела умереть.

— Вот и хорошо, что у тебя нет парня, — приторно-сладким тоном отозвалась я. — И не было никогда, правда?

Она заткнулась и потащилась в класс.

Я закрыла глаза и привалилась затылком к дверце шкафчика. В этот момент меня постучали по плечу. Я совершенно четко знала, кого хочу увидеть.

— Гм. Джесс.

Последний человек, которого я хочу видеть.

«Тихо и с достоинством», — напомнила я себе, открывая глаза.

— Что тебе, Лен?

— Я просто хотел. Гм. Извиниться за то, что сделал тебе больно.

Я подняла руки, обрывая его тираду.

— Во-первых, ты извиняешься не потому, что ждешь прощения, а потому, что так ты чувствуешь себя менее виноватым. Во-вторых, не думай, что сделал мне больно. Если ты так думаешь, то ты просто самолюбивый психопат, как и твоя мамочка.

Да, вот так. Я опустила тебя до мамочкиного уровня. Он этого заслуживает.

— Это был удар исподтишка, вот что я думаю, — продолжила я спокойно. — И мне это не понравилось, и не потому, что ты спутался с Мэндой, хотя все знают, что ты просто очередная ее игрушка. Нет, мне это не понравилось по единственной причине: ты бросил меня, прежде чем я сделала это. И я еще оказалась бо́льшей скотиной, чем ты. Но наконец-то я это выяснила!

Когда я закончила свою речь, раздались аплодисменты. Я была настолько поглощена тирадой, что не заметила слушателей. Бриджит, Пепе, Скотти, Тэрин и целая куча народу, которого я не знала, стояли и хлопали вслед поджавшему хвост Лену.