Снегурочка на заказ - Альма Либрем

Поцелуй, впрочем, был удивительно целомудренным — и страстным при этом. Мне хотелось раствориться в руках Котовского, насладиться тем, что мы так близко друг к другу… Не отпускать его ни на минуту.

— Давай куда-нибудь сходим? Просто прогуляемся? — предложила я ни с того с сего, когда поцелуй наконец-то прервался. — Здесь же лес рядом? И погода хорошая, красиво так…

— С чего это ты вдруг захотела прогуляться? — удивленно изогнул брови Даниил.

— Да давно хотела предложить, — пожала плечами я, на самом деле до конца не понимая, с чего это мне в голову пришла идея прогуляться. — А то мы всё сидим в четырех стенах, над проектом этим… Ой! Проект же!

— Проект можно и потом закончить, — решительно заявил Котовский. — Там же совсем немного осталось. Если хочешь гулять, пойдем гулять. Хоть прямо сейчас. Только… Завтрак? Ты голодна?

— Ни капельки, — даже не солгала я. На самом деле есть не хотелось совершенно, я даже до конца не понимала, почему, но очень сомневалась в том, что способна всунуть в себя хотя бы кусочек чего-то питательного.

— Значит, идем гулять, — решительно заявил Даниил. — Только надо привести себя в порядок.

Тут он был прав — не идти же куда-то в помятой одежде, да и на голове у меня, наверное, самое настоящее гнездо, если уж и у Котовского волосы торчат в разные стороны, спутанные донельзя, а у него-то они короткие, а не как у меня…

Я выбралась из кровати с решительностью и надеждой наконец-то насладиться прогулкой, прохладой улицы, вкусным морозным воздухом, и даже была свято уверена в том, что этому коварному плану ровным счетом ничего не может помешать, пока не добралась до зеркала, вооруженная расческой. Ни первая, ни вторая, ни десятая попытка распутать весь этот кошмар не увенчалась успехом.

Даниил остановился за моей спиной, и в зеркале можно было увидеть его мягкую, ласковую улыбку.

— Помочь? — поинтересовался он.

— Да я сама справлюсь, — почему-то тут же смутилась я. — Это же всего лишь волосы…

— Ну, тебе, может, и всего лишь волосы, — покачал головой Котовский. — А мне всё-таки хочется, чтобы моя невеста оставалась со своими роскошными локонами, а не сделала искусственное прореживание.

Я хмыкнула. Слово "невеста" прозвучало как-то неожиданно и почему-то искренне, как будто Котовский и думать забыл о том, что мы всего лишь притворялись. Вот только факт оставался фактом, мы — всего лишь выдуманная пара, и не факт, что когда-нибудь станем настоящей.

Вот только мне совершенно не хотелось об этом думать.

— Так ты позволишь? — Котовский подошел ко мне вплотную, обнял за талию, склонил голову, и я вздрогнула, когда его губы коснулись моей шеи.

Хотела запротестовать и заявить, что ему этого не разрешала, но вместо этого только разжала пальцы, выпуская гребень, и почти обреченно вздохнула, невольно подавшись навстречу его прикосновениям.

Насколько было бы проще, если б наши отношения, пусть без ярлыка "жених и невеста" были хоть чуточку более правдивыми, а не начинались с попытки сыграть роль перед родственниками! Я бы чувствовала себя уж точно гораздо комфортнее, только вот понимала, что вряд ли решусь сказать об этом Котовскому вслух. Всё-таки, довольно трудно переступить через все преграды, которые существуют в голове, чтобы быть предельно искренней как раз в тот момент, когда это больше всего нужно.

Увы, но я всё ещё не могла найти в себе силы на то, чтобы быть хоть немножечко более решительной, чем обычно. И так вчера уже наговорила всего, что только могла, и до сих пор чувствовала себя последней идиоткой.

И чего меня так понесло?

Я зафиксировала в голове только тот факт, как спускалась вниз, кажется, попить кофе, а потом — плела какую-то ерунду Даниилу. Пила ли я тот чертов кофе, или, может быть, произошло что-то другое? Ну, в конце концов, не могла же я за какие-то десять-пятнадцать минут, или сколько я отсутствовала в комнате, успеть найти алкоголь или, что ещё хуже, какие-нибудь наркотики? Я ж не употребляю ничего такого! Да что там, в своей жизни даже не пила ничего крепче обыкновенного вина.

Котовский же, кажется, вообще сейчас думал только о том, чтобы привести в порядок вот тот ужас, который был у меня на голове. Он потрясающе осторожно, ласково и терпеливо перебирал светлые пряди, расчесывал мои волосы так бережно, словно я обещала отрубить ему голову за малейший промах.

И где только научился?

— Я вижу, у тебя большой опыт, — усмехнулась я, почувствовав укол ревности. — Волосы расчесываешь лучше, чем профессиональный парикмахер. Было на ком потренироваться?

— Ну конечно, было, — рассмеялся Котовский. — В детстве на сестре, у мамы часто не было времени, а Дана не могла сама справиться с длинными волосами. Теперь вот на девочках. Им же пять, а не двадцать, раз дернешь — потом точно расчесывать не будешь. Сбегут!

Я с трудом сдержала удивленный смешок. Надо же! Я уже была готова подозревать Даниила невесть в чем, а повода-то на самом деле не было. Хорошо хоть я не успела сказать ему ничего плохого, а то выставила бы себя последней дурой, до ужаса придирчивой и не способной адекватно воспринимать реальность…

— Ревнуешь? — вдруг хитро поинтересовался Котовский, перебрасывая волосы мне через левое плечо и обнимая одной рукой за талию, будто не позволяя сбежать.

— Ну мало ли, — попыталась отшутиться я, — вдруг всем тем васнецовским блондинкам именно ты помогал… Привести волосы в порядок. И продвигаться по карьерной лестнице не слишком стандартным путем.

— Да? — изогнул брови Даниил. — Вот какого ты обо мне высокого мнения?

Я почувствовала, что стремительно краснею. Проклятье! Кто меня за язык-то тянул? Зачем было вспоминать о женщинах, к которым Котовский, судя по всему, вообще никакого отношения не имел.

— Ну зачем же, — пробормотала я, с трудом сдерживаясь, чтобы не отвести глаза. — Зачем так радикально…

Даниил рывком повернул меня к себе и заглянул в глаза. Выглядел он в этот момент очень уверенно, будто решил раз и навсегда расставить точки в наших недоотношениях, и я подумала: вот он, тот момент, когда мы вновь вернёмся в состояние злого шефа и серой мыши, которая будет прятаться по углам офиса, чтобы только не попасться никому на глаза. Или, возможно, мне и прятаться будет негде, потому что меня уволят без выходного пособия.

— Посмотри на меня, — велел Котовский.

— Я смотрю, — вперив глаза в воротник его рубашки, заявила я.

— В глаза посмотри.

Хотелось запротестовать, но я всё-таки заставила себя поднять голову и посмотреть ему в глаза. Котовский… улыбался. Издевательски так, вредно улыбался, и мне захотелось провалиться под землю от стыда, хотя вроде бы ничего такого и не произошло.

— Ну что, моя драгоценная недоверчивая невеста, — протянул он, — похож я на человека, которому для того, чтобы найти себе женщину, надо обязательно брать её на работу и предлагать карьерное предложение?