Попаданка. Двойной обмен - Наталья Белецкая

Взгляд метнулся на лица моих «мужей», но они были удивлены не меньше. Рахим тоже увидел травницу и окликнул её, девушка повернулась и с улыбкой помахала рукой. Рядом со мной стоял Риш и, закрыв глаза, явно что-то колдовал. Что это за магия?

Первое, что пришло в голову – некромантия. Среди тёмных эльфов это весьма распространенный дар. Можно поднять мертвеца и таким образом обмануть Рахима. Однако у этой магии много недостатков. Например, некромантию довольно легко почувствовать, даже если ты сам не чародей, а просто чувствительный к дару человек. А уж для целителей и травников определить тёмную магию, как правило, несложно. Но тут я ничего не чувствовала.

Кроме того, лжетравница двигалась легко и естественно, улыбалась и моргала. Низшие мертвецы не способны на это! А на то, чтобы поднять высших, у Риша не было времени. Да и по телу Резаэлли Сареп несложно будет потом определить использование некромантии: во-первых, по специфическому запаху, во-вторых, по быстрому разложению и особым трупным пятнам. Поднять  мертвеца из Резы для того, чтобы ввести в заблуждение Рахима, – все равно, что расписаться в том, что здесь замешаны дроу. Так что же делает А’Арей?

Пока все эти мысли проносились у меня в голове, лжетравница отряхнула платье и повернулась к повозке. Внезапно большие валуны выше по склону чуть съехали по мокрой земле, а потом обманчиво медленно покатились вниз, постепенно набирая скорость и увлекая другие камни.  

– Реза, беги! – Рахим старался перекричать грохот обвала.

Лошадь, впряженная в повозку, запаниковала, и ему пришлось соскочить с телеги и успокаивать животное. Травница в страхе оглянулась и понеслась в сторону, чтобы уйти из-под завала. Казалось, что девушка вот-вот сбежит, но её нога подломилась, и Реза рухнула вперед, не успев подставить руки.

– Нет! – заорал сын мельника, глядя, как засыпает тело.

Что это за представление с помощью магии? Иллюзии способны были внушать драконы, которые по легендам то ли исчезли, то ли вымерли, и ментальные маги, которых в своё время пожгли крестьяне и местная инквизиция. Менталисты крайне опасны. Особенно сильные. Неужели, извели не всех? Я перевела взгляд на А’Арея. Тот стоял с закрытыми глазами, чуть расставив руки в стороны. На его лице выступили бисеринки пота. Согласно легендам, во время колдовства у ментальных магов белели глаза. Именно так их и вычисляли. Значит, доверенный Аейари – менталист? Жаль, что его глаза закрыты, хотелось бы посмотреть. Интересно, зрачок белеет или, наоборот, сжимается в точку?

Еще не остановились мелкие камушки, не осела серая пыль, а Рахим кинулся в сторону завала. Все было настолько естественно, что никому и в голову не придет подозревать дроу в смерти травницы.

Вдруг Риш покачнулся и начал оседать на землю. Я стояла близко, поэтому сразу подхватила мужчину и плавно опустила его. Как здорово! Эльфийки такие сильные! В прошлом теле я б рухнула вместе с дроу в обнимку.

– Эрэль, принеси мою сумку; Ив, нужна фляга с водой и кружка.

Командир явно перенапрягся с магией, поэтому диагностику я провела только после того, как отдала распоряжения. Ну да, резерв полностью пуст. А’Арей вздрогнул и распахнул глаза. Зрачок медленно сужался и постепенно наливался красками.

Обалдеть! Совершенно антинаучная хрень! Но ведь вижу собственными глазами. Как такое может твориться? Вот бы изучить этот феномен. А что, если расширение и белизна зрачка – это тоже иллюзия? Но какая-нибудь подсознательная? Тоже антинаучно, конечно, но природу магии тут особенно не изучали…

– Первый раз на меня смотрят таким восторженным взглядом, после того, как узнают о моём даре, – хрипло сказал Риш.

Ох, он же менталист!

– Пр… – у меня едва не вырвалось извинение. – Просто интересно, какая связь между воздействием магии и расширяющимся и меняющим цвет зрачком.

Если честно, стало ужасно неловко и стыдно. Мужик тут в обморок упал, а я вместо того, чтобы помогать, думаю о всякой ерунде. От самобичевания меня спас Ив, протянув мою сумку и флягу. Быстро найдя нужное средство, я разбавила микстуру водой и, сунув под нос  А’Арею, пояснила:

– Вкус отвратный, но сразу станет легче.

Риш сел, привалившись спиной к неровной каменной стене расщелины, залпом выпил содержимое кружки и недовольно поморщился. Меня же отвлекли странные звуки. Рахим, кажется, что-то бубнил. Уже убирая лекарство в сумку, я вдруг расслышала, что именно говорил сын мельника.

– Реза, пожалуйста, пожалуйста, пусть ты будешь жива, – и голос такой больной, надтреснутый.

Оказалось, пока я помогала А’Арею, Рахим частично откопал моё тело и теперь старался определить умерла я… (точнее, травница) или нет. Как-то слишком он взволнован. Почему?  Неужели в деревне кто-то заболел? Это бы объяснило ранний приезд сына мельника. Возможно, он хотел, чтобы я быстрее вернулась и помогла больному. С другой стороны, мог и в город за целителем или травником поехать. Почему именно сюда?

– А-а-а-а! – подняв лицо к небу, проорал Рахим, а потом вдруг громко зарыдал.

Я ошарашено уставилась на мужчину. Нет, не может быть! Желая удостовериться в том, что не ошиблась, обернулась и поймала задумчивые взгляды Эрэля и Ива. Сын мельника сидел на камнях, обняв тело Резы, и плакал. Его мощная спина и широкие плечи мелко подрагивали от рыданий.

– Реза, я же сразу почувствовал. Сразу, как ты написала. Как же так? Реза, как же так?! – сквозь слёзы причитал он.

Как же так, Рахим?

Неужели он что-то чувствовал ко мне, помимо простой симпатии? Сколько я с ним общалась, он ни разу не показал, что заинтересован. Ни разу не делал сальных комплиментов, ни разу не пытался облапить, ни разу не приглашал на сеновал, как другие мужчины, узнав о том, что я вдова. Сын мельника всегда помогал, если я его просила, или давал совет к кому обратиться, однако ничего кроме добрососедского общения между нами не было.

Когда он что-то покупал у меня в лавке, то сразу уходил, не задерживаясь. Рахим был давно и прочно женат, имел двоих сыновей, и, мне казалось, с супругой они живут вполне счастливо. Почему он так убивается? Вот уж не думала, что кого-то так сильно расстроит моя смерть. На душе было мерзко, будто все мы видели то, что нам не полагалось видеть.

Через какое-то время сын мельника пришел в себя, возвратился к повозке, нашел там дерюгу и, завернув в неё тело травницы, бережно положил в телегу. На сером от каменной пыли лице Рахима явно виднелись две мокрые дорожки. Он постарался стереть их рукавом, но только размазал грязь по лицу.

Лошадь, нервно оглядываясь на завал, с видимым удовольствием потянула повозку в обратную сторону, увозя сына мельника, который, сгорбившись, сидел на месте возничего.

Как только телега отъехала, все сразу зашевелились. Один из магов быстро разогнал пыль, и дышать сразу стало легче, кто-то начал выводить ящеров, многие достали походные фляги, чтобы промочить горло.

Когда Риш отвлекся, ко мне подошел Ив с кружкой воды. Я благодарно кивнула, а он, наклонившись над ухом, быстро прошептал: