Тень Нерона - Роман Буревой

– Зачем они выбрали это имя для своей планеты?

– «Зло есть добро, добро есть зло», – опять в памяти всплыла цитата из Шекспира, заученная дедом. – Вот их принцип. Никто не достоин ни восхищения, ни осуждения.

– Разве можно жить по таким принципам? – пожала плечами Грация.

– Ты решила попробовать. Если вернешься – расскажешь, почему нельзя. Да, кстати, как ты успела так быстро создать ложную информационную ячейку на своего Гостилия? Пока он развлекал меня разговорами в префектуре, ты старательно подтасовывала данные в галанете. Я восхищен! – рассмеялся Марк.

– Это несложно. Могу тебя заверить, что для этого я никого не убивала.

Префект поклонился и вышел. На самом деле он сказал Грации не совсем правду: что Гостилий не тот, за кого себя выдает, он заподозрил в тот самый миг, когда этот жгучий брюнет явился к нему в префектуру. Марку показалось, что волосы крашеные. Спору нет, большинство лацийцев – темноволосы, а уроженцы Неронии, наоборот, блондины или рыжие. Такой золотистый оттенок волос у венецианских красавиц на картинах Тициана. Многие неронейцы красят волосы, чтобы получить «доминантный» цвет. То пятно на белой мужской рубашке, что заметил Марк, когда осматривал номер Грации, было попросту пятном краски для волос, об этом Марк тоже сразу подумал. Если заменить черные волосы золотыми, а черные контактные линзы – светлыми, то Гостилий сделается похожим на убитого брав?, чье тело нашли на рынке «Изобилие». Но окончательная картина сложилась лишь в каюте капитана Галери, когда Ви-псих рассказала Корвину о фальшивой татуировке брав?, об этой галактической мистификации Неронии. Может быть, генетический сыщик догадался бы обо всем и раньше. Только у него не было времени хорошенько обо всем подумать.

Но о своих промахах, как и о достижениях, патрицию не стоило никому рассказывать.

Консул Клавдий Цек указал патрицию Корвину на мягкое глубокое кресло. Они были одни в небольшом кабинете, обставленном с излишней роскошью, В таких апартаментах хорошо отдыхать, а не работать. Впрочем, для краткой встречи, чтобы расположить к себе собеседника в неформальной обстановке, кабинет вполне подходил.

Марк подумал, что сам он никогда не станет консулом: патриции Лация не позволят человеку, посвященному практически во все значительные криминальные тайны, получить верховную власть на планете.

«Ого, бывший раб! – воскликнул голос предков. – Неужели ты мечтаешь править миром?!»

«Нет, конечно, я не стремлюсь…» – мысленно попытался оправдаться патриций и почувствовал, как щеки заливает краска.

– Дело чрезвычайно деликатное, префект Корвин, – консул уселся в кресло напротив.

– Думаю, куда менее деликатное, чем брак Эмилии, дочери Валерия Флакка, с инопланетником князем Сергеем, – возразил Марк.

– Это был тонкий политический ход, который, увы, не удался. – Консул взял инфокапсулу, повертел в пальцах. Повторил: – Дело деликатное.

– Я не собираюсь лезть в политические дела других реконструкций, – резко ответил Корвин.

– Возможно. Но вам придется быть сверхосторожным. Вы хотите передать китежанам материал для клонирования Эмилии Флакк. В замужестве – княгини Эмилии Валерьевны.

– Ее отец и брат уже дали согласие на клонирование. Комиссия сената также не возражает. Теперь дело за вашим личным разрешением, консул.

– Да, мне известно об их согласии. Новая Эмилия будет воспитана в семье?

– Нет. Я передам материал князю Сергею Андреевичу, бывшему мужу подлинной Эмилии.

– Нет, мне это не нравится! Получается, князь Сергей хочет сам воспитать свою будущую жену? Неужели Валерии Флакки согласны?

Корвин пожал плечами. Патриции относятся к клонам достаточно равнодушно – Аппию Клавдию это прекрасно известно. Никто из Валериев Флакков не будет смотреть на новую Эмми как на сестру или дочь. К тому же она будет лишена ноши патрициев. Поэтому ни трибун Флакк, ни его отец не возражали.

– Князь Сергей любил Эмми, – сказал Корвин.

– И вы считаете, что подобная ситуация допустима? – холодно спросил консул.

– Во всяком случае, в ней нет ничего незаконного. Корвин вспомнил клона князя Сергея, двухметрового дитятю, что гулькал в колыбельке и выпрашивал конфеты, и ему стало не по себе. Двойник, телохранитель, кукла. Какая роль уготована клону Эмми по прихоти хозяина? Проститутка? Содержанка? Или все-таки жена?

– Решим вот как. Вы отдадите не материал, а живого ребенка, – сказал консул. – Новая Эмми будет лишена патрицианства, но сохранит гражданство Лация. Ее не смогут выращивать по ускоренной программе, уродуя психику и заставляя быть взрослой девушкой в два года, андроидом для сексуальных забав. Во всяком случае, никто не посмеет сделать из нее игрушку.

Корвин наклонил голову, давая понять, что оценил щепетильность консула.

Если Сергей и получит новую Эмми, то отнюдь не в виде крепостной девицы. Кто-то из состоятельных граждан Китежа (но отнюдь не Сергей) должен будет ее удочерить, и представители лацийского посольства будут постоянно наблюдать, в каких условиях девочка растет. В этом случае князю Сергею придется ждать шестнадцатилетия Эмилии, чтобы вступить с нею в брак.

– Ну что ж, решение, как мне кажется, справедливое. У меня только одна просьба к вам. Вернее, это не моя просьба, а желание князя Сергея, – уточнил Корвин. – Девочка должна появиться на свет на Психее. Это главное и, кажется, единственное его условие.

– В этом нет ничего невозможного. Колония Психея в нашей юрисдикции, так что новая Эмилия все равно станет гражданкой Лация, и мы сможем ее защитить, – предположил консул.

– Сергею важно, чтобы она родилась на Психее, а чье гражданство она получит, для него не имеет никакого значения.

– Странное желание.

– Странное для нас. Чужая реконструкция, как чужая душа, – потемки, – напомнил Корвин. – Итак, мы все дела решили?..

Он сделал паузу. Марк опасался, что консул сейчас задаст ему еще один вопрос.

«Марк Валерий Корвин, – обратится к нему консул. – Почему вы не спасли моих мальчиков во время заговора очистителей? Почему их убили?»

Но Аппий Клавдий Цек ни о чем больше не спросил.

– Префект Корвин? – Человек, протиснувшийся в дверь кабинета, замер у порога. На всякий случай поклонился. Старательно и неловко.

Префект оторвал взгляд от текстовой строчки, что скользила перед ним по белой поверхности стола, посмотрел на посетителя.

– В чем дело? – Марк прижал пальцем бегущую строку, и сообщение погасло.

Человек у двери отвесил новый поклон. Посетитель был одет как турист: пестрая блуза, белые брюки, соломенная шляпа болталась на завязках за спиной. Гостю было лет под пятьдесят. Вялая грузная фигура, сероватый, нездоровый оттенок кожи. Казалось, человек редко бывал на открытом воздухе.