Фанера над Парижем - Людмила Милевская

Признаться, за это я никак не могла осудить Лелю. Меня жглаобида лишь из-за ее обмана. К обиде прикладывалось легкое недоумение: чем лучшеПерцев? Такой же старый, лысый и пузатый.

«Ну да, и старый, и пузатый, и лысый, — подумала я, — летсорок ему точно, а то и больше, не удивлюсь, если и все пятьдесят: немногим онлучше Турянского. Уж если избавляться, так сразу от обоих…»

Эту мысль я додумать не успела — проснулась Роза. Она ещетолком не разлепила глаза, как я бросилась раскрывать ей их на Лелю. Розаслушала, открыв рот, а когда я закончила, постановила:

— Ты права! Теперь мне ясно, почему Перцев бросил своюневесту. Так долго ее крутого папеньку охмурял, на брюхе ползал, а потом взялда и бросил. Даже папеньки не побоялся.

— Что, папенька очень крутой? — спросила я.

— Круче некуда, — заявила Роза. — Уж он-то в банк Турянскогосвои щупальца запустил бы. Поработал бы на благо доченьки.

— А доченька ничего?

Роза сделала страшные глаза и с ужасом сообщила:

— Баба Яга рядом с ней просто топ-модель и секс-звезда.

— Тогда не удивительно, что он выбрал Лелю. Особенно теперь,когда она будущая вдова.

— Да нет, он выбрал Лелю гораздо раньше, — возразила Роза. —Еще до Турянского. Леля тогда еще была любовницей Коровина, пока Равиль непоявился. Хотя нет, Равиль раньше появился, а Перцев за ним.

Я опешила:

— А при чем здесь Коровин и уж тем более Равиль? Разве Леляс ними была знакома до Турянского?

Роза прикрыла ладошкой рот, в глазах ее отразилась паника.

— Неужели я проболталась? — наивно спросила она у меня. — Яже клялась, клялась Леле! Господи, как же я проболталась?!

— Проболталась, и очень вовремя, — успокоила я ее и тут жевозмутилась:

— Нет, ну надо же, ты что-то разведала и молчишь!

— Я клялась, я обещала, — беспомощно мямлила моя честнаяРоза.

— Разве это порядочно? — бушевала я. — Разве так с друзьямипоступают? Даже не знаю, что и сказать. Ты, Роза, просто враг какой-то! А всепотому, что каждому друг. Нельзя дружить сразу со всеми. Ты уж, пожалуйста,выбери кого-нибудь одного и тогда храни его секреты. Или я, или Леля! Выбирай!

Роза, вспомнив ночной горшок, который мы с нежного возрастас ней делили, выбрала меня и поведала все, что знала.

Оказывается, Леля, отчаявшись найти достойного мужа, непобрезговала и Коровиным, который только-только начал набирать вес в элитныхкругах. Если верить источнику Розы (самой-то Розе всегда можно верить), Лелястаралась заполучить Коровина в мужья, не жалея сил, но вышла промашка: Коровиноказался мужчиной не совсем определенной ориентации. Он и Лелю любил, и кРавилю тяготел…

Ах, как тут осудишь моду? Из-за этой моды иной раз такое насебя нацепишь…

В общем, Леля решила зайти с другой стороны и положила глазна Равиля. С Равилем дело пошло: он (по молодости) воспылал, Коровину изменил ипочти под венец собрался, но в недобрый час невеста Перцева, с которой Леля,оказывается, через Коровина была очень дружна, познакомила Лелю со своимженихом.

Перцев — известный ловелас — тут же увлекся Лелей, но нерешился рушить весьма выгодный брак, а попытался оставить и свою Бабу Ягу вкачестве будущей жены, и Лелю в качестве содержанки. Зараженная нравственностьюЛеля, тяготея к супружеским узам, была непреклонна. Она пришла в ярость, когдаузнала о замыслах Перцева.

«Или женись, или прощай!» — велела она, и Перцев (как этопо-мужски!) начал юлить между невестой и Лелей, щедро раздавая обещания.

Однако Лелю непросто провести. Она резко задружила сневестой Перцева и оказалась в эпицентре его предсемейных проблем. Осознав, чтоПерцеву под крылом Турянского неуютно и он уповает лишь на крутого папенькусвоей невесты, который быстро наведет порядок в делах компаньонов и поставитТурянского на место, а Перцева над ним, Леля сделала вывод, что Перцев на нейне женится никогда. Во всяком случае, до тех пор, пока жив крутой папенька.Осознав это, Леля сказала:

— Гуд бай, май лав! — и вернулась к Равилю, которого ужточно любить приятней.

Любила бы я сама, когда бы время свободное имела данравственностью не была отягощена.

Но речь не обо мне. Леля вернулась к Равилю, а Перцевзапаниковал. Он действительно полюбил Лелю, больше которой любил только деньгии власть. В этом паническом состоянии он и познакомил ее со своим компаньоном —вдовцом Турянским.

С точки зрения Перцева, брак Лели с Турянским решал всепроблемы: смело можно продолжать отношения, но уже на другом, более приятном ини к чему не обязывающем уровне. Почему?

Да потому, что уже через месяц замужества перед Лелейнеизбежно встал бы вопрос избытка свободного времени. Как тут обойтись безлюбовника? Любовник, где ты, ку-ку? А вместо любовника церберы из охраныТурянского. Так и сдохнешь от тоски. Ах, беда! Золотая клетка! Никакой жизни!Хоть выходи из «Ламбордини» и вешайся прямо в норковом манто! Думала, что этопуть в светлое будущее, ан нет — тупик!

И вот тут-то начинается поиск. Кто может надурить ревнивогомужа? Только его друг и компаньон, такой же старый, пузатый, лысый и противный,но все еще жених. Разве можно ревновать к такому? Нет, конечно. Как к немуревновать, когда он думает только о своей невесте и только ей стараетсяугодить, точнее, ее крутому папеньке. Ах, значит, Перцев! Только он, компаньон,друг и соратник! Но как? Где? Когда?

Не мед, конечно, но где взять лучше? Прощай, любезныйРавиль…

Все так и было, пока не узнала Леля про порок сердца иклаустрофобию, тут-то и пришла ей в голову «чудесная» мысль избавиться сразу отдвух богатеньких мешков, да при этом еще и завладеть их капиталами. Зачем ейТурянский и Перцев, когда есть красавец Равиль, которым, имея деньги, можнокрутить, как…

Господи, да разве же на одном Равиле свет клином сошелся?Мало их что ли, красавцев, когда за спиной такие капиталы!

Теперь ясно, почему Леля ткнула меня носом в тайникТурянского: там же был и на меня компромат. Леля опасалась, что я недостаточнозаинтересуюсь дальнейшей судьбой похищенного Турянского, а поэтому и не сумеюнайти похитителей. Узнав же о компромате, я буду рыть…

В общем, не вдаваясь в подробности, скажу: Леля хитраябестия, но я еще хитрей.

Если уж она решила загрести жар моими руками, дам ей по носутак, как это принято в приличном обществе: только воротничок от нее останется.

Я сразу принялась за дело. Перво-наперво выругала Розу.