Путь к сердцу - Лесли Лафой

Негромкий звук, донесшийся от двери, отвлек Ривлина от тяжелых размышлений. Он поднял голову, надеясь увидеть Мадди…

— Мама, — произнес он как мог приветливее, чтобы скрыть свое разочарование, — что ты делаешь в такой час?

— Думаю.

— О Мадди? — спросил Ривлин тихо, наливая для нее херес в бокал.

Ему пришло в голову еще кое-что: начиная с той секунды, как Мадди скатилась с лестницы в Форт-Ларнеде, все его существование сосредоточилось вокруг нее.

— Послушай, — снова заговорил он, — ты когда-нибудь давала обещание, которое тебе не хотелось бы выполнять?

— У каждого из нас это бывает, — ответила миссис Килпатрик. — О каком обещании ты сожалеешь? О том, которое дал Мадди или другой женщине?

— Не было никакой другой женщины, только она одна. А обещание я дал Сету.

— Сет умер, мой дорогой, он не может потребовать от тебя исполнения данного ему обещания.

— Это обещание я дал также себе, — сказал Ривлин и допил свой бренди.

— Оно содержит в себе нечто очень важное — поэтому ты чувствуешь себя виноватым?

— Да, поэтому.

— А благодаря Мадди ты иногда забываешь? — Мать не стала ждать, пока он ответит, и продолжала: — Все мы люди, Ривлин, и совершаем ошибки, в которых искренне раскаиваемся. Однако величайшая трагедия состоит в том, что мы полностью попадаем во власть наших переживаний и не можем уберечься от еще больших ошибок.

— А как насчет чести и необходимости сдержать данное слово?

— Честь заслуживает величайшего одобрения, сын, но я знала многих и многих людей, которые использовали это понятие как способ уклониться от принятия трудных решений. Что касается данного слова… Обещания живым значат гораздо больше, чем обещания мертвым.

— Я подумаю об этом. — Ривлин сказал так вовсе не потому, что собирался размышлять на подобную тему, а потому лишь, что хотел уйти от разговора, который считал бесполезным.

— Иногда лучше не думать, а прислушаться к голосу сердца.

— Ты прямо как Майра. — Усмехнувшись, Ривлин поднял пустой бокал, словно собирался произнести речь.

— Кто такая Майра?

Он мысленно отредактировал готовый сорваться с языка ответ и объяснил:

— Эта женщина относится к Мадди почти как мать. Она нередко говорила мне о вреде излишних раздумий.

Миссис Килпатрик кивнула и пригубила херес.

— Скажи, ты любишь Мадди? — спросила она.

— Вот и Майра задала мне этот вопрос, — ответил Ривлин, подумав при этом, что Майра и его мать составили бы замечательную парочку. К счастью, им никогда не доведется встретиться.

— И что же?

— Я сказал, что нет.

— А как бы ты ответил мне на такой вопрос?

— Никак. — Он поставил бокал на стойку бара. — Я собираюсь вернуться в постель.

— Ты имеешь в виду — вернуться к ней, — рассмеявшись, поправила его миссис Килпатрик. — Мне известно, что ты пренебрег моим распоряжением и ваши вещи отнесли в одну комнату.

— Что есть, то есть, мама, — бросил он через плечо, направляясь к двери. — Не думаю, что соблюдение приличий столь уж важно. Доброй ночи.

— Могу я поделиться с тобой одним наблюдением?

Ривлин остановился на пороге с подчеркнуто смиренным видом.

— Сегодня вечером, когда дамы уединились в гостиной, Мадди сделала примечательное заявление. Она сказала, что понимает, насколько неподходящей парой для тебя мы ее считаем. Она была права: мы не выбрали бы ее и сделали бы большую ошибку. Вы удивительно подходите друг другу.

Понадобилось несколько секунд, чтобы важность последних слов дошла до Ривлина.

— Спасибо, мама.

— Спокойной ночи, сын.

Ривлин кивнул и удалился, от всей души желая, чтобы совместное будущее с Мадди зависело только от одобрения его матери.

Нет ничего лучше, мечтала Мадди, чем пробудиться в объятиях Ривлина и сразу ощутить тепло его тела. Она улыбнулась, вспомнив то первое утро. Женщина, которая тогда подняла шум и вопила о приличиях, теперь лежала нагая рядом с тем же самым мужчиной, положив голову ему на плечо, руку — на грудь, а ногу — на бедро. Как далеко зашла эта женщина — и как она счастлива!

Мадди теснее прижалась к Ривлину, а он крепко обнял ее.

— Проснулась? — шепнул он, погладив ее плечо.

— Да, и рада пробуждению. — Она прижалась губами к его груди. — Доброе утро, Ривлин.

— Доброе утро, милая.

Мадди щекой ощутила, как его сердце забилось сильнее и чаще.

— Послушай, — заговорил он, продолжая поглаживать ее плечо, — что ты думаешь о Южной Америке?

— В каком смысле? — неуверенно спросила она.

— Как о месте, где мы сможем вместе жить.

— Но это так далеко! — Мадди лихорадочно пыталась сообразить, как бы помягче отговорить его от несбыточных надежд.

— Может, стоит поговорить об этом всерьез?

— Я бы назвала это грандиозным стратегическим отступлением, — усмехнувшись, заметила она.

— Скажем точнее: это не стратегическое отступление, это бегство.

— А значит, необходимость постоянно скрываться. — Мадди повернулась лицом к Ривлину и оперлась на локоть. Как бы ей ни было больно, она должна говорить с ним откровенно, без всякой уклончивости, хоть это и жестоко по отношению к нему… и к ней тоже. — Ривлин, у тебя есть семья, есть дом, есть будущее, которое ты можешь строить по своей воле. Пожертвовать всем этим ради меня… — Она покачала головой. — Я не могу этого позволить. Хотя я очень польщена тем, что ты подумал о таком выходе из положения, но прошу тебя, не позволяй благородству взять верх над здравым смыслом. Мы с самого начала понимали, чем кончится наше пребывание вместе…

— Но…

— Нет, Ривлин, — перебила она, прижав пальцы к его губам. — Ответ всегда будет один: нет.

Он пошевелился, чтобы высвободиться, и спросил:

— Почему ты даже не хочешь подумать об этом?

— Мы уже все решили раньше, — произнесла она с болью в голосе. — Пожалуйста, прислушайся ко мне на этот раз. Чего я хочу и что могу получить — совершенно разные вещи. Провести остаток жизни с тобой — для меня все равно что попасть в рай на земле, но получить это я не могу и не стану добиваться счастья при помощи обмана.

— Обмана? — повторил он растерянно.

— Единственный для меня способ получить возможность жить на свободе, а не в тюрьме, — это украсть твое будущее. — Ривлин собирался что-то возразить, но Мадди опередила его: — Да, я понимаю, это твой выбор. Однако настанет день, когда ты посмотришь на меня и пожалеешь, что принял такое решение.