Последняя шутка графини - Ксения Любимова

– Что с ним? – наконец, спросила Мариша.

– Похоже на отравление. Точнее скажу после того, как возьму у него анализы. Клади его на носилки, – доктор махнул рукой санитару. – Что ваш супруг вчера ел? – Он посмотрел на Анну.

– Понятия имею! – всхлипнула та. – Я только сегодня утром вернулась домой.

– Повезло, что не к вечеру, – хмыкнул доктор. – А то вместо полуживого мужа вы нашли бы его хладный труп.

Анна побледнела, а Мариша прошипела:

– Ваше чувство юмора совсем некстати. Нам не до шуток. Андрей мог бы стать четвертым трупом.

– Постойте, а это не тот дом, где в течение трех дней случились три смерти? – нахмурился доктор.

– Именно он, – желчно ответила девушка.

– Наслышан, как же… Пожалуй, я должен вызвать полицию, не дожидаясь результатов анализов. Мало ли что…

– Я сама вызову, – уверила его Мариша и пошла за телефоном.

Доктор хмуро кивнул и поспешил в машину, чтобы поскорее увезти пациента в больницу. В Маришиной голове метались разные мысли. Диссонансом звучали последние слова Эрика: «Смертей больше не будет». Не будет, как же! Если бы Анна вернулась домой позже, Андрея уже могло не быть в живых.

Она набрала знакомый номер и тут же затараторила, услышав голос сыщика:

– Андрея увезли на «Скорой помощи». Похоже, отравление. Он очень плох, будем надеяться, что парень выкарабкается.

– Кто его нашел? – сухо поинтересовался Эрик.

– Анна. Она вернулась домой и нашла Андрея в бессознательном состоянии.

– Я сейчас приеду, – пообещал сыщик и отключился.

Мариша медленно вернулась в комнату, легла на диван и задумалась. Мысли по-прежнему бестолково прыгали в ее голове. Она понимала, что упускает из вида что-то очень важное, но вот что – понять не могла. Что-то с самого начала шло неправильно. Как будто они смотрели не в ту сторону.

Так, нужно расслабиться и довериться чувствам. Как говорил Эрик? Она может ощущать невиновность? Да, именно так. Если пустить все на самотек, то она сможет точно сказать, виновна Светлана или нет. Хотя девушка уже сейчас была уверена, что Света непричастна к этим убийствам.

Убийца все еще здесь, в доме. Она буквально ощущала его дыхание. И почему она не обратила на это внимание раньше? Ведь после того, как Светлану забрали, должна была измениться атмосфера дома. А она не изменилась. Все осталось по-прежнему. А значит, нужно было еще вчера забить тревогу. Убийца в доме, и она, кажется, знает, кто это.

– Что тут у вас происходит? – услышала она резкий голос, донесшийся из коридора, и вскочила на ноги.

Эрик! Наконец-то… Мариша выскользнула из комнаты. Сыщик, заметив девушку, нахмурился, осмотрел ее с головы до ног и вроде бы немного расслабился.

– Андрея отравили, – сдавленным голосом произнесла Анна.

– Так думает врач, – поспешила пояснить Мариша. – Анализов еще нет. – И она укоризненно взглянула на женщину.

– Мне и без анализов все понятно, – махнула она рукой. – Андрею что-то подсыпали в еду или напиток.

– Когда вы вернулись домой? – сыщик посверлил женщину глазами.

– Полчаса назад. Или чуть больше. Доктор сказал, если бы я пришла вечером, то Андрея уже не было бы в живых. – И Анна судорожно всхлипнула. – А ведь я собиралась пойти на работу! Хорошо, что в последний момент передумала и решила заехать домой, узнать, как здесь дела.

– Это называется «интуиция», – серьезно ответил сыщик. – Так что здесь вчера произошло? – Он обернулся к Марише.

– Пойдем, я тебе расскажу. – Она взяла мужчину за руку и, сопровождаемая удивленным взглядом Анны, потащила его в свою комнату.

– Мы с самого начала пошли не по тому пути, – заявила она, захлопнув дверь. – Убийца не Света, понимаешь?

– Понимаю.

– И ты не удивлен?

– После того как Андрей чуть не отдал концы, нет.

– Да, я вижу, – произнесла Мариша, изучая его невозмутимое лицо. – Ты знал, что Андрей подвергается опасности?

– Андрей? Нет, насчет Андрея я не думал.

– А ведь ты говорил, что смертей больше не будет, – укоризненно сказала она.

– Так и есть, – серьезно кивнул сыщик. – Андрей ведь жив, не так ли?

– Пока жив.

– Самое главное то, что произошло, а не то, что могло бы случиться, – наставительно произнес Эрик.

– Андрей выжил благодаря случайности.

– А это уже другой вопрос.

– Неужели ты и в самом деле настолько бездушен, что не можешь признать собственную ошибку? – огорчилась девушка.

– Что я должен признавать? – удивился сыщик.

– Что вы арестовали Светлану совершенно напрасно!

– Заметь, ее арестовал не я, а Голубев.

– Можно подумать, ты возражал, – фыркнула она. – Раньше я не замечала за тобой такой пассивности.

– Не замечала или просто не хотела замечать? – вздернул брови сыщик.

– Не замечала! – отчеканила она.

– Значит, ты не так наблюдательна, как я думал.

– А что ты вообще обо мне знаешь? – вдруг закричала она. – Разве я интересую тебя как человек? Ты всегда смотришь на меня как на надоедливую муху, которую и убивать не хочется, чтобы руки не марать, и рядом терпеть неприятно. Лучше всего повесить липкую бумажку – знаешь, такие используют на верандах, чтобы мухи не сильно докучали, – чтобы я рано или поздно на нее попалась. Ты ведь не зря пригласил своих родителей? Это и есть та самая бумажка. Я вроде и рядом, и в то же время эта липучка все больше меня от тебя оттягивает. Настанет день, и я сама от тебя уйду. Потому что не смогу больше терпеть эти издевательства!

Мариша закончила свой спонтанный монолог и теперь, с горящими от гнева глазами, смотрела на сыщика. Тот с заметным удивлением разглядывал девушку, словно видел ее впервые. В глазах сыщика были написаны удивление и недоумение. Словно он не понимал, о чем она вообще говорит.

– Куда тебя понесло? – неожиданно ласково произнес Эрик. – Успокойся, не кричи!

Мариша тяжело дышала и чуть ли не с ненавистью смотрела на сыщика.

– Я часто проклинаю тот день, когда познакомилась с тобой, – тихо, словно из нее выпустили весь воздух, произнесла она. – Я не могу понять, за что мне эта кара.

– Почему же кара? – едва слышно поинтересовался он.

– Знаешь, какая песня одна из самых моих любимых? – вдруг спросила девушка.

– Не знаю, – покачал он головой.

– Конечно. – Ее губы презрительно скривились. – Ты ничем не интересуешься, кроме своих преступлений. Мне всегда нравилась одна песня, – продолжила она. – Я сейчас ее напою.