Песчинка на ветру - Светлана Щурова

– Да, мам. Я всё понимаю, – Валерия прижалась к матери. – Но дай мне ещё немножко времени! Ещё хотя бы несколько месяцев. Полгода.

Нина Александровна поцеловала дочь в макушку, встала с дивана.

– Ладно, я не могу тебя заставить. Да и не хочу этого делать. Пойми меня – я ведь тоже не вечная, – она подошла к раковине, открыла кран, взяла в руки кружку, ополоснула. – Хочу внуков увидеть. Подержать на руках, понянчиться. Хватит ли времени?

Её последний вопрос прозвучал настолько тихо, что Валерия его не расслышала. Она уже выбежала в сад. Говорить о детях ей до сих пор было трудно.

Нина Александровна присела на диван.

С тех пор, как Валерия рассказала ей о тайной любви к этому сероглазому мужчине, она никак не могла до конца принять его в своей душе. Тяжёлые мысли не давали ей покоя, буравя и жаля в самое сердце. Она старалась не думать, не углубляться в эти мысли, но они настигали её, заставляя страдать. Она видела счастье в глазах дочери, знала, что Денис любит её малышку, любит со всей силой своего романтического склада, поклоняется ей, и чувствовала, как каждый раз, наблюдая за этим, её сердце сжимается от боли. Здравая часть её рассудка говорила о том, что этот молодой мужчина не может быть волком в овечьей шкуре, но интуиция твердила об обратном.

Никогда ещё в жизни Нина Александровна не испытывала таких терзаний. Она и радовалась за дочь, за судьбу, даровавшую ей второй шанс, и боялась, смертельно боялась, что этот шанс появился не сам собой, а был хитроумно подстроен Серовым.

4

Валерия стояла у раскрытого окна мастерской и самозабвенно рисовала.

Дверь мастерской резко открылась, и на порог влетела Кира. Белоснежная рубашка, узкие брюки, высокие каблуки. Волосы собраны в тугой хвост. Слишком яркая помада, накладные ресницы, густые тени.

Глаза Валерии расширились.

– Ты?!

– Я!

Кира подскочила к бывшей подруге, длинный хвост метнулся в сторону.

– Вот значит как! Спокойна? Снова рисуешь, как ни в чём не бывало! Начала новую жизнь, да? Нравится?

Кира ходила вокруг, осматривая бывшую подругу.

– Да, есть изменения – румянец, загар! Хорошо отдохнула?

Валерия опустила карандаш.

– А в чём, собственно, дело? Ты зачем сюда пришла?

– Пришла посмотреть в твои лукавые глаза! И услышать, что ты ответишь на мои вопросы!

– Что у тебя за вопросы?

– Непростые мои вопросы. Я поражаюсь, почему тебе до сих пор этих вопросов не задали в следственном отделе! Как тебе всё сошло с рук?

– Что сошло с рук? Кира, ты можешь говорить прямо? – брови Валерии нахмурились, губы сжались.

– Куда прямее-то! Ты избавилась от Макса и выскочила за своего любовника!

Кровь схлынула с лица Валерии.

– Кира, что ты несёшь?

– Что я несу! Ты что, меня за идиотку держишь? Мы летели в одном самолёте из Москвы. Ты, конечно, не заметила меня. Ты была так занята! Своим любовником, как подумала я сначала. Но когда, уже в аэропорту, появились Люда и Слава, я поняла, что ошиблась. Они бы не стали встречать вас, будь ты не замужем за… Как его имя? – Кира сузила глаза. – Я узнала его! Его портрет ты нарисовала карандашом, а потом спрятала от меня. Я узнала эти глаза, эти черты лица. Да, он изменился. Уже не было той печали и грусти, что на рисунке. Он теперь счастлив, да? Вы оба? Вы вместе планировали избавиться от Макса? Скажи мне! Я должна знать! Я ведь… – Кира осеклась. – Я ведь была твоей подругой! Лучшей подругой! А разве лучшие подруги имеют друг от друга тайны? Ну, скажи мне! После нашей ссоры я должна была чувствовать себя плохой, использующей тебя, недостойной твоей дружбы. А теперь что оказывается? Ты скрывала от меня правду! Лучшая подруга! Сколько? Ты сказала – вы были знакомы ещё до того, как ты вышла замуж за Максима. Ты всё это время ему изменяла с этим блондином?

Кира яростно схватила Леру за руку. Её ногти впились в кожу.

– Убери руки! – Валерия резко высвободилась. – Что за ахинею ты тут несёшь? Что тебе надо?

– Что мне надо? Что мне надо! Мне надо правду! Вы убили Макса? Вы всё спланировали? Я это так не оставлю! Ты притворялась хорошей подругой, хорошей женой, а на самом деле… Кто ты теперь? Отвечай!

Кира снова кинулась на Леру, но та оттолкнула её и Кира стукнулась спиной о столик, едва удержалась на ногах, в последний момент схватившись за столешницу.

– Убирайся отсюда! И никогда больше не приходи! Я не хочу выслушивать твои беспочвенные обвинения! Макс погиб от рук неизвестного, который запер его в подвале! Я и Денис тут ни при чём! Бред! Ты несёшь полный бред!

– Бред, говоришь? А почему тогда для тебя всё так удачно сложилось? – Кира приближалась к Валерии. – Ты со своим любовничком теперь вместе, в доме Макса. Всё у тебя прекрасно – летаешь отдыхать, шмотки новые купила, – она кивнула в сторону вешалки, на которой висел плащ. – Снова рисуешь, – взгляд опять вернулся на начатую картину.

Она сделала ещё пару шагов и, подойдя вплотную, прищурив глаза, полушёпотом произнесла:

– Позабыла прошлую жизнь? Всех забыла? Не только меня и Макса? Детей тоже?

В руках Валерии с громким треском сломался карандаш. Она бросила обломки на пол и со всего размаха влепила Кире пощёчину.

– Уходи! – сжав зубы и пытаясь сдержать гнев, медленно, но чётко проговорила Валерия.

Кира схватилась за щёку и быстро очутилась у двери. Открыла её, обернулась, злобно сверкнув глазами.

– Я это так просто не оставлю! Я докопаюсь до истины! До встречи, подруга! – последнее слово она произнесла с презрением.

Валерия машинально схватила со стола банку с какой-то жидкостью и с силой кинула в уже успевшую закрыться дверь.

Затем в изнеможении опустилась на стул. Её руки дрожали, из глаз лились слёзы.

* * *

Кира проехала на красный, чуть не задев чёрный «пежо». Водитель французского авто резко затормозил и долго жал на клаксон, выражая своё недовольство. Она не обращала ни на кого внимания. Сейчас она кипела негодованием, и даже сигареты, одна за другой, не помогали успокоиться.

«Вот, значит как! Мне – пощёчину! Не нравится правда? Ага, знаю! Всем жизнь попортила! Нет чтобы развестись с Максом! И живи себе потом спокойненько со своим любовником! Макс бы никогда со мной так не поступил, если бы у него не было тебя! Мы с ним сейчас были бы вместе. Что тебе – жалко, что ли? Он всё равно был тебе не нужен. Вот стерва! Ни себе, ни людям. Подругой ещё называлась. Рассказала бы мне всё, придумали бы, как быть. Каждая осталась бы при мужике! И что ты себе думаешь? Что я тебе всё это спущу с рук? Ты разрушила мои мечты! Моё счастливое будущее! Я обязательно придумаю, как тебе отомстить! Почему это я буду несчастна, а ты – жить припеваючи, наслаждаясь? У тебя – новая жизнь, новый муж, любовь… Нет! Не бывать этому! Ты должна сожалеть о содеянном! Плакать и страдать! Вот тогда я получу удовлетворение. Тогда, может быть, я и забуду обо всём, что ты натворила, и оставлю тебя в покое. Но не сейчас!»