Красный и белый террор в России 1918-1922 гг. - Алексей Литвин

Сам акт убийства описывается противоречиво[414]. Несомненным по всем описаниям вырисовывается одно: Канегиссер застрелил Урицкого в вестибюле здания Комиссариата внутренних дел Петроградской коммуны. Убийца пытался бежать, но был схвачен и доставлен в машине на Гороховую, 2, в Чрезвычайную комиссию. Его допрашивали Ф. Э. Дзержинский и заместитель Урицкого на посту председателя Петроградской ЧК Н. К. Антипов (1894–1941).

На первом допросе выяснилось, что убийца — Канегиссер Леонид Акимович, 22 лет, сын инженера-металлурга, студент Политехнического института, бывший юнкер Михайловского военного училища, поэт. Антипов писал в «Петроградской правде» (4 января 1919 г.) об этом: «При допросе Леонид Канегиссер заявил, что он убил Урицкого не по постановлению партии или какой-либо организации, а по собственному побуждению, желая отомстить за аресты офицеров и за расстрел своего друга Перельцвейга, с которым он был знаком около 10 лет. Из опроса арестованных и свидетелей по этому делу выяснилось, что расстрел Перельцвейга сильно подействовал на Леонида Канегиссера». Узнав о расстреле друга, «он уехал из дому на несколько дней — место его пребывания за эти дни установить не удалось». Антипов признавал, что ЧК не удалось и «точно установить путем прямых доказательств, что убийство тов. Урицкого было организовано контрреволюционной организацией».

Среди советских версий есть и такая: в августе 1918 г. по указанию Урицкого была расстреляна группа военных из Михайловского артиллерийского училища и как бы в ответ на это стрелял Канегиссер. Эсеры видели в убийстве Канегиссером Урицкого «месть истории» человеку, участвовавшему в разгоне Учредительного собрания[415].

В одном из наиболее интересных очерков об убийстве Урицкого, написанном писателем-эмигрантом М. А. Алдановым в начале 20-х годов, утверждается, что Канегиссер действовал в одиночку, что это был «исключительно одаренный от природы» человек, что политиком его сделал Брестский мир, а террористом — гибель друга. Урицкий был не самый худший из чекистов[416], более того, он знал о готовящемся на него покушении, но ничего не предпринял. Урицкий был избран Канегиссером в качестве жертвы и из желания еврея показать русскому народу, что среди евреев есть не только Урицкие и Зиновьевы[417].

Урицкий был торжественно похоронен на Марсовом поле 1 сентября 1918 г., Канегиссер был расстрелян несколько месяцев спустя. Могила его неизвестна.

Политическое убийство — мерзость и преступление, признавал Алданов и тут же делал исключение для Канегиссера, восторгаясь его поступком и призывая поставить ему памятник.

В архиве бывшего КГБ СССР хранятся 11 томов дела об убийстве Урицкого. Они позволяют многое уточнить и дополнить. Это относится к биографии Канегиссера, мотивов его поступка и подробностей самого покушения[418]. В следственных делах — протоколы допросов Канегиссера. На одном из первых коменданту Петрограда В. Шатову Канегиссер заявил: «Я, бывший юнкер Михайловского артиллерийского училища, студент политехнического института, 4-го курса, принимал участие в революционном движении с 1915 г., примыкая к народным социалистическим группам. Февральская революция застигла меня в Петрограде, где я был студентом… С первых дней революции я поступил в милицию Литейного района, где пробыл одну неделю. В июне 1917 г. я поступил добровольцем в Михайловское артиллерийское училище, где пробыл до его расформирования. В это время я состоял исполняющим обязанности председателя союза юнкеров-социалистов Петроградского военного округа. Я примыкал в это время к партии, но отказываюсь сказать к какой, но активного участия в политической жизни не принимал».