Вурдалак - Майкл Слэйд

«Ура!» — подумал Джек.

Хотя Ом ни за что не признался бы себе в этом, описания подвигов Убийцы из канализации, опубликованные в газетах, подарили ему не одну хорошую мысль. Слабым местом Лондона, безусловно, было его подземное нутро — и карты, добытые Элейн Тиз, открыли для Джека эту ахиллесову пяту города.

Еще совсем недавно возмущенный разум Ома кипел, негодуя на соперника. Делишки этого субъекта были столь ничтожными, столь детскими, словно ум его навсегда остался умом подростка. Тем не менее эти смехотворные, жалкие нападения и похищения лишили взрыв в «Римских парных» — его, Джека, возмездие — пророческого звучания.

«Что ж, — подумал Ом, — мы это исправим».

Мысль о близком двойном ударе вернула ему хладнокровие.

На сбор материалов у Джека ушло три недели. Кое-что он купил сам, кое-что раздобыла Элейн Тиз, на диво изобретательная особа.

Сейчас, воображая себя за клавиатурой компьютера в комнате с металлическими стенами, Ом видел на гигантском экране свои занятые работой руки в перчатках. Из вертикальной шахты в туннель спускался провод, подсоединенный к больничным трубам и еле видный в верхней части экрана — камеры, они же глаза Джека, держали в фокусе его руки.

В них покоилась коробка дистанционного взрывателя с клеммами высокого напряжения на противоположных сторонах. Ток в цепи возникал при замыкании переключателя. На верхнем торце устройства располагалась третья клемма — ток на нее подавался при размыкании переключателя. Удостоверившись, что переключатель замкнут, Джек Ом подсоединил к этой клемме провод, тянувшийся от труб.

Но, открыв защитный кожух прерывателя, помеченного «В-926718», в тревоге замер. Что это был за шум? С того места, где, по мнению Ома, он сидел (за воображаемой клавиатурой перед воображаемым гигантским экраном компьютера), казалось, будто звук идет из-за обшитой металлом стены справа. Там что-то шипело и потрескивало, как при коротком замыкании.

Ом поспешно нажал на кнопку, которая отключала динамики, впускавшие в стальную комнату звуки из туннеля и с улицы над ним.

Шр-р-р! Шр-р-р! Кш-ш-ш-ш! Шум за стеной был.

Ом выпрямился и насторожился.

Воцарилась мертвая тишина.

Через несколько минут Джек Ом начал успокаиваться. «Боже, — подумал он, — не хватало только сбоя в решающий момент!»

Он снова посмотрел на экран.

Рубильник внутри защитного кожуха был выкрашен в ярко-красный цвет. Рука Ома в перчатке передвинула его, отключив уличное освещение. Быстро подсоединив свое устройство, Ом вернул рубильник в исходное положение. Провода загудели. Теперь ток шел не только по кабелям лондонской электросети, но и через взрывное устройство. Улицу наверху вновь залил свет.

Довольный Ом подумал: интересно, цветы прибыли?

16: 39

Ренд подняла глаза от рабочего стола и увидела в дверях сержанта Макаллестера. В сержанте было шесть с лишним футов роста, но из-за своего сложения — мощные плечи, грудь-бочка, массивные руки — он казался еще выше. На вид шотландцу было лет тридцать, может быть, тридцать два. Коротко стриженные светлые волосы, круглое суровое лицо и внимательные пытливые глаза.

— Закройте дверь, — велела Ренд. Из-за асов из Особой службы, засевших за стенами ее кабинета, старший суперинтендент чувствовала себя на рабочем месте узницей.

Макаллестер мягко переступил порог.

— Садитесь. — Хилари смотрела, как он идет через комнату. В точных и плавных движениях горца чувствовалось напряжение, чреватое взрывом. Сержант сел. Ренд посмотрела ему в глаза и встретила прямой пристальный взгляд. «Да, это не Дерик Хон», — подумала она.

— Кофе? Чай?

Сержант покачал головой.

— Ладно. Не буду ходить вокруг да около. Вы знаете, кто я, и знаете, что обо мне говорят. У меня осталось два, от силы три дня.

Шотландец слушал с каменным лицом.

— Никто не хочет со мной работать — корабль идет ко дну. Все приняли сторону тех новых людей, что сидят за этой дверью. Это их право, но я не могу работать одна.

Моргнул бы он, что ли, или голос подал!

— О вашем прошлом мне известно тоже только по слухам. Твердо я знаю одно: у вас были проблемы, и сейчас вы начинаете практически с нуля.

Макаллестер сохранял полное безразличие. Ни один мускул в лице не дрогнул. Никакой реакции.

— Я также знаю по собственному опыту, — продолжала Хилари, — что вновь вы получите офицерское звание очень нескоро. Поэтому предлагаю вам сделку. Задача непростая, но и вы специально обучены работать в более чем сложных обстоятельствах. Оставайтесь со мной до конца, а если меня вышвырнут, говорите, что действовали, подчиняясь приказу, отданному мной до увольнения. С другой стороны, Макаллестер, если лед все-таки тронется и мне удастся уцелеть, вы не просто подниметесь по служебной лестнице — вы взлетите по ней с космической скоростью.

Горец не раздумывал ни секунды.

— Согласен.

17: 20

Эта вест-эндская клиника занимала подвал трехэтажного викторианского здания с кирпичными стенами, в которые прочно въелась копоть, и решетками на окнах. Она представляла собой изолированный блок с двумя дверями: парадной и черной. За стеной в котельной шипел и свистел в трубах пар. Здесь по понедельникам в 17: 00 собиралась группа психологической поддержки.

На деревянных стульях с прямыми спинками по кругу сидели двенадцать человек — одни с озабоченными или встревоженными лицами, другие производили впечатление не вполне нормальных. Тощий парень с серебряной сережкой-гвоздиком в ухе говорил:

— Больше всего я боюсь свихнуться. В прошлом месяце в газетах писали про исследователей из Бостона. Они убеждены: вирус СПИДа гнездится в мозгу. Постепенно он поражает мозг, клетку за клеткой, и человек сходит с ума. С тех пор я места себе нe нахожу.

— Боязнь СПИДа — это обычная реакция заинтересованных лиц, Дон, — успокоил парня психолог (а тем временем в проулке за дверью черного хода Джек Ом заливал эпоксидной смолой деревянный клинышек). — Порой даже стопроцентно здоровые люди вдруг так пугаются СПИДа, что теряют способность вести нормальную жизнь.

— Одного моего приятеля, больного СПИДом, поцарапала кошка, и в ранку попали обычные паразиты, — подал голос второй молодой человек. — Другому бы ничего, а у него сделался церебральный токсоплазмоз — иммунная система-то ни к черту… Что с ним творилось — жуть! Чтоб снять приступ, приходилось делать анестезию, а то у бедняги руки-ноги дергались — не унять. Но лекарство действовало только на тело, а душу продолжало корчить. Что может быть хуже?

Аудитория, выказывая слабые признаки волнения, едва заметно заерзала на стульях (в проулке Джек Ом подставил облитый эпоксидкой клин под дверь черного хода и деревянным молотком осторожно вогнал на место).