Древние цивилизации - Владимир Миронов

О том, сколь нелегкой была участь греков под персидским ярмом, показывает пример острова Коса, родины известнейшего врача древности Гиппократа. В начале V века некоторые города Малой Азии, населенные греческими колонами, попытались освободиться от ига персов. Восстание возглавил Милет. Дарий мятеж подавил и организовал карательный поход против Афин и Эретрии, активно поддержавших ионийский мятеж. Царь попросил греческие города помочь ему кораблями (для переброски войск). Так греки оказались перед нелегким выбором – стать предателями, но сохранить в неприкосновенности свои жилища, или, отказавшись, не воевать против своих – и испытать на себе гнев персов. Кос выбрал второе. В «Посольской речи» сын Гиппократа, Фессал, говорил: «Когда Великий Царь с персами и другими варварами участвовал в походе против тех греков, кто не давал воду и землю, наша родина (Кос) сделала выбор: лучше умереть со всем своим народом, чем взяться за оружие и послать морскую экспедицию против вас (афинян) и тех, кто был за вас. Она (Греция) отказалась с благородным великодушием, достойным наших предков, которые называли себя рожденными от земли и Гераклидов (потомков Геракла). Было решено, что все покинут укрепленные пункты острова – их было четыре – и укроются в горах, чтобы там искать спасения. Но какие же тяжкие несчастья нам были при этом уготованы! Опустошенная земля, свободные люди, обращенные в рабство или преданные смерти, город и другие укрепления, так же как и храмы, обращенные в пепел…» Этот мятеж Коса против Персии, видимо, имел место в 490 году до н. э., когда их азиатский флот шел из Киликии по направлению к Самосу. Кос попал под тяжкое иго персов, и освободился он только в 479 году до н. э. после поражения персов у мыса Микале.

Собрав все силы и понимая, что решается их судьба, греки дали решающее сражение у города Платеи в 480 году до н. э. (в Южной Беотии). Греческая армия под командованием спартанца Павсания насчитывала 80 тысяч человек, тогда как персидская, во главе с Мардонием, – 120 тысяч персов и 50 тысяч греческих наемников (беотийцев, локрийцев, фессалийцев, фокидцев) и македонян. Перед битвой греки, как и было положено, обратились с молитвами и жертвами к небу. Это же сделал и персидский вождь. Жрецы предсказали победу своим, но не советовали переходить реку Азоп, по обеим сторонам которой располагались станы противников. Полководцы обеих сторон показали себя искусными воинами. Мардоний дал указание отрезать пути подвоза продовольствия и засыпать ручей, из которого греки получали питьевую воду. Павсаний приказал ночью отступить к Платеям, на более выгодные позиции. Отход главных сил прикрывали спартанцы. Мардоний начал атаку, бросив вперед конницу (у греков ее не было вовсе). Спартанцы приняли первый удар и, отразив натиск, перешли в контратаку. Греческая фаланга доказала свое превосходство над войском персов. Решающую роль в победе сыграл и фактор тяжелого вооружения, которого у персов не было. Греки имели копье, меч, длинный щит, шлем, латы и поножи. «В отваге и силе персы не уступали эллинам, но они были безоружны, неопытны и по ловкости не могли равняться с противниками. Наиболее гибельно для них было отсутствие тяжелого вооружения – им, легковооруженным, приходилось воевать с тяжеловооруженными», – писал Геродот. То, что персы были отважными воинами, продемонстрировал их полководец Мардоний. Во главе лучших воинов он храбро сражался впереди войск на белом коне. Однако военная подготовка греков была лучше, да и оружие их оказалось сильнее. После смерти Мардония персы дрогнули, повернули вспять и вскоре обратились в паническое бегство. Выявилась и гораздо большая стойкость греческого войска в сравнении с азиатским. Персы укрылись за стенами укрепленного лагеря, но афиняне после долгой и продолжительной борьбы пробили брешь в стенах и ворвались в их лагерь. И тогда остатки персидского войска беспорядочно, в полнейшей панике устремились к Геллеспонту.

Два греческих гоплита и лучник готовятся выступить в поход

Преследуя персов, греки убивали их в огромных количествах. Уцелело всего 3 тысячи персов, да еще 40 тысяч персидских воинов, покинувших поле битвы в начале сражения. Шатер Мардония был взят и разграблен. Греческий военачальник Павсаний собрал богатейшие трофеи (золото, серебро, наложниц, животных). Победителям достались разного рода золотые стаканы, чаши и сосуды для питья, серебряные и золотые котлы на телегах, золотые панцири и сабли. Павсаний захватил и золототканный шатер Мардония. В источниках имеется упоминание, что после этого он приказал накрыть для него стол, как это делали для Мардония персы.

Персеполь. Царь Дарий, а за ним его сын и наследник Ксеркс

Когда его приказание было исполнено и все увидели это пышное великолепие, греческий военачальник велел (в качестве шутки) изготовить обычный спартанский обед. Еда спартанцев, как вы знаете, была крайне неприхотливой. Возник поразительный контраст между роскошным столом, убранным золотом, и строгой, почти аскетической трапезой. Позвав своих предводителей, Павсаний, смеясь, сказал: «Эллины, я пригласил вас для того, чтобы доказать вам глупость мидянина, который, имея такой богатый стол, пришел сюда отнять у нас наш бедный (обед)». Но главным трофеем греков стало то, что персы после поражения при Платеях оставили на время мысль о вторжении в Грецию.

Вооружение греческих гоплитов

Хотя от планов покорения Эллады они не отказались. Напрасно Артабан, дядя Ксеркса, пытался отговорить его от нападения на греков, напоминая печальный опыт походов Дария в страну скифов, напрасно предупреждал о силе объединенных греков, напрасно указывал на сложность содержания огромной армии и напоминал, как флот Мардония был почти весь уничтожен штормом во время огибания им Афонского мыса. Ксеркс собрал совещание вельмож и сказал: «Персы! Я вовсе не собираюсь вводить ничего нового, но буду следовать лишь старому обычаю. Ведь, как я слышал от старых людей, мы, персы, никогда еще не жили в мире с тех пор, как владычество перешло к нам от мидян и Кир одолел Астиага. Однако это также – воля божества, и все наши великие начинания и замыслы складываются ко благу. О деяниях Кира, Камбиса и отца моего Дария и о том, какие они сделали завоевания, вы сами прекрасно знаете и рассказывать вам не нужно. Я же по вступлении на престол всегда размышлял, как бы мне не умалить царского сана моих предков и совершить не меньшие, чем они, деяния на благо персидской державы. И вот, думая об этом, я нахожу, что мы можем не только стяжать славу и завоевать страну, не меньше и даже прекраснее, плодороднее нашей нынешней державы, но и покарать врагов. Ныне я собрал вас, чтобы открыть мой замысел. Я намерен, соединив мостом Геллеспонт, вести войско через Европу на Элладу и покарать афинян за все зло, причиненное ими персам и моему родителю. Вы видели, что и отец мой Дарий также снаряжался на войну с этим народом. Но его нет в живых, и ему не дано уже покарать виновных. Поэтому в отмщение за него и за остальных персов я не сложу оружия до тех пор, пока не возьму и не предам огню Афины, которые начали творить зло мне и отцу моему. Сначала они вместе с Аристогором из Милета, нашим рабом, пришли в Сарды и предали пламени священную рощу и храмы. Потом всем вам, вероятно, известно, что они сотворили нам, когда мы высадились на их земле под предводительством Датиса и Артафрена. Поэтому-то ныне я и готов к походу на них, причем этот поход, я думаю, принесет нам дальнейшие выгоды. Если мы покорим афинян и их соседей, обитающих на земле фригийца Пелопса, то сделаем персидскую державу сопредельной эфирному царству Зевса. И не воссияет солнце над какой-либо другой страной, сопредельной с нашей, но все эти страны я обращу с вашей помощью в единую державу и пройду через всю Европу». Цели похода были абсолютно ясны – наложить на всех виновных и даже на невиновных ярмо рабства.