📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая проза1612. Рождение Великой России - Андрей Богданов

1612. Рождение Великой России - Андрей Богданов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 76
Перейти на страницу:

Таким образом, боярское правительство, состоявшее из семи знатнейших бояр, — князь Мстиславский «с товарищами», — фактически не пользовалось никакой властью. Автор Хронографа 1616—1617 гг. говорит, что после царя Василия «прияли власть государства Русского семь московских бояр, но ничтоже управлявшим, только два месяца власти насладились».

Очень скоро поляки стали вести себя в Москве, как в завоеванном городе. Москвичам «от литвы и от гайдуков насильство и обида была велика, саблями секли и до смерти побивали и всякие товары и съесной харч имали сильно безденежно». И «купльствуют не по цене, — жалуется один современник, — отнимают сильно, и паки не ценою ценят и серебро платят, но с мечем над главою стоят над всяким православным христианином, куплю торгующим, и смертью грозят». Белорусский шляхтич Самуил Маскевич, служивший под началом Гонсевского, сам признал, что «наши, ни в чём не зная меры, не довольствовались миролюбием москвитян и самовольно брали у них все, что кому нравилось, силою отнимая жен и дочерей у знатнейших бояр».

Бесчинства интервентов раздражали русское население. Атмосфера в Москве накалялась с каждым днем. Сам Гонсевский признавал, что ему приходилось прибегать к очень суровым мерам для борьбы с преступлениями шляхтичей, гайдуков и немецких ландскнехтов. По его распоряжению, за разные преступления было казнено 27 немцев и свыше 20 человек подвергнуто жестоким телесным наказаниям. Был случай, когда один шляхтич в пьяном состоянии выстрелил несколько раз в икону. Для успокоения возмущения, вызванного этим поступком, Гонсевский приговорил отрубить ему обе руки, а тело его сжечь на костре. На суровость приговора, возможно, повлияло и то обстоятельство, что виновный принадлежал к протестантам — «еретической вере», к которой враждебно относились католики. Маскевич рассказывает, как один из поляков по решению суда был бит кнутом на улице за то, что похитил дочь какого-то боярина. Таким образом, само польское командование вынуждено было признавать справедливость жалоб московского населения на бесчинства поляков и немцев.

Призывы бороться с оккупантами началась ещё при Жолкевском, когда в Москве был схвачен со «смутными» грамотами и посажен на кол посланец рязанского воеводы Ляпунова. На пытке он оговорил окольничего В.И. Бутурлина, сносившегося с Ляпуновым и подговаривавшего немцев из королевского гарнизона в Москве к совместным действиям против поляков.

На допросе, сопровождавшемся пытками, в присутствии бояр, дворян и представителей московского посада, старост и сотских, Бутурлин сознался, что предполагалось ночью ударить на поляков и их истребить.

Вскоре после отъезда Жолкевского но улицам Москвы от имени самозванца стали «многие листы метать», т.е. разбрасывать прокламации к москвичам, «отводя их от господаря королевича». В прокламациях, если верить Гонсевскому, Самозванец угрожал прийти ночью в Москву, перебить поляков, бояр, дворян больших и всяких людей московских, «кои с ним в его воровском совете не были, жён и сестер и животы их отдать было холопам, казакам, кои ему добра хотели».

По требованию польского командования, бояре опубликовали «приказ … во все люди, чтобы воровским смутным грамотам не верили, а лазутчиков (которые метали листы от вора из Калуги) имали и, изымавши, к боярам приводили». Но призывы Лжедмитрия встречали сочувствие среди посадского населения Москвы. Это видно из того, что когда был пойман человек, «который с грамотами смутными от вора из Калуги не единожды прислан был», то москвичи его «отбили» в Сапожном ряду. Из розыска по этому делу обнаружилось, что на Москве «многие» люди были на стороне Лжедмитрия II, и что готовился погром захватчиков и их «доброхотов». Несмотря на демагогические лозунги калужского «царька», он имел сторонников и в высших кругах московской знати, очевидно, рассчитывавших с его помощью избавиться от иноземцев.

Так, следствие показало, что сам князь В.В. Голицын, член «великого посольства» к Сигизмунду, по пути в Смоленск «ссылался» с Лжедмитрием. В связи с этим были подвергнуты аресту князь А.В. Голицын и князь И.М. Воротынский. Есть сведения, что против Владислава выступал также Ф.Н. Романов, который с патриархом Гермогеном «тайно советовал, и будучи в посольстве тайно и лукаво … промышлял, как бы королевичу, его милости, Владиславу не быть на Московском государстве». Романов, «едучи с Москвы, положил, чтобы господарю королевичу на Московском господарстве не быть, а патриарх ему имался всех людей к тому приводить, чтобы сына его Михаила на царстве посадить».

Очевидно, что все эти обвинения имели политическую подоплеку. Они были призваны подорвать доверие к виднейшим лицам, ведущим от имени патриарха Гермогена и бояр переговоры с Владиславом и Сигизмундом. Однако можно предполагать, что некоторая часть бояр и дворян, вместе с Гермогеном и Ляпуновым, не желала видеть на русском престоле ни Сигизмунда, ни Владислава. К последнему, впрочем, у Гермогена и всех православных было главное требование: креститься в православие, чуждых конфессий в Россию не допускать, беречь территорию страны и права подданных.

Довольно широкие общественные слои, часть дворянства и зажиточных посадских людей, все ещё полагали, что присяга Владиславу положит конец «кроворазлитию». В польской власти они склонны были видеть оплот против не устраненной угрозы народных бунтов. Тушинский Самозванец держался в Калуге и мог вновь появиться под стенами Москвы. Сохранялась иллюзия, что король Сигизмувд снимет осаду Смоленска и, согласно договору, выведет польские войска из Русской земли. Присяга Владиславу в Москве повела к тому, что такие стойкие и важные центры сопротивления интервентам, как Нижний Новгород и Ярославль, также присягнули Владиславу.

Захватнические планы Сигизмунда были не столь уж явны. Они нашли выражение в ряде дипломатических документов, вышедших из его канцелярии в 1611—1612 гг. Король откровенно признавал, что он «внес войну в самые недра обширнейшего государства», что целью войны было расширение пределов королевства и увеличение его славы. Эти планы связывались с желанием возвратить «наследие предков своих» — области, «отнятые силой и похищенные обманом князей московских». В обращениях к папе римскому и главе иезуитов в Польше К. Аквавиве Сигизмунд говорил, что война начата им «для распространения католической веры среди… диких и нечестивых северных народов».

Изменнические действия русской боярской аристократии и их тяжкие последствия тоже обнаружились не вдруг. Сигизмунд не утвердил договора 17 августа 1610 г., но стал применять способ откровенного вымогательства по отношению к великому посольству, вынуждая его дать приказ о сдаче Смоленска. Ввиду отказа король приказал арестовать послов и отправить их в Польшу. Смоляне решительно отвергли требование Сигизмунда о сдаче города и продолжали героически обороняться. Такое же энергичное сопротивление оказывал Рязанский край. Боролся с интервентами и зарайский воевода князь Д.М. Пожарский. Массовое движение против захватчиков стихийно поднималось одновременно в различных концах страны.

Убийство тушинского Самозванца в Калуге 11 декабря 1610 г. развязало руки представителям тех общественных слоев, которые чувствовали опасность активных действий с его стороны. «До сих пор, имея в виду этого врага, они несмело нападали на нас, — говорит Маскевич, — теперь же, когда его не стало, начали приискивать все способы, как бы выжить нас из столицы». «Люди ваши московские что над нашими людьми делали? — жаловался впоследствии Гонсевский русским послам, — везде наших заманят па посад, в Деревянный город и в иные тесные места, или, позвав на честь, давили и побивали, а пьяных извозчики, приманив на сани, давили и в воду сажали».

1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 76
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?