Разгром на востоке. Поражение фашистской Германии. 1944-1945 - Юрген Торвальд

Фон Фридебург вздохнул с облегчением. Монтгомери продолжил, что не было никакой необходимости обсуждать вопрос о гражданских беженцах и капитуляция германского флота не обязательно означала, что эвакуация через Балтийское море должна быть немедленно остановлена.

Утром 4 мая Дёниц принял условия Монтгомери.

Дух понимания фон Фридебурга, с которым он столкнулся в штабе Монтгомери, дал новую надежду Дёницу и его группе. В то же самое время они узнали, что британский маршал Александер принял капитуляцию немецких войск в Северной Италии.

Дёниц решил теперь предпринять попытку частичной капитуляции и армий в Южной Германии под командованием фельдмаршала Кессельринга. Это касалось не только войск, выступавших против американских войск в Австрии и Германии, но также и армий, воевавших против Советов на Балканах и в Чехословакии. Но Кессельринг сообщил, что генерал Эйзенхауэр настоял на капитуляции всех сил перед англичанами и американцами так же, как и перед русскими.

Дёниц установил радиосвязь со штабом генерала Эйзенхауэра. Ему сообщали, что генерал желал принять адмирала фон Фридебурга в городе Реймсе 5 мая.

Самолет фон Фридебурга прилетел в Брюссель 5 мая. Союзнический автомобиль привез его в Реймс. Он был принят начальником штаба Эйзенхауэра, генералом Смитом. Сроки капитуляции были уже оговорены в письменной форме. Эйзенхауэр потребовал безоговорочной капитуляции всех германских войск одновременно перед всеми союзниками.

Фон Фридебург пробовал объяснить генералу Смиту то, что он объяснил маршалу Монтгомери. Но Смит не отреагировал. Он сказал, что единственный выбор был между да и нет. Фон Фридебург указал на частичную капитуляцию в Северной Германии. Смит ответил, что это была тактическая мера, вовлекшая отдельные части, в то время как теперь обсуждалась полная капитуляция всех германских воюющих войск.

Эта капитуляция, согласно соглашениям среди союзников, могла быть произведена только таким образом, который предписывал генерал Эйзенхауэр.

Фон Фридебург вынужден был ответить, что его власть не достаточна, чтобы принять условия так, как они были поставлены. Он вошел в контакт с адмиралом Дёницем, который решил послать в Реймс Йодля, чтобы продолжить обсуждение. Почему он выбрал Йодля, никогда не станет достаточно ясно.

Йодль прибыл в Реймс 6 мая. В присущей ему холодной, безличной манере он повторил аргументы, которые предложил фон Фридебург. Он указал на то, что сроки генерала Эйзенхауэра явно предполагали, что все войска должны были остаться на позициях, которые они занимали в момент капитуляции. Но германское Верховное командование просто не могло гарантировать, что германские войска, оказывающиеся перед советскими войсками, будут соблюдать это условие. Этот факт создал дилемму, при которой германское правительство не имело никакого выбора, кроме как оставить мысль о капитуляции и позволить событиям идти как они идут – а это означало хаос. Он, Йодль, приехал в Реймс, главным образом, чтобы заявить об этой дилемме и просить у американцев помощи в ее решении.

– Вы играли по очень высоким ставкам, – сказал Смит, когда Йодль закончил. – Когда мы пересекли Рейн, вы проиграли войну. И все же вы продолжали надеяться на разногласия между союзниками. Таких разногласий не было. Я не нахожусь в том положении, чтобы помочь вам выпутаться из трудностей, которые выросли из этой вашей политики. Я должен поддержать существующие соглашения между союзниками. Как солдат, я связан приказами. – Он посмотрел на Йодля и закончил: – Я не понимаю, почему вы не хотите сдаться нашим русским союзникам. Это был бы лучший выход для всех заинтересованных сторон.

– Даже если вы правы, – ответил Йодль, – мне не удастся убедить в этом ни одного немца.

Но американские условия остались неизменными. Йодль в отчаянии предложил капитуляцию в два этапа: американцы должны установить дату, после которой больше не будут вестись бои, и другую дату, после которой больше не будут передвигаться войска. Он указал, что потребуется не меньше сорока восьми часов, чтобы приказ сдаться достиг широко рассеянных германских войск. Если бы капитуляция была подписана днем 8 мая, то она не вступила бы в силу до полудня 10 мая.

Генерал Смит покинул комнату, чтобы представить эти предложения генералу Эйзенхауэру. Он возвратился почти сразу и сообщил, что Эйзенхауэр потребовал немедленно подписать документ о капитуляции, заявив, что капитуляция вступит в силу не позже полуночи 9 мая, и дал Йодлю полчаса, чтобы обдумать это.

– Если вы откажетесь, то обсуждение будет считаться законченным. Вы тогда будете иметь дело только с русскими. Наши военно-воздушные силы возобновят операции. Наши линии будут закрыты даже для отдельных германских солдат и гражданских жителей.

Йодль, бледный как смерть, встал.

– Я пошлю радиодонесение маршалу Кейтелю, – сказал он напряженным голосом. – В нем будет сказано: «Мы подписываем, или будет общий хаос».

Ответ пришел в половине второго утром 7 мая: «Адмирал Дёниц разрешает поставить подпись под капитуляцией на утвержденных условиях. Кейтелъ».

Час спустя Йодль и фон Фридебург вошли в комнату, где должен был быть подписан документ о капитуляции. Представители сил союзников собрались вокруг простого стола. Четыре копии документа о капитуляции в простых серых бумажных обложках лежали на нем.

Лицо генерала Эйзенхауэра выражало отвращение, если не презрение. Через переводчика он спросил Йодля, все ли пункты в документе ясны. Йодль ответил, что они ясны.

Снова через своего переводчика Эйзенхауэр заявил:

– Вы будете считаться ответственным, официально и лично, за любое нарушение условий этой капитуляции, включая условия официальной капитуляции перед Россией. Германский Верховный командующий появится для капитуляции перед русскими в то время и том месте, которое определит русское Верховное командование. Это – все.

Эти четыре документа были подписаны двумя авторучками, которые генерал Эйзенхауэр зарезервировал с этой целью, начиная со своего приземления в Африке.

Йодль поднялся. Сначала на английском языке, затем продолжив на немецком языке, он сказал:

– Сэр, с этой подписью германская нация и германские вооруженные силы оказались во власти победителей. В этой войне, которая длилась в течение пяти лет, обе стороны выполнили больше и, возможно, пострадали больше, чем любая другая нация на земле. В этот час мы можем только надеяться, что победители будут великодушными.

Ответа не последовало. Йодль покинул комнату.

Генерал Эйзенхауэр также оставил комнату. Он ехал с гордым чувством, что пережил самый великий час своей жизни, час венчающей победы. Он ехал со знанием того, что теперь стоял на пороге того объединенного мира, на который он и его люди надеялись и за который сражались.

На севере датской границы адмирал Дёниц сформировал «действующее правительство». Он не следовал списку, составленному в заключительном послании Гитлера. Он отклонил Риббентропа, и Риббентроп исчез где-то в Гамбурге. Розенберг отказался с начала и нашел убежище в качестве пациента ближайшего госпиталя.