Немецкая оккупация Северной Европы. Боевые операции третьего рейха. 1940-1945 гг. - Эрл Зимке

И все же даже в победоносные и опьяняющие месяцы 1941 г. реалистическая оценка собственных сил и глубоко укоренившееся в народе убеждение, что Финляндия не должна ввязываться в войну против демократических режимов, до некоторой степени умеряли амбиции финнов. К этому следует добавить постоянное беспокойство, вызывавшееся отвращением к нацистскому правительству Германии, и крепнущие подозрения, касавшиеся агрессивных планов последнего в отношении самой Финляндии. Элемент нерешительности в финской политике усиливался пониманием того, что ни Великобритания, ни Соединенные Штаты не слишком рады своей внезапно возникшей дружбе со Сталиным.

Первый явный кризис из – за связей Финляндии с Западом произошел в июле 1941 г. после того, как германский министр иностранных дел Риббентроп 9–го потребовал, чтобы Финляндия порвала дипломатические отношения с Великобританией. Немцы утверждали, что британское посольство в Хельсинки, насчитывавшее 53 человека, собирает разведывательные данные для Советского Союза. Хотя нет никаких сомнений в том, что британцы намеревались пользоваться своим посольством в Хельсинки, в том числе и в интересах Советского Союза, однако можно догадаться, что за спиной Риббентропа стоял Гитлер, который стремился искоренить даже чисто символические свидетельства британо – советского сотрудничества. Поводом для требования Риббентропа было упоминание Сталиным в речи от 3 июля о помощи Великобритании и США и переговоры, плодом которых стало заключение британо – советского договора о сотрудничестве, подписанного 12 июля 1941 г.

Финны, которые рассчитывали на быструю войну и явно надеялись избежать кардинальных изменений в отношениях с Западом, пытались оттянуть решение, но после повторного обращения немцев были вынуждены 22 июля сообщить германскому послу, что кабинет уполномочил министра иностранных дел «провести соответствующие переговоры и при необходимости разорвать дипломатические отношения с Англией». Финское правительство все еще надеялось на инициативу со стороны Великобритании, но британцы такого намерения не имели; поэтому 28 июля Финляндия заявила, что собирается закрыть свое посольство в Лондоне «до особого распоряжения», и ждала реакции англичан. Вопрос разрешился через три дня, когда самолеты с британского авианосца совершили налет на Печенгу. Финны тут же отозвали свое посольство, и британцы были вынуждены сделать то же самое.

В это время Государственный департамент США занимал выжидательную позицию, опираясь на то, что, судя по официальным заявлениям, Финляндия не собиралась вести военные действия за пределами своих старых границ. В середине августа Советский Союз, заинтересованный в том, чтобы уменьшить количество войск, принимавших участие в войне с Финляндией, уполномочил Государственный департамент США предложить финнам мир с территориальными уступками. 18 августа заместитель государственного секретаря Самнер Уэллес передал это предложение финскому послу в Вашингтоне в весьма недвусмысленных выражениях, но из Хельсинок ответа не последовало.

Придя в ярость оттого, что его предложение отвергли, Сталин начал требовать, чтобы британцы либо остановили финнов, либо объявили им войну. Под его давлением британское правительство 22 сентября предупредило Финляндию через норвежское посольство в Хельсинки, что оно не потерпит вторжения финнов на исконно русские территории[37]. 3 октября государственный секретарь США Корделл Халл подкрепил предупреждение англичан, сказав финскому послу, что Соединенные Штаты рады возврату потерянных финских территорий, но теперь многое зависит от того, остановится ли Финляндия на этих рубежах.

Когда в октябре германские войска стремительно приближались к Москве, Государственный департамент США все больше и больше волновал маршрут снабжения России через Мурманск, и в конце месяца он предпринял решительный шаг. Нота от 27 октября цитировалась выше в связи с последней попыткой Фалькенхорста взять Лоухи. Целью ноты было серьезное предупреждение, но из – за ошибки при передаче финны получили более ранний и куда более решительный вариант документа, где содержалось требование прекратить военные действия и вернуться к границам 1939 г. Видя, что с ответом на ноту финское правительство не торопится, в начале ноября Государственный департамент опубликовал сообщение об августовском предложении мира. В длинной ноте от 11 ноября финское правительство еще раз кратко перечислило свои обиды на Советский Союз, охарактеризовало предложение мира «не как ходатайство или даже рекомендацию со стороны Соединенных Штатов, но… просто как информацию для размышления» и отказалось «заключать какие бы то ни было соглашения, которые могли бы… нанести ущерб государственной безопасности Финляндии искусственным временным прекращением или полной отменой абсолютно справедливых военных операций».

Дипломатические шаги американцев, начатые нотой от 27 октября, не только оказали возможное влияние на последнюю немецкую попытку перерезать Мурманскую железную дорогу, но и сумели слегка испортить германо – финские отношения. Финны не торопились ставить в известность своих немецких друзей об августовском предложении мира и, видимо, так и не сообщили им полную версию происшедшего. Поэтому публикация протоколов Государственного департамента автоматически поставила под сомнение прочность германо – финских отношений. Германия тут же принялась убеждать Финляндию подписать «антикоминтерновский пакт»[38], который должен был возродиться в конце ноября.

Позже финны часто указывали на то, что данный пакт оставался в силе и во время германо – советского альянса, но не вызвал серьезных изменений в отношениях Финляндии и Германии. И финны, и немцы знали, что принадлежность к пакту может сильно осложнить и без того непростые отношения Финляндии с западными странами; однако финны были не в том положении, чтобы отказаться. Помимо истории с предложением сепаратного мира отношения с Германией омрачались тем, что финны сопротивлялись попыткам немцев передать концессию на никелевые рудники Печенги концерну «И.Г. Фарбениндустри»[39]. Более того, в конце октября Финляндия была вынуждена попросить у Германии 175 000 тонн зерна, чтобы ее население могло пережить зиму, а также 100–150 паровозов и 4000–8000 вагонов, чтобы не развалить окончательно систему путей сообщения. Финские железные дороги, изначально имевшие малую пропускную способность, быстро изнашивались в ходе войны и к ноябрю 1941 г. находились на грани катастрофы. Правда, транспортный кризис в первую очередь угрожал армии «Норвегия», но эта просьба лишний раз демонстрировала зависимость Финляндии от Германии. Поскольку козырей у немцев хватало и без того, торговаться в данном вопросе не стоило. 21 ноября Кейтель пообещал немедленно переправить в Финляндию по морю 55 паровозов и 900 вагонов. Большего он обещать не мог, так как сухопутного контакта между германской и финской армиями не было.