Седьмой ключ - Елена Ткач

— Я тебе покажу джин! — подлетела Вера и погнала брата в комнату. — Алеша, молодчина, успел как раз к обеду, — подмигнула она на ходу Алеше, который с нескрываемым интересом поспешал за ошарашившим его незнакомцем.

Время шло к вечеру, все жутко проголодались и пообедали молча. Убрав со стола, Ксения с Веткой подали фрукты, а Юрасик открыл вторую бутылку шампанского. Его бутылка джина была уже наполовину пуста.

— Ну что, мать, разрешим девицам по бокалу шампусика? — Юрасик разделывал апельсины, раскрывая дольки в форме цветущего лотоса.

— По глоточку можно, — сказала Вера.

— Ну, девки, налетай! — он щедро плеснул в кружки девчонок. — Ну а ты, как, дозрел до хорошего глотка джина? — он окинул оценивающим взором Алешу, уже поднявшегося из-за стола и собравшегося выйти из комнаты.

— Нет, спасибо… Не хочется. Мне к маме нужно.

Алеша коротко кивнул, поблагодарил всех и вышел.

— Хм… Мужик! — одобрительно хмыкнул Юрасик и прищелкнул пальцами. — Ладно, на нет и суда нет. Так, красавицы, ну как оно, в голову ударяет?

Машка коротко хихикнула и отпила еще глоток. Ветка сидела с отсутствующим видом, глядя в спину удалявшемуся Алеше.

— Эй, племянница! Шампусику не подлить?

— А? — Ветка повернулась к нему, и теперь он заметил слезы у нее на глазах.

— Та-а-а-к! Все понятно, — Юрасик дернул головой и плеснул себе добрую порцию джина. — Смотрите только — не передеритесь из-за него…

— Да как вы можете! — Ветка вскочила, чуть не опрокинув свой стул. — Это… это подло! Да! — ее лицо исказилось, и она стрелой вылетела из комнаты.

Машка тоже вскочила, готовая кинуться за подругой, но Вера ее остановила.

— Пусть сама справится. Сейчас ей лучше побыть одной. — Она укоризненно взглянула на брата. — Нервы и так на пределе — не надо было девочкам шампанского пить.

— Ага, значит шампанское — не надо, а всю эту бодягу расхлебывать — надо! — Он поднялся — огромный, красный, разгневанный — и его зычный голос загремел над столом.

— Дуры! Мокрые курицы! Черт-те что творят! Сидят тут… в дерьме варятся, детей под удар подставляют. Глаза бы мои не глядели. Рассея, чтоб ее!.. Киснут! Крылышки растопырили и сидят. Этакая немощь… — при каждом пушечном выстреле своих обличений он взмахивал руками, точно хотел взлететь. — Хрен знает чего напридумают, голову сами себе задурят, от страха обделаются — и сидя-а-ат! Сидя-а-ат! А потом говорят — жизни нет.

— Юра, опомнись, — тихо сказала побелевшая Вера. — Ты не у себя дома.

— Да, вот именно! У себя я бы такого не допустил. Сидят друг у друга на головах, фантазию свою развивают — а у детей жуть в глазах. Вы что детей подставляете? Не нравится тут — не заладилось что-то — так по боку его, отдых этот! Отдыха-а-ают они! На пленэре. Интеллигенция хренова! Одна на сносях — так ей бы беречься, как хрустальную вазу живот свой носить — а она напустила полный дом чужого народу, байки сестрицы моей сумасшедшей слушает и дово-о-ольна! Это что? Это дело?

— Юра, довольно! — Вера встала. — Или немедленно прекрати — или собирайся. Тебя сюда никто не звал. Я понимаю, в твоей Америке жизнь на раз постигается — и ты, ее всю постигши до косточки, можешь других учить, только… Не вмешивайся в чужую жизнь, понял? Тут тебе под четыре правила арифметики людей подвести не удастся — не уместятся! И вообще, как ты здесь оказался? Как нас нашел? О, господи! Ксенечка… Прости меня за всю эту чушь ради бога…

— Ничего, Верочка, мне как раз Юру очень интересно послушать. В его словах правда есть.

— Вот! Хоть одно слово здравое! — Юра склонился к Ксениной руке, спокойно лежащей на подлокотнике кресла, поцеловал, вернулся к столу и, встав за Вериным стулом, склонился над ней. — Ты, Верка, прости, если наговорил чего лишнего. Волнуюсь я, тетки, за вас, не серчайте! Давайте лучше по родственному во всем разберемся. Я что — я приехал на днях. Звонит мне Шура. Вся в соплях. Ох и ах — Верка гибнет! С ней вот-вот беда приключится. А какая беда — начал пытать ее — а она тпру, да ну… Полная каша в голове — ни черта я не понял! Какой-то дом, какая-то атмосфера… ну, вы сами знаете: Шурка моя — театральный критик… Развела турусы на колесах. Прям система Станиславского! В общем, давай, говорит, спасай сестру. Хватай ее с Веткой и забирай. Так что, как видите, меня сюда звали — Шуренция заполошная. Все объяснила — где дом ваш стоит, как его в лесу разыскать. Ну, я машину у другана своего одолжил — и сорвался. Все дела побросал между прочим. Я ведь только на неделю в Москву приехал…

— И как же ты нас нашел? — Вера несколько поостыла. — Нас ведь там нет, в доме том. А где мы — никто не знает…

Уже сказав это, она вспомнила о записке, оставленной Сергею, где подробно описывалось, как к ним добраться, но промолчала.

— Как нашел? Очень просто. Шурка в Москве мне план нарисовала. Подробный. Тут у меня где-то он… — Юрасик порылся в кармане и достал измятую бумажку с немыслимыми Шуриными каракулями. — Добрался до места. Дом ваш быстро нашел — среди этого пустынного поселения на берегу у него одного вид более или менее жилой. Занавески на окнах. Хм! — он боднул головой, по-видимому, стараясь удержаться от красочных комментариев по поводу выбранного сестрой места для отдыха. — Ну вот. Гляжу — пусто. Дверь заперта. Обошел вокруг дома — никого. Уж думал — в Москву уехали, решил возвращаться. А от пруда ко мне по тропинке особа женского пола идет. Платком по самые брови повязана. Юбка до полу, по травке — шурк, шурк…

— Ну, ну, не тяни! — при этих его словах Вера аж подскочила.

— А я не тяну — чего скачешь? Подходит ко мне и говорит: «Вы своих ищете? Женщину с дочкой? Так они переехали?» И подробненько объясняет, как на машине сюда к вам добраться. Знакомая что ль какая-то? Только очень странной она мне показалась.

— О, Господи, — Вера тихо опустилась на стул. — Это она! Значит она все о нас знает…

— И не только о нас, — подхватила Ксения. — Похоже, она знает все. Это ее ты искала? О ней мне рассказывала?

Вера молча кивнула, от волнения у нее разгорелось лицо. Девчонки не встревали в разговор, только слушали, боясь пропустить хоть слово.

— А больше… больше ничего она тебе не сказала? И не назвалась никак?

— А зачем? — Юрасик недоуменно пожал плечами.

— Чего нам с ней — чай пить? Указала дорогу и ушла. Да что за тетка такая? Ты гляжу аж вся перекосилась!

— А куда она ушла? — Вера затаила дыхание, ожидая ответа.

— Никуда. То есть, по своим делам, наверное… Я не глядел.

— Ну а где она была, когда ты сел в машину? На месте стояла или по тропинке к лесу пошла?

— Да я и внимания не обратил. Сел в машину, завелся и поехал. А, нет — оглянулся, кажется, только ее уже не было.

— Ну ладно, — Вера с силой нажала ладонями на столешницу, пытаясь успокоиться. — Как нашел нас — понятно. И что делать теперь собираешься? Учить уму-разуму?